Блейд одевался, мысленно уже в который раз прокручивая разговор с Лейтоном. Худшее он услышал именно в конце той беседы.

Блейд был профессионалом и не привык обсуждать приказы. Когда этого требовали обстоятельства — умел быть жестоким и безжалостным. Сентиментальный разведчик, добродушный диверсант — что может быть нелепее. За годы работы в спецслужбе он стал циником, иначе невозможно было сохранить здоровый рассудок. Интересы Британии и его собственная жизнь — две единственно реальные ценности. Причем следовали они именно в таком порядке.

Если есть хоть малейшая вероятность того, что ученые из другого мира могут воспользоваться компьютером Лейтона как лазейкой в это измерение, — выбора нет. Необходимо закрыть канал, образовавшийся в результате перемещения земного разведчика. Сделать это можно или вернув кристалл, или уничтожив компьютер. В программу вложены миллионы фунтов стерлингов, и разрушение ЭВМ — самая крайняя мера.

Добыть кристалл? Что ж, обыкновенное задание, разве что чуть более сложное и опасное, чем предыдущие, если бы не одно «но». ЭВМ Лейтона может вернуть обратно только одно живое существо. Это означает, что, если кристалл все еще находится в голове первого разведчика, — Блейду предстоит извлечь его оттуда. А попросту говоря, он должен своими руками убить Джона, человека, заменившего его в безумном эксперименте. По словам лорда, этот Джон незнаком Блейду, так как работал в совершенно другой системе. Облегчение небольшое, скажем прямо. Этот пункт задания не давал покоя разведчику все время, прошедшее со дня разговора. Но решение было принято, и отступить он не мог. В конце концов, если бы компьютер разрушили — Джон все равно остался бы навсегда в другом измерении. Правда, живой…

Во время той беседы Блейд испытывал крайне противоречивые чувства. С одной стороны, уничтожение компьютера положило бы конец и его собственным испытаниям. Но с другой… Да, он потратил массу сил на эти безумные путешествия. Сжег миллионы нервных клеток, которые никогда уже не восстановит. Его мозг был десятки раз перестроен, и ничто не сделает его прежним. Все это так. Но та же машина позволила ему испытать приключения, сотой доли которых хватило бы любому человеку на всю жизнь. Блейд был в душе авантюристом и любил риск. Он был настоящим мужчиной, в конце концов. В измерении X он встречался с противниками, часто превосходившими его силой, и выходил победителем из схваток. Он встречал там женщин, о которых земные мужчины могут только мечтать, — и обладал ими. Блейд ненавидел компьютер и одновременно многим был обязан ему.

Сейчас настало время отдать долг и спасти машину. Он отправится в неизвестный мир и вернет утраченный кристалл.

Блейд побрился и последний раз взглянул на себя в зеркало. Загар слегка поблек, но в целом он выглядел как обычно. И еще над левой бровью белели тоненькая ниточка послеоперационного шрама и шесть точек от швов. Десять дней назад он перенес очередную операцию, и в левой лобной доле его мозга на своем обычном месте расположилась тончайшая пластинка — кристаллический датчик, обеспечивающий связь с компьютером Лейтона. Это был второй и последний кристалл, произведенный секретной лабораторией.

Разведчик снял трубку внутреннего телефона и набрал номер компьютерного зала. Голос старого ученого прозвучал неожиданно бодро:

— Мы ждем, Ричард. Охранник проводит вас. Когда Блейд, сопровождаемый угрюмым капралом, вошел в зал — там кипела работа. Бесчисленные электронные машины жужжали, выдавая потоки перфолент. Вокруг них суетились лаборанты в белых комбинезонах. Зал напоминал муравейник в предзакатный час. Все лихорадочно спешили доделать свою работу к назначенному времени. Блейд отчетливо представил себя жуком, которого сейчас подхватят трудолюбивые, сосредоточенные муравьи и утащат в недра своего жилища. По сути он и был насекомым, подопытной букашкой во власти всесильной машины.

Он резко мотнул головой, отгоняя унылую мысль. Нет, черт побери! Так было раньше, а сегодня от жука зависит жизнь муравейника, только его разум и сила способны спасти электронный мозг.

