— Как молитву Многоликому, — кивнула я, борясь с желанием снова скосить взгляд в сторону окна.

Нет, нельзя!

— Как связать свой дар с местом силы? — учительским тоном продолжал хранитель.

— Это будет непросто, но, думаю, справлюсь. Я достаточно тренировалась.

За эти дни магический резерв восстановился и даже больше! В крови снова бурлила огненная стихия, упрямо искала выход. Но забирать магию аджан отказался.

— Потерпи, Машка. Сегодня тебе понадобится каждая капля твоей силы.

И я терпела. Как могла глушила в себе огонь, хоть и понимала, что рискую, отправляясь в императорский дворец в таком состоянии. Как увижу вечером цесаревича, как не сдержусь… Интересно, если спалю его ненароком, Шарлотта сильно расстроится? Может, удовлетворится младшим братом? Подумаешь, на несколько лет моложе…

Зато незаюзанный и незатасканный половиной придворных красоток.

— Я сейчас оставлю тебя, Маша, и появлюсь уже во дворце. Помогу тебе исчезнуть, проведу к храму теневой тропою.

— Какой тропою?

Чертяка хмыкнул и, важно дернув кисточкой хвоста, заявил:

— Мы, хранители, этими тропами передвигаемся в пространстве. Человека провести будет непросто, но сегодня особый случай. Ради тебя, Машуня, так уж и быть поднапрягусь. Ты, главное, не откланяйся от плана.

Чет исчез ровно в тот момент, когда в дверь постучалась Беляна. Поклонившись, девушка с улыбкой сказала:

— Прибыл куафер, барыня. Направить его сначала к вам? Боюсь после барышни Анны делать прически он уже будет не в состоянии.

Подавив смешок, кивнула:

— Да, сначала пусть займется мной. Потом Ольгой и Наташей. Анну оставим ему на десерт.

Девица, конечно, будет рвать и метать, но ничего, перебесится.

Следующие несколько часов прошли за подготовкой к балу. Меня причесывали, красили, одевали. Подарок Вяземского, рубиновый кулон-капля на длинной золотой цепочке, идеально лег в образ. Подчеркнул глубокий вырез корсажа и изящество покатых плеч. А браслет Ольги украсил тонкое запястье.

Глядя на себя в зеркало, любуясь своим отражением, я была вынуждена признать, что уже успела привыкнуть и к этому лицу, и к этому телу. Наверное, останься я здесь, и через какой-то год-два прошлая жизнь стала бы казаться просто сном.

Миражом стала бы прошлая Маша…

Для Софьи, для которой времени прошло намного больше, наверное, такой сейчас кажется ее жизнь в Российской Империи.

Сном, в который ей скоро придется вернуться.

Позади раздались тихие шаги. Я настолько глубоко ушла в свои мысли, что даже не сразу заметила появление в спальне Андрея. Только когда он приблизился ко мне и, наклонившись, прижался губами к моему плечу, встрепенулась и поймала в зеркале восхищенный взгляд мужа.

— Это преступно быть настолько прекрасной, ваше сиятельство. — В следующее мгновение мочку уха опалил горячий шепот: — Ты вынуждаешь меня влюбиться в тебя еще больше, Софья. Хотя влюбиться еще больше, казалось, уже невозможно.

Удар ниже пояса.

Я застыла, не зная, что сказать. Да и что можно ответить, если собираешься через несколько часов отсюда исчезнуть!

Признаться, что он мне тоже небезразличен? Но от этого будет только хуже. Мне! Прикинуться равнодушной? Увы, для этого нужно быть великолепной актрисой, а у меня разве что на лице не написано, что я по уши влюбилась.

Я ведь действительно по уши влюбилась…

Открыла рот, собираясь хоть что-то пролепетать, и тут в комнату влетела Анна.

— Андрей, я тебя по всему дому ищу! Пора уже отправляться! Не дай Многоликий, пропустим церемонию!

И не постреляем лишних полчаса глазками в перспективных холостяков.

Наверное, впервые в жизни я была рада Анне. Вот честно! Хотелось не то обнять ее, не то расцеловать. Не уверена, правда, что Андрей разделял мои чувства. Взгляд, которым он одарил сестру, был, мягко говоря, тяжелый.

А скорее, тяжеленный.

Анна невольно попятилась и пролепетала:

— Я просто… Просто уже поздно.

