Берис, пойманный «на горячем», отыгрался на мне по полной программе, заставив мобилизовать все силы и умения. Мышцы размялись и смялись, а я почувствовал себя не лучше выжатого лимона. Даже есть расхотелось, о чём и сообщил, отправившись к озеру. Оставив на себе лишь волшебное нижнее бельё, я с удовольствием поплавал, смывая усталость и пот с тех частей тела, которые бельём не очищались, заодно подзаряжая его при помощи водной стихии и вспоминая восторженные взгляды девушек, наблюдавших за нашим поединком.

Постояв на ветре и слегка обсохнув, что произошло довольно быстро, ведь бельё поглощало энергию ветра так же активно, как и энергию воды, я оделся и вернулся к костру, откуда распространялись соблазнительные запахи зажаренного на огне мяса.

Мои спутники уже ели, руководствуясь негласным правилом всех времён и народов, когда «семеро одного не ждут». Я присоединился, помня, что в «большой семье хлебалом не щёлкают», и погрузился в нирвану вкусовых ощущений, скармливая Лулу самые мягкие кусочки. После сытного обеда решил вздремнуть в теньке, предложив моей девочке подрастрястись, побегав по травке, и намекнул, что очень скоро её раскормленную тушку таскать на плече уже не смогу.

Я выплыл из дрёмы от дёргающей висок головной боли. Посмотрел из-под ресниц и увидел Ниру, сидевшую рядом и задумчиво изучавшую моё лицо. Лу где-то наслаждалась прогулкой, поэтому мой бедный разум оставался открытым и беззащитным перед волновыми колебаниями чужой психической энергии. Непроизвольно чуть поморщился от боли и открыл глаза, встретившись со смущённым взглядом застуканной на месте преступления девушкой.

— Простите, мар, я вас разбудила, — потупилась она, полыхнув румянцем на щеках.

В тот момент, перед самым разрывом зрительного контакта, в голове вдруг промелькнуло: «Ой, какой стыд! Что теперь он подумает обо мне?» Это что, я услышал отголосок её мыслей?! Видимо, да, потому что виски сжали тиски боли, но пытка прекратилась, как только девушка опустила пушистые ресницы. Осталась лишь фоновая боль, такая, как во время моего пробуждения. Ого! Я уже могу мысли читать? Похоже, для этого нужен зрительный контакт. Глаза в глаза.

— Ничего страшного, не извиняйся. И говори мне «ты». Мы же друзья? — мурлыкнул сладко, принимая более удобное для общения положение тела.

Я сел, подогнув одну ногу под себя, а другую поставил на стопу, согнув в колене и опершись на него локтем руки.

— Да… Нет… Мы едва знакомы, — прошептала она, не поднимая глаз.

Флиртовать с девушкой, испытывая головную боль, не самое приятное в этой жизни занятие, но мне хотелось завоевать её доверие, пользуясь тем, что Нира сама ко мне пришла, но при этом не отпугнуть её. Поэтому заставил себя не прикасаться к ней, хотя очень хотелось.

— У нас будет много времени, чтобы лучше узнать друг друга. Ты же с сестрой примешь предложение разделить с нами путь?

— Н-не знаю. Мы с ней ещё об этом не разговаривали.

— Так поговорите. Завтра к вечеру мы доберёмся до города. Там же купим ещё одного хоррга, нет, лучше хорргари. Они не такие своенравные. Твоя сестра неплохо владеет оружием, но не так хорошо, как мой брат. Я с ним могу поговорить, и он станет обучать Радону искусству боя, как обучает меня. А я займусь с тобой этикетом и грамотой. Ты ведь не умеешь читать и писать? — Девушка помотала головой, всё так же не смея поднять на меня глаза. — С твоими внешними данными ты после этого сможешь найти хорошую партию для замужества, например состоятельного торговца.

Кажется, я наступил на больную мозоль. Нира подняла на меня медовые очи, заглядывая прямо в душу, а по мозгу тут же хлестнула болью пойманная мысль: «Конечно, ты хоть и смесок, но благородных кровей и признанный отцом — ристрак. Разве ты посмотришь когда-нибудь на меня по-другому, а не как на простую крестьянку из ресов?»

— Я не хочу замуж за состоятельного торговца. Я выйду только по любви или вообще не выйду.