В дальнем конце помещения показался Лейтон, призывно машущий руками. Двигаясь осторожно, чтобы не наступить на один из бесчисленных кабелей, змеившихся по полу, разведчик пересек зал и подошел к старому лорду.

За последние дни тот совершенно преобразился. Возможность наконец действовать во имя спасения эксперимента, казалось, даже оттеснила болезнь. Ученый был энергичен и возбужден.

— Ну вот, — быстро заговорил он, когда разведчик оказался рядом, — остались последние приготовления. Это займет несколько минут, а мы пока приступим к делу. Прошу, молодой человек. — Он потер сухие ладони и открыл дверь в следующий зал.

Каждый раз, переступая порог маленькой комнаты со стеклянным кубом посередине, Блейд испытывал совершенно неподвластное разуму чувство страха. Ни один человек, как бы ни был он мужествен и тренирован, никогда не смог бы привыкнуть к ощущениям, сопровождающим переход в другое измерение.

С каждым разом, по мере того как истощался мозг Блейда, боль во время перемещений становилась все сильнее, а галлюцинации все ужаснее. Разведчик сжал зубы так, что побелели щеки, и перешагнул порог. Лейтон с опаской покосился в его сторону.

— Что-нибудь не так, Ричард?

— Все в порядке, — процедил Блейд, — где мазь?

Пока он раздевался и натирал тело кремом, предохраняющим тело от электрических ожогов, ученый ходил взад-вперед по комнате, бросая время от времени на него быстрые взгляды. Он как будто не решался задать какой-то деликатный вопрос. Наконец Блейду это надоело.

— Ваша светлость, — заговорил он, продолжая втирать темную густую мазь в кожу в тех местах, куда предстояло затем прикрепить электроды, — я думаю, что вы можете не беспокоиться. Мне понятна ситуация, и я сделаю все возможное, чтобы вернуть кристалл. В противном случае я останусь там навсегда и, боюсь, не в качестве почетного гостя. Как вы понимаете, это не входит в мои планы.

Он поднял голову и быстро взглянул на Лейтона. Тот выжидающе молчал. Блейд чуть заметно усмехнулся.

— Если мне представится такая возможность, я попытаюсь найти и захватить с собой тот драгоценный предмет, о котором успел сообщить Джон.

Лейтон облегченно засмеялся. Если те каркающие звуки, которые он издавал, находясь в хорошем настроении, можно было назвать смехом.

— Я рад, Ричард, что вы сами сказали об этом. Мне было очень неловко упоминать о такой, чисто меркантильной стороне дела. Но вы должны меня понять. Средства, отпускаемые на проект, очень ограничены, и любая…

— Я понимаю, ваша светлость, — довольно резко прервал его Блейд, — и, если вы не хотите услышать, что я думаю обо всем этом, давайте закончим разговор. Да, кстати! Джон — это настоящее имя моего предшественника? Вы ведь понимаете, я спрашиваю отнюдь не из пустого любопытства.

Лейтон удрученно развел руками.

— Поверьте, Ричард, мы сами этого не знаем. Кандидатура Джона была предложена премьер-министром. Он сообщил только, что этот офицер работал в каком-то суперсекретном подразделении армейской разведки. Вы ведь знаете, это не наше ведомство. Потом, у нас было маловато времени — заканчивался благоприятный для перехода период. Все, что я могу вам сообщить: он примерно ваш ровесник и отменно подготовлен физически. Нам, правда, показалось, что его психологическое состояние не идеально — заметны следы перенесенного стресса, — но отклонения были минимальны, да и выбора, признаться, не оставалось.

— Армейской разведки? Уж не из службы ли Батлера вы его взяли? — поинтересовался Блейд. Он вспомнил тяжелый, изучающий взгляд полковника, его пристальный интерес к его, Блейда, прошлому. Странное и нехорошее предчувствие сразу же прочно угнездилось в одном из потаенных уголков его сознания.

Лейтон уже занялся приготовлением проводов в кабине и то ли не обратил внимания на последний вопрос разведчика, то ли сделал вид, что не услышал его.

Блейд, тряхнув головой, отогнал от себя упрямо лезшие в голову посторонние мысли. Как бы там ни было — сейчас он отправится в путь. Если этот путь должен стать последним, значит, так тому и быть. Рано или поздно умереть придется все равно.