— Анна права. — Я поднялась, желая разрядить обстановку. — Нам действительно пора выезжать. Негоже опаздывать на помолвку ее высочества.

С чудовищем.

— Дайте мне несколько минут. Переоденусь и спущусь. — Андрей заставил себя улыбнуться и вышел, чтобы сменить простую одежду на парадную военную.

Анна тоже не стала задерживаться, удрала поправлять не то прическу, не то платье, а я, все еще чувствуя себя немного захмелевшей от неожиданного признания, взглянула на себя в зеркало и сказала:

— Не пьяней, Машка. Не пьяней…

И вдовствующая княгиня, и ее дочери были очаровательны. Ольга сегодня блистала в темно-синем платье, но несмотря на всю сдержанную строгость наряда, оно еще больше подчеркивало ее благородство и красоту, которая еще не увяла. Наташа утопала в нежных кремовых шелках, а Анна — в бледно-голубых. Волосы обеим завили по последней моде, добавив акценты образам малым количеством украшений, что явно расстроило среднюю Воронцову.

Ей так и не удалось отвоевать семейную парюру.

Что же касается Андрея… Появление мужа на вершине лестницы в синем мундире с ало-золотыми эполетами стало вторым ударом мне под дых. Любая героиня любовного романа сейчас удавилась бы от зависти. Просто потому, что в ее жизни не было и никогда не будет такого сказочного принца.

И у меня тоже… скоро не будет.

Горечь от предстоящего расставания смешалась с дрожью волнения, когда он взял меня за руку и повел к экипажу.

— Я тебе уже говорил, что ты колдунья? — шепнул мне на ухо. — Сегодня ты затмишь всех, Софья.

— Вы тоже, мой муж, не останетесь незамеченным, — улыбнулась я шутливо и снова вся мурашками покрылась, когда он коснулся моего виска губами.

— Мой муж… Мне нравится, как звучит. Почаще так говори.

Кажется, я залилась краской — никаких румян не надо. Хорошо хоть в карете с нами ехала Наташа, и единственное, что мог позволить себе Андрей, — это пожирать меня взглядом.

А я продолжала гореть. От чувств, от бурлящей внутри магии, от воспоминаний и недавнем признании.

Дорога по вечерней Московии пролетела незаметно, и вот мы уже въезжаем в приветливо распахнутые ворота. Никогда не думала, что буду очарована местом, которое прежде вызывало лишь темные воспоминания, но Пламенный сегодня был прекрасен.

Дворец утопал в зелени, в ярких, сочных красках многоцветья. Благоухал ароматами фрезий, роз, экзотических цветов. Их аромат кружил голову, пьянил, заставлял улыбаться. Как пьянил взгляд мужа, с которым сейчас, в эти мгновения, мне безумно не хотелось расставаться.

Хоть и пообещала себе сохранять трезвый рассудок, но ничего не могла поделать. Все равно пьянела.

В вечерний сумрак вплетались отблески фонарей и далекие магические огоньки. Они манили, подобно светлячкам. Звали за собой, как будто приглашая разгадать все тайны Пламенного.

Я замерла у кареты, любуясь величественным зданием. Тревоги, волнение, метания незаметно отошли на второй план. Я просто наслаждалась этими мгновениями. Радовалась, что нахожусь здесь, в этом сказочном месте, а мою ладонь сжимает самый красивый и внимательный мужчина, для которого я важна и необходима.

Я зажмурилась, вновь переживая тот волшебный миг, когда Андрей так легко и непринужденно признался мне в любви. Он говорил искренне. Как мужчина, который точно знает, чего хочет, а главное — кого.

Да, я могла бы тысячу раз солгать себе, сказать, что полюбил он не меня, а Софью. Ее лицо, ее голос… Однако красивая картинка останется просто красивой картинкой. Без содержания, без наполнения в виде души.

Там, на Земле, Адольский полюбил совсем не меня. Я слишком предприимчива и энергична, чтобы бросить дело, которое было мне интересно, ради жизни беззаботной домохозяйки. Пусть и ради семьи, пусть и ради любимого. Не смогла бы быть только женой и мамой. Точно не смогла бы.

Тот Андрей полюбил именно Софью, девушку нежную, мягкую, боготворящую своего мужчину… Нет, я не вижу причин для дальнейшего самообмана. Их просто нет.