— Не буду переубеждать. По любви — так по любви, — улыбнулся я, вставая и подавая ей руку. — Пошли, ехать пора. Лу, ты с нами или тут жить останешься? — крикнул в пространство, помогая Нире подняться с земли.

Не успели мы сделать и шага, как улыбчивая мордочка зубельхориса выглянула из травы. Я наклонился и взял мою девочку на руки, почувствовав, как она обволакивала меня защитным полем. Голове сразу стало легче, а когда дошли до костра, уже перестала болеть.

Я поймал настороженный взгляд Радоны и ухмылку брата, но проигнорировал их и свистнул Спириту. Живоглот примчался, дожёвывая кого-то на ходу, и встал в позе Сивки-Бурки, замерев и отвернув от меня клыкастую морду, чтобы не травмировать нежную психику своего хозяина. Я вздохнул и начал затягивать подпругу, а затем только надел уздечку, убедившись, что хоррг всё проглотил.

Следующую часть пути до вечернего привала Нира ехала со мной. Она уже более спокойно реагировала на близкое присутствие «мужского» тела, но в мыслях её царил полный сумбур. Лу транслировала отрывистые мыслеобразы, пока не появилось то, что заставило моё чувство самосохранения заорать благим матом: «Хьюстон, у нас проблемы!» В воспоминаниях девушки промелькнула моя макушка с плохо прокрашенным участком у корней волос. Крошечным. Вряд ли кто обратил бы на него внимание в обычной обстановке, но она, рассматривая спящего меня, успела это заметить. Пока что у Ниры была более животрепещущая тема для размышления, чем странности наследования окраса волос полукровок при гибридном смешивании рас.

Я судорожно искал выход из создавшейся ситуации. Какие имелись варианты? Сознаться или попросить брата наложить иллюзию на волосы, рискуя получить истощение. Тогда и на уши тоже, сделав их чуть более острыми, как у него. И трупом лечь. Или не лечь? Берис ведь точно не знал, действительно ли мне грозит магический коллапс или это лишь его предположения? Хотя на уши можно и не накладывать. По легенде моя мать была на половину олийкой, поэтому я по крови рес только на одну четверть. Логика, где ты? Надо лучше легенду прорабатывать, дебилоид!

Ближе к концу дня по пути обнаружилось удобное место для ночёвки — глубокий овраг с пробивавшимся из земли родником. Шепнув брату, что надо поговорить без свидетелей, мы отошли подальше к кустам, вроде как по малой нужде. Там я рассказал о том, что увидел в мыслях девушки и попросил Бериса наложить дополнительную иллюзию, но он отказался.

— Я не хочу подвергать опасности твоё здоровье. Если ты сляжешь, то нас могут догнать. Мне кажется, что девушкам можно довериться. К тому же, ты не уверен, что Нира сделала правильные выводы. Утро сделает новый день, — закончил свою речь местной поговоркой, означающей то же самое, что и «утро вечера мудренее».

Я полночи провозился, пытаясь заснуть. В голову лезло всякое разное, пока Лу, измучившись от моей каши в голове, не послала успокаивающий импульс, после которого я тихо и мирно уплыл в сон без сновидений.

Пробуждение моё было… людным, то есть ресным. Интэ-рэсным. Я открыл глаза, а рядом — красивые девушки. И смотрят на меня так… по-доброму и заинтересованно. Как удавы на кролика.

— Доброе утро, — изобразил голливудскую улыбку. — Что-то случилось?

— Нет. Мы просто хорошенько вас рассмотрели, пока вы спали, мар. И нам стало любопытно, насколько вы со своим братом были честны с нами, — ответила Радона.

— Ну… мы, конечно же, не всю свою жизнь с самого рождения вам рассказали. Это естественно.

— Да, вы забыли лишь упомянуть, что один из вас чистокровный олий, — презрительно скривила губы старшая из сестёр.

— И какая вам разница — чистокровный он, полукровка или на четверть рес? — Берис тоже проснулся и присоединился к нашей занимательной беседе. — У нас есть веские причины скрывать свой истинный облик и свои настоящие имена. Мы с братом такие же беглецы, как и вы.

— Кроз, из-за которого нам пришлось бежать из родного дома — чистокровный олий, — зло выплюнула обвинение девушка.

— Неправильно судить по одному негодяю обо всех представителях этой расы. И родителей дети не выбирают. — Я был слегка шокирован такой агрессией.