В зале стоял шум и гам. Постояльцы ели и пили горячительное, лапали подавальщиц и что-то бурно между собой обсуждали. Стараясь казаться незаметным, я проскользнул к выходу и направился к конюшне, где меня дожидался Спирит. Живоглотик моментально слопал вкусняшки и благодарно облизал руки, пахнущие мясом. Или просто облизал. Я потрепал красавца по крутой шее и вышел наружу. Пора принимать водные процедуры, писать кляузу и дожидаться брата.

Лу не была со мной в тот момент. Она устроила охоту на неизвестных крупных насекомых, которых заметила на стенах, пока я кормил хоррга. Вдруг чья-то грубая рука зажала мне рот, другая обхватила поперёк туловища, не давая двигаться, а мозг скрутила судорога от мыслей напавшего. Я отчаянно пытался освободиться, продираясь сквозь дикую головную боль и почти теряя сознание ещё и потому, что мне зажали не только рот, но и нос.

— Не дёргайся, птенчик, — прошептал немного хриплый голос прямо в ухо, — давай договоримся полюбовно: ты отдашь мне все свои ценности, а я не сверну твою тонкую шейку.

Я утвердительно замычал, соглашаясь, зло подумав при этом: «Ты мне воздух перекрыл, придурок! Сдвинь ладонь!» Мучитель дёрнулся и сдвинул руку немного вниз. В этот момент по ноге процарапали коготки Лу, мозг очистился от давления чужих мыслей, а вымогателя откинуло от меня защитным полем. Возле уха сладкой песней раздалось яростное шипение разозлённого зубельхориса, а развернувшийся капюшон моей девочки частично перекрыл обзор.

— Спасибо, малышка, — шепнул благодарно, проведя ладонью по ершистой голове, заодно пригладив раздувшееся украшение.

Обретя возможность снова хорошо всё видеть, я узрел перед собой мужика из ресов, который уже вставал с земли, злобно сверкая в нашу сторону глазами. Кажется, он передумал нападать, оценивающе рассматривая колоритную парочку в виде хилого смеска с ящеркой на плече. Наконец решив, что поживиться не получится, мужик пробормотал невнятно под нос, развернулся и быстрым шагом скрылся за углом «конюшни». Я облегчённо вздохнул и бегом рванул к входу в трактир. Там задержался, накинув капюшон плаща на голову и попросив Лу стать незаметной, спокойным шагом зашёл внутрь и благополучно добрался до комнаты.

К счастью, Берис ещё не вернулся. Я быстро заскочил в ванную, открыл горячую воду, а пока она набиралась, достал необходимые для купания принадлежности. Полежав немного и приведя мысли в порядок, помылся и вытерся полотенцем, а затем, обмотав им бёдра, вышел из ванной, чтобы перед зеркалом снова перетянуть грудь.

Из зеркала на меня смотрело лохматое чучело, но при этом очень милое и симпатичное. Волосы я вытер, но не расчесал, поэтому они беспорядочными локонами обрамляли красивое личико с огромными карими глазами. Грудь доросла всего размера до второго, но на фоне хрупкой фигуры выглядела весьма аппетитно. Красота! У меня на себя самого почти что началось слюноотделение. Был бы в прошлом теле, ни за что бы не пропустил такую куколку!

Я тяжело вздохнул, решив начать уже прятать свою красоту под слоями ткани, как вдруг заметил над левым соском покраснение, формой напоминающее немного кособокий адидасовский фирменный знак в виде трилистника. Таки мужик оставил на мне отпечатки пальцев, скотина! Скоро покраснение посинеет и будет неделю напоминать о том, как меня лапал своими грязными руками какой-то урод. Надеюсь, что грабитель не почувствовал, что под его лапищей девичья грудь. Не хотелось бы, чтобы он хоть в чём-то получил удовольствие — не разбогател, так хоть девку пощупал. Я прикоснулся к пятнышку, но ожидаемого дискомфорта не почувствовал. Надо же, не болит. Может, это не синяк вовсе, а какая-то аллергия? Ладно, понаблюдаем за протеканием вашей болезни, пациент. Если всё же помру от неизвестной инфекции, точно своему хранителю в глаз засвечу при очередной встрече.

