Той ночью княжна Светорада выспалась всласть. Даже петушиные крики на заре не разбудили. А когда проснулась, то позволила себе еще какое-то время понежиться на мягких перинах, на тонких полотняных простынях. Лежала, раскинув руки, смотрела на яркое глазастое солнце, нарисованное на противоположной стене, и улыбалась. Думала: как же славно, что ее жених уехал!

Да и потом, пока сенные девушки расчесывали ее и заплетали косу, пока сообщали, что к княгине Гордоксеве прибыли поболтать ее подруги-боярыни и она сидит с ними в дальней горнице, квас попивает, – Светорада была все время весела и улыбчива, шутила да посмеивалась с ними. А когда, нарядив княжну, поднесли ей круглое хазарское зеркало, из посеребренного листа меди, Светораде совсем хорошо сделалось. Ишь, какая! И лицо румяное, нежное, и губы яркие да сочные, и ресницы длиннющие, а очи мерцают из глубины, не уступая сиянием длинным серьгам-подвескам из чеканного золота с узором. С таким же узором была чеканка и на тонком золотом обруче, обвивавшем ее чело, вдоль лица красиво завивались светлые кудри, хотя волосы княжны и были заплетены сзади в толстую косу.

– Ну что, довольна, ягодка моя? – лукаво усмехнулась, глядя на любующуюся собой девушку, старая Текла.

И вправду было на что полюбоваться и отчего порадоваться! А когда Светорада вышла из опочивальни, ее ожидала новая радость: у стены как ни в чем не бывало стоял ее рында.

Стема засиял при виде княжны. Смотрел на нее, хитро прищурившись, а Светорада думала, что во всем Смоленске не найти более пригожего, славного и удалого парня. Они какое-то время просто молчали, глядя друг на друга.

Светорада вымолвила:

– Как ты сюда попал?

– Ногами пришел, – коротко ответил Стемка.

– Надо же! И сумел ведь.

– А что? Дело нехитрое. Одну ногу переставляешь, потом другую, но только быстренько так. Ведь надо же мою госпожу княжну охранять кому-то! А меня от должности никто не освобождал. Даже сам Игорь Киевский.

– Ну, об Игоре сейчас волноваться – не твоя забота. Его ваша богатырша Ольга в пути будет охранять. И ублажать как следует. Все-все, молчу! Не стану худого говорить о всеми восхваляемой Ольге Вышгородской. Да только не ожидала я, что ты даже слова доброго мне не скажешь, за то, что в ноги Асмунду кидалась, чтобы он нашел повод услать Игоря.

Стема поглядел на нее с иронией.

– Это ты-то кидалась? Из-за меня? Лешево семя!.. Ну, ты и отмочишь, Светка!

И он хохотнул.

А Светораде вдруг так обидно сделалось, что вся ее радость сразу прошла. И отчего он такой?..

– Ты глуп, как необожженный горшок, Стема, – надменно сказала она. – Не мое дело перед тобой стелиться да уговаривать. А то, что я правду сказала, тому Даждьбог свидетель! А веришь ты или нет… Ха! Больно надо. Сам потом узнаешь все. И как я Асмунда просила, и как та же Ольга придумала с ним эту байку про пожар в степи.

– Ольга это придумала?

Стема поглядел куда-то в сторону, взгляд его стал задумчивым.

– Ольга… Она может. Только все равно зря вы старались. Игорь хоть и горяч, но отходчив. Пару дней полютовал бы, а потом отошел. Как боги святы, он уже сейчас вспоминает о том, что произошло с улыбкой. Я-то его знаю.

Светорада едва не задохнулась от обиды. Да уж, дождешься от такого, как Стема, благодарности, держи карман шире! Гордо вскинув голову, она хотела пройти мимо, но Стема удержал ее.

– Да не серчай ты. Лучше послушай, что скажу. Дело есть. Я узнал, что волхвы опять собираются княгиню навестить. Приятель наш Борич предупредил. Видишь, и от такого, как наш заносчивый молчун Борич, польза есть. Даже он понял, что теперь, когда Гордоксева за главную в детинце осталась, волхвы вновь начнут ее пугать плохими предсказаниями. А княгиня после добрых вестей из Киева только-только успокаиваться начала. Даже позвала, как прежде бывало, подружек-боярынь, сам слышал, как она смеялась с ними. А тут опять волхвы со своими пророчествами. Так что лучше бы им не видеться. Вот я и подумал: может, ты к ним выйдешь, сама поговоришь.

– Да как же я смогу вещих волхвов усмирить? – всплеснула руками княжна, так что даже браслеты звякнули. – Они ведь мудрецы, а я…

– А ты, почитай, уже княгиня всей Руси! Учись решать дела!

Он смотрел на нее твердо, словно подбадривая, а Светорада только хлопала длинными ресницами. Ах, росла она без забот и хлопот в родительском тереме, а теперь жизнь стала напирать на нее со своей Долей и Недолей. Ну что она может? Увещевать волхвов – это не за теремным хозяйством следить. Даже ее мать с ними порой терялась. А она… Вон воевода Михолап в Смоленске дела ведет, а оставшийся с малой ратью воевода Кудияр детинец охраняет, пусть они вдвоем и прогонят волхвов. Но сама понимала – нельзя, так кудесников опять разозлить можно, к добру это не приведет. Тут надо разумно все решить. Но как? Хотя… И Светорада поняла, кто ей поможет.

– К Асмунду пойдем! – решительно сказала она. – Раз смог придумать, как Игоря из Смоленска отправить подальше, то и тут не оплошает.

Менее чем через час, когда дозорные донесли, что процессия волхвов движется по проездной улице к детинцу, навстречу им выступила кавалькада всадников. Впереди на смирной буланой лошади ехал сам Асмунд, хотя для того чтобы сесть на коня, ему понадобилось приложить немало усилий. Стемид вел коня под уздцы, чтобы Асмунд не напрягался, а Светорада гарцевала рядом с братом на своей горячей молочно-белой лошадке. За ними внушительно смотрелся отряд вооруженных кметей, так что когда всадники выехали на большую улицу, мощенную дубовыми плахами, они загородили путь волхвам, шествовавшим к детинцу.

Когда они сблизились, Асмунд поднял руку, вынуждая всех остановиться. Княжич был в нарядной парчовой шапочке, голубой рубахе с узорами на оплечье, у пояса меч для внушительности. Ни дать ни взять удалой витязь, выехавший на прогулку. Только бледное лицо княжича выдавало, что не так и проста для него эта прогулка. Тем не менее, волхвы были удивлены, увидев слабосильного Асмунда верхом на длинногривом буланом. Переводили взгляды с него на приветливо улыбавшуюся им княжну, на вооруженных дружинников за их спинами и молчали. Что тут скажешь, если сами княжеские дети перед ними, да еще с такой охраной?