Ересь? — Безусловно. Идеал средневековых эпосов — могучий удар. «Развернись рука, раззудись плечо». Что-то долго раскручивающееся, протяжно несущееся к цели… О! Попало!

Так — не будет. У моих противников «могучий удар» — возможен. Дома, в показательных выступлениях. В реале — их просто зарежут. Шустренько ткнут палашом в мягенькое, незащищённое брюшко. Потом второго, третьего… Пятый-десятый — встретит во всеоружии. Вот с ним и будет бой. Если со страху не сбежит.

Не благородно? Не по-рыцарски? — Сколько стоит вырастить рыцаря? Скольких сирот, ради этого придурка, который не умеет быстро одеваться, вы оставите без куска хлеба?

В индустрии, особенно в металлургии, в металлообработке пошёл лавинообразный, самораскручивающийся процесс. В основе — «сквозняк над обрывом». Восходящие потоки воздуха у стенки Дятловых гор позволили усилить дутьё, увеличить размер домницы, поднять температуру в ней. Пошло… нет — не качественное железо.

На мой вкус, качественное — высоколегированные титановые сплавы. Но то, что сварилось — было однородным. Не в общем объёме — в локальном. В чушке. Свойства металла в соседних точках в 2 сантиметрах друг от друга — не разнились в разы.

Это скачком меняло возможности обработки. Мы смешивали заимствования из других ремёсел (ювелирки, стеклоделанья…) с моими технологическими прогрессизмами и находками моих ребят, добавляли конструктивные решения, типа котла Ярроу, получали новые вещи с новыми потребительскими свойствами.

Чисто к слову.

Фердинанд Вербст, член иезуитской общины в Китае, построил первый автомобиль на паровом ходу около 1672 года. Игрушку для китайского императора. У машинки Вербста нет цилиндров — колёса крутит примитивная горизонтальная турбина, обдуваемая открытой струёй пара.

Вертикальные цилиндры паровой машины увеличивают высоту установки. Для обеспечения устойчивости станину приходится утяжелять. Соответственно увеличивается и давление на дорогу. Всякий, кому доводилось строить что-то типа «Бóярки», ручками ощущал разницу в полотне и колее для «кукушки» и для дизельного мотовоза.

Так выкинуть цилиндры!

Ну не растёт нефть на Русской равнине! А ковырять Арланское, например, месторождение на глубине 1400–1450 метров… Ковырялки такой пока не выросло.

У меня тут горючка — сама произрастает. Брось землю пустой — она лесом покроется. На этом всё подсечно-огневое земледелие тысячи лет держится.

Паровой двигатель всеяден. Это не «внутреннего сгорания», где каждый тип — требует своего вида топлива.

У Твена описывается гонка пароходов на Миссисипи. Там в топку одного из участников кидали копчёную колбасу. Попробуйте накидать сосисок в бензобак.

И пароход у Твена, и паровые дилижансы в Англии в начале 20 века — взрывались. Если заблокировать регулятор Уатта… Техника в руках дикаря — опасна для дикаря. И для всех его окружающих. Никакой механизм не гарантирован от маразма лысой обезьяны. Но это вопросы борьбы с маразмом. А не с механизмом.

И я знаю, что паровая турбинка размером в пачку сигарет, даёт мощу как автомобильный двигатель. Это нам пока не грозит, но туда — надо стремиться.

Впрочем, я несколько забегаю вперёд. Тогда, в ноябре 1165 года всё выглядело проще. Хотя и с выподвывертом.

На ещё текущих, пока нет сильных морозов, ручьях работали наши мельницы, к которым подцепили цепные пилы. Тут тоже пришлось малость прогресснуть. Дважды. И по цепям, и по зубам.

Не-не-не! Без мордобоя!

Цепные пилы с мускульным приводом начали использоваться с середины 19 века. Они представляли собой ряд звеньев с прямыми и плоскими зубьями.

Мы сразу ломанулись на восемь веков вперёд: цепи с Г-образным зубом — с 1947 года. Режущие зубья разделили на правые и левые. Поставили ведущие (хвостовики) и соединительные. Так уменьшили ширину пропила (и расход мощности) без чрезмерного ослабления цепи, упростили конструкцию направляющей (простая канавка в теле шины), усилили и упростили ведущую звёздочку, одновременно продлив срок её службы (за счёт некоторого люфта цепи износ распределяется по бóльшей поверхности звёздочки).

