–– И пришедший к вам старик тоже с тех мест? –– понимать Ольчея было довольно таки трудно, он был знатоком китайского и монгольского, а Ванче приходилось всё это еще и переводить на русский. Моих же познаний тувинского и монгольского языков было явно не достаточно.

–– Да, моя мать была чооду.

–– Ну тогда мне понятно, почему ты рассчитываешь помириться с соседями. Извини я тебя перебил, рассказывай дальше.

Ольчей политесам не был обучен, но мою учтивость оценил, доброта и вежливость, скорее всего все-таки врожденные свойства человеческой натуры.

–– Великий наместник и наши ханы получают от богдохана, –– Ольчей запнулся, у него не получалось подобрать нужное слово.

–– По русски это называется жалование, –– пришел я на помощь Ольчею, –– деньги, дорогие ткани или еще что-нибудь.

–– Да, да, именно это. Великий наместник выдает амбын-нойону почти тысячу лянов серебра, шелк и парчу, на его шляпе павлинье перо и у него есть печать, –– Ольчей сделал паузу, давая нам возможность оценить размер жалования.

–– И сколько это по-нашему? –– спросил Ерофей.

–– Килограмм тридцать, лян тридцать с небольшим гамов, –– конечно, это было примерно, но понятен размер суммы.

–– Ольчей, –– хитро прищурился Леонтий, –– ты хитрец известный. –– Ольчей слова тестя принял за комплимент и улыбнулся. –– Я думаю твой план таков, ты миришься с соседями. А твоему этому, как его, … амбын-нойону заносится серебро.

–– Почему обязательно серебро, золото тоже пойдет, –– прямо в лоб ответил новый зайсан.

Я посмотрел прямо в глаза Ольчею, хитрец однако.

–– Твой план хорош, не спорю, но есть один вопрос и одна проблема. С чего начнем? –– глядя в глаза тувинца я видел, что он понял мой вопрос.

–– Я скажу тебе честно, князь. Про золото и серебро мне сказал Мерген. Он случайно услышал разговор людей, которые привезли ему зерно.

Момент был важнейший и во многом определяющий. Товарищ Нострадамус, вы где?

Где-то внутри родилось и заполнило всего меня чувство доверия к собеседнику. Я ведь очень боялся, что Ольчей меня обманет. Получать еще один предательский удар очень не хотелось.

–– Ольчей, я тебе верю. Но предупреждаю, никогда не крути задницей и не ври мне. Лучше всего правда, какой-бы она не была. Я не хочу повторения, –– я тронул повязку на голове.

Тувинец молча наклонил голову, я видел как заиграли на его скулах желваки. Ольчей поднял голову, прямо и открыто посмотрел мне в глаза.

–– Хорошо, государь, я буду верно служить тебе.

Наступила гробовая тишина. Свое состояние я мог бы охарактеризовать одной аналогией, на меня что-то упало, возможно небо. Внешний вид моих товарищей был примерно таким же.

Затянувшееся молчание прервал Лонгин.

–– Ольчей, –– Лонгин смущенно кашлянул в кулак, –– мне кажется, ты не всё нам рассказал. Как ты собираешься решить проблему врага Мергена?

–– С юга пришел не только старик, о котором вы знаете. Через два дня пришли два монаха из южного монастыря. Один из них внук моего деда, сын старшего брата моей матери.

–– Твой двоюродный брат? –– уточнил Леонтий.

–– Да, –– Ольчей кивнул и продолжил. –– Они уже знали о смерти отца. Если мы разобьем карателей, а амбын-нойон получит серебро или золото, то гнев амбын-нойона упадет на голову врага Мергена и он её потеряет.

–– А если наместник в Улясутае узнает об этих шашнях? –– хитро прищурился Лонгин.

–– Если будет серебро или золото, тогда скорее всего будет другой амбын-нойон. Если не будет, полетят головы, но амбын-нойон останется, –– Ольчей помолчал и добавил. –– Зачем всё это надо, я не знаю. Но кто-то опять хочет на нашей шеи на вершину подняться.

Ольчей ушел отдыхать. Ошарашенные всем услышанным мы несколько минут молчали. Ерофей сосредоточенно разглядывал карту, на которую я нанес все, о чем говорил Ольчей. Масштаб конечно был приблизительный, но местоположение всяких рек, городов, гор, троп и так далее я постарался показать.

–– Вот, Григорий Иванович, хотели в глушь забиться, что бы о нас забыли, а попали в такой переплет, того и гляди кости на дыбе затрещат.

