"Ну что ж, дружище Алонсо, с тебя началась эта история, ты подарил мне последние шестнадцать лет жизни в том виде, в каком я их получил. Вот ты и помоги мне придумать, как мне спасти дорогих людей!" - размышлял Мануэль, чувствуя, как на душе становится легче.
Приняв решение посоветоваться с Росарио и Алонсо, Мануэль почти перестал тревожиться. Правда, он все еще не знал, как ему принять старение близких, если сам он наделен вечной молодостью, но он и об этом решил посоветоваться с матерью. Ведь старый Маникатекс сказал тогда правду. Ему можно было верить, а это означало, что и мать Мануэля тоже не состарилась. Бехике говорил и о ней. Если Росарио вечно молода, то и она вынуждена смотреть в лицо дорогим людям, стареющим на ее глазах. Она прекрасно поймет сына, а уж вместе они обязательно что-нибудь придумают!
В последние годы Мануэль не раз задумывался над тем, связана ли его неподверженность старению с даром менять реальность. Такое предположение казалось обоснованным, ведь и то, и другое любой обычный человек счел бы чудом. Именно поэтому Мануэль до сих пор ни разу не попытался проверить, получили ли этот дар по наследству его дети. Он опасался, что, если кто-то из них обнаружит в себе подобные способности, то непременно начнет ими пользоваться и тогда рискует навсегда остаться ребенком.
Конечно, уверенности в том, что это именно так, у Мануэля не было. Но на всякий случай он решил проверить детей не раньше, чем те достигнут двадцатилетнего возраста. А проверить было необходимо. Дар давал его обладателю неоспоримое преимущество перед остальными людьми.
По мере приближения судна к южным берегам Кастилии Мануэль все чаще думал о матушке. Он не знал, дошло ли до нее письмо, отправленное с моряком из Изабеллы в 1494 году. Он с этой целью тайком побывал тогда на Эспаньоле, где находился меньше суток. "Я жив и пребываю в полной безопасности, - говорилось в письме. - Люблю. Приехать пока не могу. Мы обязательно увидимся, только наберись терпения. Искать меня не надо. Твой Манолито". Ниже он пририсовал фигуру единорога с фамильного герба.
3 марта 1509 года, через шесть дней после отплытия с Гомеры, корабль бросил якорь в порту Кадиса. Мануэль не был в Кастилии с августа 1492 года. Волнение, связанное с прибытием на родину после почти семнадцатилетнего отсутствия, охватывавшее его на корабле всякий раз, когда он об этом думал, теперь почему-то улеглось. Гораздо сильнее было ощущение неправдоподобности происходящего.
Был уже вечер, и Мануэль решил переночевать в Кадисе, а на следующий день отправиться на север, в Саламанку.
Он шел по тесным улицам старого андалузского города, кутаясь от пронизывающего ветра в меховую накидку - давно ему не было так холодно, - и думал о том, что уже на следующий день прибудет в Лас Вильяс и повидается с матушкой. Осознавать это было странно и радостно: после стольких лет осталось ждать всего сутки! В первую очередь он, конечно, поедет в Каса де Фуэнтес. В Кордову, чтобы повидаться с Алонсо, - позже. Однако предвосхищение встречи с другом тоже наполняло его приятным трепетом. Кроме того, Мануэль очень надеялся увидеть Пепе Круса живым и здоровым.
Неожиданно внимание привлекло давно забытое зрелище. На проселочной дороге стоял длинный ряд виселиц, и ветер раскачивал болтающиеся на них тела. Грязный мальчишка мавританского вида бросил камень в сторону одного из тел, распугав расположившихся на нем ворон.
Мануэль поспешил покинуть неприятное место и, пройдя несколько улиц, снова вышел к морю. Ему надо было найти какую-нибудь гостиницу или трактир. Неожиданно берег наполнился людьми, распевающими церковный гимн. Тут и там мелькали капюшоны доминиканцев. Многие держали в руках факелы.
- Что это за шествие? - спросил Мануэль у похожей на ведьму старухи, проходившей мимо него.
Женщина открыла беззубый рот, перекрестилась и возбужденно провозгласила:
- Аутодафе! Будут сжигать еретиков!