В три захода Прокуй построил такую штуку. И очень вовремя — последнюю мою циркулярку разорвало. Можно было бы заново отковать, но решили — так проще будет.

Повтор «принципа деревянной черепички»: хорошо, но теперь — можно лучше.

На том месте, где полтора года назад погибли «белые булгары» — гвардия эмира, ценой своей смерти давшие ему возможность спастись с поля боя, круглосуточно скрипела и визжала лесопилка: лесу у нас хватало. Продолжали сводить лес по округе, за лето Ока и Волга снесли к Стрелке множество стволов. Мы их перехватывали выше Стрелки, чтобы не мешали лодочникам, рыбакам, наплавным мельницам. Увязывали в плоты, спускали к устью Свияжского оврага, где и перетирали в доски. Нестроевой лес стаскивали к моим реакторам. Смолой, дёгтем и всеми производными, включая уголь, скипидар, поташ и глицерин, мы были обеспечены.

Заскакивала Полонея, застенчиво хвасталась новыми стеклянными и хрустальными безделушками. Нашли мы ей алмазов для резцов. Надпись «аллах» — уже хорошо получается.

Общение с Полонеей, наши около-хрустальные дела, позволили, наконец, поймать мысль, которая билась в мои мозги с Усть-Ветлужского торга. Да пускать её не хотелось.

«Вижу, но не разумею». И не хочу «разуметь». А — надо.

Я думаю в духе индустриального или, там, пост-индустриального общества. Сделать чего-то много, просто, хорошо, дёшево. Эти свойства не противоречат друг другу. Наоборот, часто одно способствует другому.

Не пройдёт. Прежнее течение моих мыслей — неуместно. Надо мозги себе… несколько вывернуть.

«Платёжеспособный спрос» и «натуральное хозяйство» — несовместимы.

Ме-е-едленно.

Основа любой рыночной экономики несовместима с основой «Святой Руси».

Ап-ап… а как же… а я тут тогда чего…?

«Правильным путём идёте, товарищи!» — в болото волюнтаризма и пучину маразма.

Эта мысль, будучи ясно сформулированной, несколько дней портила мне пищеварение. И даже пару раз сильно расстроила моих наложниц. Начали звучать… нелестные для меня оценки. Типа:

— Говорили, что Воевода… о-го-го. А он-то… п-ш-ш.

Я уже объяснял, что, в рамках родо-племенной этики, предводитель должен быть помесью кролика и крокодила.

«Крокодил» — чтобы ворогов рвать. А «кролик» — чтобы «всегда». А если «нет», то репутация предводителя… «п-ш-ш…». Репутация — штука цельная. Провал в одной её части придётся компенсировать в другой. В казнях умножающихся «дурней усомнившихся».

Пришлось быстренько сыскать решение. Да не «настойкой оленьего хвоста»! Это так, симптом убирает. Решение той, фундаментальной и неразрешимой социально-экономической проблемы. Про «спрос» и «натуральность». Просто для того, чтобы… чтобы сохранять способность… дарить и получать удовольствие. В прежних объёмах и количествах.

Шерше, как вы знаете, ля фам. Вот и приходиться заплетать извилины. Чтобы шершеть и ляфамить — интенсивно.

9 из 10 семейств на «Святой Руси» не купят мой товар. Никакой, ни за какую цену. Просто потому, что они вообще ничего не покупают. У них и денег-то нет. Обмен, типа — шкурки на ножик — «раз в год по обещанью».

Коллеги! Вы можете представить себе свою жизнь без денег? Не — «перетерпеть пару дней до получки», не на пляжу в «ол инклюзив»… Хотя и там… А чтобы — вообще. Вот ты вышел из дома, а — ни гроша. Ни — в кармане, ни — на карте, ни — в телефоне…

У здешних, как раз, ни — карманов, ни — карт, ни — телефонов.

И так — всю жизнь!

Да, это личное. Опыт выживания. При деньгах, при очень малых деньгах, вообще без денег. Когда очередной проект оплачивался ящиками яичной вермишели. И это здорово! Если в доме есть вермишель.