Все сдались, нет не все! Казак-волчара сохранил полнейшее самообладание. Он не дернулся сопротивляться, но и складывать оружие не спешил, только снял ружье сплеча.

–– Ерофей, возьми его на мушку, –– я встал из-за укрытия. –– А тебе особое приглашение нужно?

–– А кто ты такой, что бы командовать здесь? –– пуля Ерофея просвистела рядом с головой казака, мне показалось, что она даже зацепила мех его шапки.

–– Ты и твои …, –– я показал пальцем на сдающихся татей, –– поступили очень плохо. Мне интересно, кто вы такие. И я хочу получить ответ от тебя. Мы тебя, скорее всего убьем, но если ты будешь отвечать быстро и честно, то я тебя просто пристрелю и ты умрешь быстро и легко.

–– Ваша светлость, что с ними делать?

Не отводя взгляд от противника, я громко ответил:

–– Вяжите их.

–– Да ты князь? –– казак-волчара рассмеялся. –– Вот уж не думал, что мне честь такая была оказана. Помнишь, ваша светлость, –– казак говорил медленно и подчеркнуто издевательски, –– как ужом под моей плетью извивался? Кто бы знал, что мне такая честь была оказана, целого князя пороть. Жалко не удалось до смерти запороть тебя.

Казак вскинул ружье, взводя курок. Два выстрела прогремели одновременно. Я обернулся, капитан Пантелеев медленно опускал винтовку, криво улыбаясь.

–– Извини, Григорий Иванович, что-то подумалось, а вдруг осечка.

Подошедший Прохор забрал у меня винтовку, несколько минут я стоял на каких-то ватных ногах, не имея сил сделать даже шаг. Где-то далеко-далеко раздался знакомый голос:

–– Ваша светлость! –– я обернулся на голос. Передо мной стоял улыбающийся Лонгин.

–– Мы уж не чаяли остаться в живых. Тати эти хотели убить нас.

Убитый казак-волчара был обыкновенным разбойником, промышлявшим чуть ли не по всей Сибири. Миссия Леонтия была успешной, но когда он тронулся в обратный путь налетели тати, побили почти всех сопровождающих Леонтия, ранили иподиакона Павла и сами двинулись с обозом в наши края, рассчитывая получить с нас золото, а затем, устроив у нас кровавый налет, уйти восвояси.

Все это рассказал нам раненный казак, ехавший замыкающим. Ерофей покачал головой:

–– Складно брешит собака, да только не срастается. Что будем делать с ними?

В плен мы взяли девятнадцать бандитов, один ранен, двое убитых. Целых пять возниц не были бандитами.

–– Здесь складируйте их в снежных хижинах, сначала с нашими разберемся.

Подошел сержант.

–– У нас двое раненых, –– сержант Леонов как-то странно посмотрел на меня. –– Иподиакон Павел и какой-то монах. Там еще два попа со своими бабами.

Первым делом я осмотрел раненых, иподиакон просто получил по голове, несколько синяков и все проблемы, неделю две поболит и пройдет. А вот у незнакомого монаха были сломаны кости левой голени. Переломы были вообще-то несложными, надо было обезболить и наложить шины. Но переломы были явно не свежими, раненый был истощен и очень слаб. Мы отнесли раненого в одну из хижин, ему дали мой обезболивающий коктейль и он заснул.

Я еще раз спокойно осмотрел его ногу и наложил лангетку, жестко зафиксировав её. Оставив раненого на попечении одного из охотников, я поспешил в хижину, где расположились наши освобожденные посланцы. Вместе с ними были двое батюшек с женами и хорунжий Рыжов с женой и тестем. К моему удивлению все спали, даже маленькое дите одной из матушек.

Иподиакон Павел с виноватым видом показал мне полупустую баклашку, где было мое обезболивающее зелье.

–– По десять капель, ваша светлость.

–– А дитя тоже напоил?

–– Нет, ваша светлость, мать заснула и оно тоже.

––Пусть спят, вы мне можете рассказать, что случилось?

––Могу, сна у меня совсем нет.

Наши посланцы удивительно быстро и без проблем добрались до Саянского острога, а затем и до Абаканского, но там их для начала посадили в холодный погреб на хлеб и воду. Заточение длилось недолго. Через три дня один из иркутских купцов, случайно оказавшийся в Абаканском остроге, признал Леонтия и после долгого разговора решил помочь Леонтию. Чутье подсказывало ему большие барыши с этого рискованного дела, тем более что аванс Леонтия очень его впечатлил. Ревень еще очень ценился.