В таком воинственном настроении я покрепче утянул выступающие холмики, придав им максимально плоское состояние. По-быстрому одевшись и причесавшись, сел за составление подробной кляузы на недостойное поведение некоего охамевшего кроза. Бумага и перо, конечно, не слишком хорошего качества, но мой почерк вполне узнаваем. К тому же, личная печать могла убедить любого сомневавшегося. Её оттиск магически закреплялся на любой поверхности, оставаясь несмываемым, а подделать её было невозможно. Воспользоваться печатью никто, кроме меня, не мог. В чужих руках это лишь бесполезный кусок драгоценного металла, который даже в ломбард нельзя сдать — слишком печальные последствия ожидали рискнувшего. Печать, настроенная на меня, активировалась лишь тогда, когда заверял ею свою подпись.

Когда закончил выводить последние строки моего послания родителю, в двери щёлкнул замок, открываемый ключом, и в комнату вошёл Берис, предварительно постучав.

— Ещё не спишь? Отцу пишешь?

— Да. Пусть разберётся с тем крозом, который наших девушек обидел, — объяснил я и приложил печать к листу.

Она слегка засветилась при соприкосновении с бумагой, и рядом с подписью остался оттиск. Очень удобно и экономично — воск не нужен, ничего лишнего с собой не таскать.

— Нашим девушкам? — хмыкнул брат, сделав ударение на первом слове.

— А что такого? Тебе Рада нравится, а мне — Нира. Только у тебя нет моих недостатков.

— Каких недостатков? Ты состоишь из одних достоинств, — слегка подтупил или подольстился Берис.

— Я не парень. Ты забыл? А она из ресов. У них такие отношения не одобряются. Ладно, поздно уже. Давай, подкрась меня, а то спать очень хочется.

Ещё около часа ушло на удаление косяков предыдущего перевоплощения, хотя краска не требовала смывания. Она наносилась на волосы и впитывалась, высыхая естественным путём, после чего можно с чистой совестью завалиться в кровать и погрузиться в долгожданный сон.

Утром устроили совместный завтрак в нашей с Берисом комнате, пригласив девушек к себе. Сегодня должно решиться: либо разбежимся в разные стороны, либо пойдём одной дорогой. Когда тарелки очистились, мы в молчаливом ожидании посмотрели на соседок.

— Я и сестра идём с вами. Нам ведь всё равно, куда направляться, а вместе намного безопаснее. Где двое не справятся, там четверым это сделать намного легче. Только у нас три условия, — Радона замолчала, чтобы дать нам усвоить сказанное ранее.

— И какие это условия? — улыбнулся брат.

— Вы обучаете меня и Нирону навыкам боя, особенно сестру. Она вообще ничего не умеет.

— С удовольствием. Я буду заниматься с тобой, а Вирон — с Нирой. Какое второе условие?

— Если мы найдём подходящее место, чтобы устроиться, то останемся там, а вы пойдёте дальше.

— Принимается, — немного нахмурившись, согласился брат.

— А третье…

— Не покушаться на вашу невинность, — закончил я, догадавшись или считав, кто знает, невысказанную мысль девушки.

— Как вы догадались, что я хотела сказать? — удивилась Рада.

— Это было нетрудно, — пожал я плечами.

— Так вы принимаете наши условия?

Мы с Берисом переглянулись и одновременно кивнули.

— Будете нам троюродными сестричками, — хмыкнул он. — Меньше вопросов появится у всех, поэтому больше никаких «выканий» и обращений «мар». Мы же теперь родственники.

Сборы не заняли много времени. Выдвинулись рано, многие постояльцы ещё не проснулись после обильных возлияний. Я попросил брата проехать мимо городской «мэрии».

Трёхэтажное здание имело башню с механическими часам. На шпиле едва трепыхался от слабого ветра стяг с гербом риксие, а у закрытых дверей позёвывали первые просители, пришедшие сюда ни свет ни заря, чтобы уж точно попасть на приём. С двух сторон от входной двери стояли два бравых стражника, впрочем, тоже зевающие во весь рот. На стене висел вместительный ящик наподобие урны для голосования, только непрозрачный. Туда и хотел засунуть прошение.

Махнув спутникам рукой, чтобы ехали мимо и не ждали меня, я спешился возле ящика, напугав обывателей своим, дикого вида, хорргом. Но все попытки просунуть письмо внутрь не увенчались успехом. Он был полон под завязку. Вероятно, местное руководство не торопилось рассматривать обращения граждан, а может, их подавалось так много, что они скапливались всего за сутки, хотя последняя версия выглядела не слишком правдоподобной.