Мануэль отшатнулся. Факельное шествие вскоре покинуло берег, направившись в сторону широкой площади, где стояли трибуны, заполненные пышно разодетыми людьми, и пока еще пустой эшафот.
- Здравствуй, родина, - пробормотал Мануэль.
Выражаю глубочайшую благодарность людям, которые в ходе написания "Орбинавтов" помогали мне внимательным чтением каждой главы, откликами и бесценными замечаниями. Перечисляю их в алфавитном порядке: Фред Адра, Михаил Бейзеров, Светлана Вершинина, Лена Кешман, Дмитрий Прокудин, Милана Рубашевская, Марина Суханова, Наталия Чернявская.
Переработанный и сокращенный вариант романа "Орбинавты", опубликованного под псевдонимом Марк Далет в 2011 году московским издательством "Новое литературное обозрение".
Муваллад - мавры, происходившие от коренного населения Испании - вестготов, принявших ислам в результате завоевания страны арабами и берберами в 8 веке н.э. Таким образом, у муваллад и испанцев-христиан были одни и те же предки.
Королей испанских государств в средние века называли "высочествами", а не "величествами".
"Ут" - эта нота впоследствии (ок. 1540 г.) была переименована в "до".
Да сумеют служители твои воспеть чудеса твоих деяний, очисти же вину с наших запятнанных уст, о святой Иоанн (лат).
Альбигойцы, альбигойская ересь, "Церковь любви", "Учение добрых людей" (вне Франции представители этого учения носили название катаров) - массовое религиозно-мистическое течение в 12-13 вв. Восприняло идеи из различных религиозных систем, включая раннее христианство, гностицизм, мистические учения Грааля. Центральное место в учении альбигойцев занимали дуалистические представления о равных по силе и значимости началах - светлом и темном. Земной мир вместе с католической церковью и ее иерархией альбигойцы считали творением сатаны. В первой трети 13 века против них было предпринято несколько крестовых походов (так называемые Альбигойские войны), закончившихся кровавым искоренением этого движения и насильственным присоединением к французскому королевству территорий, где процветало учение альбигойцев, как, например, графство Тулузское.
Леон - королевство в средневековой Испании. Окончательно утратило независимость и вошло в состав Кастилии в 1230 году. Саламанка находится на исторической территории Леона. В этой провинции (сегодняшнее название - Кастилия-Леон) по сей день говорят не только на испанском (кастильском) языке, но также на леонском и галисийском наречиях.
Алькальд (от арабского аль-кади, судья) - городской глава. В средневековье алькальды выполняли в первую очередь судебные функции.
Альгвасилы - младшие чиновники, ответственные за выполнение решений судов и трибуналов. В средневековой Испании выполняли функции полицейских.
В 1492 году, после окончания войны, Эрнан дель Пульгар поселился в Севилье. Он прожил еще много лет, посвятив их работе над историческими сочинениями. За работу "Светлейшие мужи Кастилии" его сравнивали с Плутархом. Пульгар скончался в 1531 году во время посещения Гранады. По указу Карла V, его похоронили на том самом месте, где он когда-то прибил свиток к дверям мечети, а его потомки - маркизы де Салар - получили право заседать в первых рядах во время мессы с участием коронованных особ.
Предложенное Антонио де Небрихой деление частей речи на имя, местоимение, глагол, частицу, предлог, наречие, междометие и союз составило основу современной классификации.
"Того, чем не одарила природа, не даст и Саламанка" (лат.).
Средневековый университет состоял из школ, в каждой из которых действовало несколько факультетов (обычно три). Впоследствии школы вместе с их общежитиями для студентов стали называться коллегиями. Отсюда и пошло название "колледж".
Honesta(исп.), onesta (ит.) - честная, порядочная, скромная. Впоследствии так называли в Италии изысканных, образованных, утонченных куртизанок высшего света, чтобы отличить их от простых, необразованных и общедоступных проституток: cortigiana onesta - честная (достойная) куртизанка. Некоторые из них были известными поэтессами и философами, как, например, Туллия д'Арагона и Вероника Франко.
