— Не понял? — Дзержинский затеребил свою бородку — А почему же ты в свою группу набрал десятилетних?

— Эти легче будут впитывать знания и за восемь лет я из них надеюсь сделать супер-спецов широкого профиля с обучением как минимум пяти языкам.

— Что ж, я выбью все необходимое, но вы должны уже сейчас оправдать расходы на ваше управление. Нужно выполнить просьбу товарища Ленина и привести приговор в исполнение. Ну а если вы перетащите Краснова через линию фронта, то вам вообще ни в чем отказа не будет!

Голиков выпятил грудь — Товарищ председатель ВЧК! Мы немедленно займемся подготовкой рейда в тыл противника!

Через три дня газета «Известия» в праздничную дату поместила статьи, вызвавшие отклик не только среди рабочих и крестьян, но и среди белогвардейцев, для которых номера газеты сбрасывали с самолетов. В первой статье на первой странице после поздравления Совнаркома объявлялась амнистия всем участникам гражданской войны, воющих против Советской власти. Советское правительство давало гарантии не применять репрессии против добровольно сдавшихся в течении месяца врагов Советского государства. Помимо этого Совнарком разрешил эмиграцию всех желающих! Так же автор статьи поведал о пересмотре дел незаконно осужденных и о их освобождении, напечатав в качестве примера знатные дворянские фамилии. Так же сообщалось о снятии с должности Крыленко с указанием причины: за несоблюдение принципов законности и о назначении на его место прежнего наркома юстиции Штейнберга.

Во второй статье был опубликован закон о неделимости РСФСР на отдельные республики и о равноправии всех национальностей с отменой в паспортах графы национальность. Ну и третья статья взволновала все казачество — им было обещано возвращение изъятых земель рядовым казакам и возможность службы в запасных и действующих полках внутренних войск наркомата внутренних дел. Перегибы с репрессиями, направленных против рядового казачества были признаны вредительскими. Изъятие земли у богатой старшины и их перераспределение должно будет проводиться после рассмотрения в специальных комиссиях депутатами в местных Советах от казаков.

Все это стало для руководителей Белого движения настоящей бомбой.

Мы ожидали сведения о подходящем для перехода в тыл участке фронта. Что бы не тратить время зря, наша группа (за исключением конечно же бывших беспризорных, которые после бани и стрижки были переодеты в чистое и теперь под присмотром бывшего сотрудника полиции из сыскной части Москвы Матвея Сидорова, освобожденного нами из концлагеря и согласившегося передать свои знания, изучали грамоту и основы слежки, ну и конечно же способы ухода от наружки. Помимо этого Матвей обучал малолеток составлять описание встреченных ими случайных людей и даже делать карандашом портреты.) со своими мандатами в полном составе отправились в Оружейную палату.

Появлению Гохрана предшествовал указ о конфискации имущества царя и всей императорской фамилии. Коронные ценности (большая императорская корона, дер­жава, скипетр, алмазная цепь Андрея Первозванного) к тому моменту были в Кремле: их перевезли из Петербурга в Москву ещё в пять лет назад. А личные ценности императорской фамилии везли в подвалы Оружейной палаты (они были вывезены сюда из столицы еще в начале Первой мировой войны, без описей) из опустевших дворцов со всей страны. Какую-то часть сокровищ уцелевшим представителям дома Романовых удалось взять с собой за границу. Вывезла свой сундучок с драгоценностями мать Николая Второго, императрица Мария Фёдоровна. Спасла свою богатую коллекцию и великая княгиня Мария Павловна: она долгое время отсиживалась в Кисловодске, где власть удерживали казаки, но в конце концов тоже была вынуждена эмигрировать. Большевикам нужны были деньги на разжигание пожара мировой революции и поддерж­ку своей власти в разорённой стране. Другие государства не признавали Советы и не хотели ни торговать с ними, ни давать кредиты. В ход должны пойти императорские ценности. Сначала большевики планировали лишь заложить сокровища, но в конечном итоге как помнил историю Быков, драгоценности решили распродавать за рубежом.