–– А ты не дрейфь, Ерофей Кузьмич, –– неожиданно для меня заговорил тесть. Подмигнув мне он продолжил. –– Отобьемся. Про этого паразита польского разве можно было предположить?

–– Это что за польский паразит? –– удивился я.

–– Я, Григорий Иванович, потолковал с Панкратом и думаю, что это сиятельство, которое ему душу вынимало – лях. Акцент у него такой. Наш хорунжий такой акцент слышал на войне. Да только он нам теперь не страшен. Мы один раз обозом сходили, всё нужное у нас есть. Год-второй и сами сможем товар возить. По тропам с севера к нам большим войском не пройти, а пару караулов перебьём.

Леонтий посмотрел на меня, затем на Ерофея, согласны ли.

–– Народу пока маловато и железа нет, но бабы нарожают, вон Мария говорит, баб уже столько понесли, только держись. От китайцев отобьемся, их конечно много, но на тех тропах, что к нам из Урянхая ведут, тоже не разбежишься. На Ольчея думаю теперь можно положиться. Сколько против нас пойдет, сотня, вторая? –– Леонтий еще раз оглядел нас.

–– Изловчимся, побьем и их. Ольчей тебя государем назвал, вот и будешь государем. Начнем монету чеканить. Возьмешь под свою десницу кой-какие племена за хребтом, там, где руды железные есть и всё.

–– Да, Леонтий Тимофеевич, нарисовал ты, прямо картина маслом, –– я от удивления только и смог, что развести руками.

–– А что, нормальная картина, –– неожиданно поддержал моего тестя Ерофей. –– Я вот думаю, это вопрос времени. Мы тут действительно можем отбиться от всех. И что потом? Идти в ножки падать, государыня-матушка, прими нас неразумных под твой скипетр. Или к богдыхану пойдем. Одно из двух. Так что выбора у нас нет.

–– А какая-нибудь республика? –– закинул я демократическую удочку.

–– Нет, Григорий Иванович, не пойдет. Ты и так всем мозги вывернул, все устои перевернулись. А если еще и республику предложить, вообще караул. Власть она от Бога, собрался народ, выбрал себе вождя, князя, царя, неважно как звать, и все. Получай Божье благословение и правь, детей своих воспитывай правильно. А тут что получается, то один, то другой и у каждого благословение. Да так и благодать закончиться, не успеем глазом моргнуть, –– Ерофей произнес целую тираду, обосновывая свое мнение.

Молча слушающий Лонгин вернул нас на грешную землю.

–– Ваша светлость, давайте я съезжу в стойбище Ольчея и поговорю с ламами. Мне почему-то кажется, я сумею разгадать этот ребус.

Ранним утром Ольчей уехал из Усинска, вместе с ним ехал Лонгин. Уезжая, новоиспеченный зайсан сказал, что я могу полагаться на его воинов из рода Мергена. Как говориться с языка снял.

Провожая Ольчея, я долго смотрел вслед ему и его воинам. Через несколько недель нам придется вместе сражаться, а мы не понимаем друг друга. Надо срочно организовывать языковой ликбез.

Ближе к полудню в Железногорск направились Ерофей, Ванча и Панкрат. Их задача была набрать среди воинов Мергена для начала хотя бы десяток, командиром которого станет Панкрат. Когда начнет сходить снег, они должны будут начать присматривать за тропами, ведущими в Урянхай-Туву.

Пан Казимир до этого дня постоянно находился при капитане Пантелееве. Ерофей внимательно присматривался к поляку, нам надо было понять, кто находиться в доставшейся нам табакерке.

На рассвете я вышел из юрты подышать свежим морозным воздухом. Наши жилищные условия по меркам Усинска были шикарными, отдельная юрта для нас с Машенькой, рядом юрта для Леонтия с Агрипиной и сыновьями, юрта для моих камердинеров и Христины. Проигнорировав мое мнение, Петр Сергеевич лично установил в нашей юрте одну из первых, произведенных на заводе печек-буржуек, а Кондрат установил нам два окна, а не одно, как всем. Правда надо сказать, я приказал в пантелеевской юрте установить тоже два окна.

Одним словом, грех жаловаться на жилищные условия, но как же хотелось утром сходить в душ, попить кофе. Телом я уже привык жить в 18-ом веке, но мозги еще хорошо помнили комфорт и уют покинутого мною времени.