Иподиакону Павлу дали казачков для охраны. Владыки Варлаама в Красноярске не было, а вот его посланец ждал в недавно построенном каменном Воскресенский соборе Красноярска. Через три недели Павел был у Владыки Варлаама, через три дня был рукоположен в священнослужители и тут же был отправлен в обратный путь. Вместе с ним ехали иеромонах Иннокентий и два иерея с матушками, отец Серафим и отец Никодим с матушкой и новорожденным сыном.

В Абаканском остроге кипела бурная купеческая жизнь, обоз из двадцати саней почти был готов тронуться в путь. Ждали только возвращения уже отца Павла. Тронулись на следующий день. Неожиданно хорунжему Рыжову приказали сопровождать обоз и мало того с ним поехал его тесть, а по дороге присоединилась и жена.

Леонтий в купеческой среде считался большим везунчиком, но здесь его оторопь брала от такого везения. Всё складывалось просто как в сказке.

Везение закончилось на третьи сутки после выхода из Саянского острога. Ночью налетели какие-то тати, возниц кого убили, кто разбежался. Приказчик иркутского купца был схвачен вместе с несколькими возницами. Один из мужиков после мордобоя выложил все на блюдечке с золотой каемкой, главарю татей.

Отец Иннокентий и отец Павел были то же избиты, отцу Иннокентию еще и ногу сломали. Бандитский атаман решил сорвать, как стали говорить позже, джек–пот. Он решил идти до Уса и там получить с нас золото за обоз. Но аппетит приходит, как говориться, во время еды. В процессе атаман решил совершить еще и набег на наше расположение. Цена вопроса опять же желтый металл.

Новоиспеченный отец Павел замолчал, рассказ его утомил, да и не совсем приятно было все рассказывать.

–– В какой-то момент вера в благоприятный исход меня покинула, особенно когда эти негодяи стали грозить сжечь письмо Владыки и все им посланное, –– отец Павел горестно поник головой.

––Митрофан, ––позвал я. –– Негодяев обыскали?

–– Обыскали, ваша светлость.

––Письмо и все остальное нашли?

–– Нашли, ваша светлость, нашли, –– в хижину зашел Ерофей. –– Страх у негодяя все-таки был, не рискнул ничего тронуть.

–– И слава Богу, Ерофей Кузьмич, и слава Богу.

Капитан помолчал, с улыбкой посмотрел на спящих. Спящий Панкрат был похож на ребенка.

–– Что с приказчиком и негодяями будем делать?

––Приказчику как обещано, заплатим золотом, пусть с возницами возвращается, –– Ерофей недоверчиво покачал головой. –– Думаешь возницы не устоят и соблазняться на золото?

Ерофей развел руками, типа не знаю.

–– Им про золото знать не надо. А как с негодяями не знаю, –– Ерофей хитро прищурился и предложил свой вариант.

–– А пусть святые отцы решают. Отцы проснуться и пусть идут татям души терзают.

Священники как один проснулись через час и дружно пошли терзать души пленным татям, раненого иеромонаха отнесли на руках. А вот тесть мой, Лонгин и Панкрат с семейством спали до утра.

Проснувшийся ранним утром Леонтий, увидев меня, разрыдался.

––Не чаял, ваша светлость, увидеться. Как же вы сюда дошли?

–– Старались, Леонтий Тимофеевич, старались.

В устье Тепселя простояли еще сутки, женщины после всех потрясений были не транспортабельны. Татей отпустили на все четыре стороны и они как говориться впереди паровоза побежали вниз по Енисею. Всем им было велено сдаться властям. Тело убитого атамана бандитов я приказал похоронить в лесу на берегу Тепселя, тщательно осмотрев его..

Панкрат рассказал еще о двух встречах с неведомым мне сиятельством. Сразу же по возвращению из пограничного караула он предстал пред его очами. На этот раз Панкрата не били и пугали смертными карами. Его произвели в обещанные хорунжие, милостиво дозволили забрать жену с тестем и пока поселиться в деревне близь Абаканского острога. Когда появился Леонтий, Панкрата поначалу никто не трогал, но затем сиятельство вновь призвало его и повелело идти с обозом. Панкрат должен был передать мне ультиматум неведомого графа с его окончательном решением.