Вывозили контрабандой, через дипкурьеров, агентов Ком­интерна. В конце апреля прошлого года на границе с Канадой американскими таможенниками был задержан возвращавшийся из России известнейший на тот момент журналист и политический деятель Джон Рид. Обыск репортера дал неожиданный результат — вместо ожидаемой шпионской аппаратуры или пропагандистских материалов у Рида были обнаружены четыре крупных бриллианта, спрятанные в каблуках ботинок.

Мы обнаружили, что однозначно кто-то сюда время от времени наведывался — внутри были следы на пыльном полу. Поэтому, осмотрев помещения, мы доставили сюда сварщика с ацетилено-кислородным аппаратом и удалились, пока не убедились, что в подвалы не попасть без резака. Опечатав сургучной печатью, мы доложили Дзержинскому и тот добился через коменданта Кремля утверждения у входа в подвалы постоянного круглосуточного поста из двух часовых.

Прогерманская ориентация генерала Краснова вызвала разлад в отношениях с Добровольческой армией, где его обвиняли в связях с немцами и отказывались от совместных действий в борьбе с советской властью. Такие же взгляды разделяли и представители Антанты.

Всё это привело к тому, что после поражения Германии в Первой мировой войне Донская армия в ноябре прошлого года оказалась на краю гибели, и Краснов был вынужден принять решение об объединении с Добровольческой армией под командованием Деникина. В феврале 1919 года Краснов под нажимом Деникина вынужден был уйти в отставку и уехать в Германию.

В сентябре же он прибыл в Северо-Западную армию Юденича, где возглавлял армейскую газету «Приневский край», редактировавшуюся Александром Куприным.

Весеннее наступление (пять с половиной тысяч штыков и сабель у белых против двадцати тысяч у красных) Северного корпуса (с первого июля Северо-Западная армия) на Петроград началось тринадцатого мая 1919 года. Белые прорвали фронт Седьмой советской армии под Нарвой и движением в обход Ямбурга принудили красных к отступлению. Двадцать пятого мая был захвачен Псков, а ранее Гдов и Ямбург.

Генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич, имевший международный вес и авторитет в войсках благодаря своим блестящим военным достижениям на Кавказском фронте, был утверждён Колчаком в июне 1919 года главнокомандующим всеми российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действовавшими против большевиков на Северо-Западном фронте.

Юденич планировал получить обмундирование и вооружение от стран Антанты, и заручиться поддержкой армии Эстонии и Финляндии. Несмотря на договорённость с Маннергеймом, финны неохотно отозвались на призыв к походу на Петроград без полноценной материальной и военной помощи от стран Антанты. Эстонцы же, ещё в апреле 1919 года получившие предложение большевиков о взаимном признании, в первую очередь ожидали от русских антибольшевистских сил того же. Британские генералы Хьюберт Гоф и Фрэнк Марш в ультимативной форме потребовали от Юденича признания эстонской государственности де-юре путём учреждения правительства Северо-Западной области, включающей Петроградскую, Новгородскую и Псковскую губернии. Юденич вынужден был пойти на эту сделку, поставки английского снаряжения возобновились.

Белогвардейские части, прибывающие в русский северо-западный край из Латвии были прекрасно вооружены и экипированы немцами. Так же были вооружены и экипированы англичанами части эстонской армии. Русская Северо-Западная армия, находящаяся в непрерывных боях с мая по август, так и не получила за это время существенной помощи от союзников. Войска были разуты, одеты в лохмотья, современных вооружений и боеприпасов не хватало. К началу августа создалась двухмесячная задолженность с выплатой жалования. Моральный дух в войсках начал падать. В армии открыто начали критиковать англичан и требовать сменить ориентацию с «проантантовской» на «пронемецкую». В конце июля на военное совещание прибыли военные представители Антанты. Их встречал почётный караул, составленный из двух частей — «Ливенской дивизии», экипированной немцами в новенькую форму, с немецкими винтовками, в отличных сапогах и «Ямбургской дружины», бойцы которой были босыми и все в лохмотьях. Когда изумлённые английские офицеры, не в силах скрыть своего любопытства, спросили чем объясняется такое отличие, русский офицер, сопровождавший англичан, ответил: «Тем, что один караул Ливенской дивизии снаряжен нашими врагами — немцами, а другой нашими друзьями — союзниками».