— Ох, боже, — задыхалась она. — Я вся мокрая. Просто трахни меня здесь, а затем я пойду тебя ждать.

— Разве я разрешал тебе говорить? — прорычал я, ударяя своей рукой по другой дольке ее задницы. Она всхлипнула от тяжести моей руки, а сок из ее киски капал ей на ногу. Я откинул голову назад и засмеялся как сумасшедший. Вчера бы я ее трахнул, если бы она захотела. Но начиная сегодня, я не нуждаюсь больше в этом. Теперь в моем мозгу застряла другая женщина.

Мая. Она значит для меня все.

Лифт остановился.

— Оденься, — бросил я, когда выходил, наконец-то избавившись от этой суки, я посмотрел на номер Маи. Она должна быть здесь. С ней должно быть все в порядке. Я хлопнул рукой по своему лбу. Я был самым тупым кобелем на всей земле. Больше никаких кисок — никаких других женщин, только Мая. Я всегда это знал. Я не потеряю ее снова. Ни за что и никогда.

Достигнув ее двери, я замер. Мое сердце начало стучать, словно бешеное, а во рту пересохло.  Я просто не мог войти, хотя у меня и был ключ. Я постучал в дверь и сделал шаг назад, контролируя свое дыхание в попытке держать себя в чертовых руках.

Спустя минуту я снова постучал. Возможно, она уже спала. Ну, там знаете, смена поясов и все такое, могли ее сильно вымотать. Я постучал еще раз, но уже более настойчивее. Ничего.

Видение ее лежащей на полу ванной, в этой крови, которая стекала с ее вен, всплыло в моей голове. Я замер, мою грудь больно стянуло, а дыхание стало неровным.

Черт бы меня побрал, я должен оказаться внутри.

Поднося пластик к двери дрожащей рукой, я услышал звук, а затем загорелся зеленый свет. Открыто! Я повернул ручку и не спеша толкнул дверь. Я не хотел пугать ее, вдруг она спит, но мне также не терпелось взять мою сладенькую малышку.

Меня встретила темнота, она укутала всего меня, поэтому я не мог ничего разглядеть.

— Мая? Ты здесь? — мой голос разнесся по всей комнате, но меня встретила тишина. Я подошел к тумбе и зажег свет. Мне нужен был свет, чтобы разобраться какого черта тут происходило. Тревога охватила меня.

Запах ее духов ударил мне в нос, словно она недавно была здесь. Свет зажегся через несколько секунд. И мой взгляд упал на кровать. Там никого не было. Черт, только не это! Господи молю тебя, умоляю, сделай так, чтобы моей маленькой пчелки не оказалось на полу в ванной.

Я никогда раньше не молился, но теперь я реально надеялся на помощь Всевышнего. Свет достигал из ванной, но ничего не было видно. Почему они сделали эту комнату такой затемненной? И холодной. Дрожь пробежала по моей спине, я, черт побери, продрог до костей.

— Мая? Черт, да ответь же мне!

Не так я планировал эту встречу, но теперь все что мне оставалось так это кричать ее имя в темноту. В конце концов, я нашел включатель, свет осветил комнату, вернув меня к жизни. Я готовился к худшему, даже дыхание задержал, когда уставился на пол ванной.

Пусто.

Маи нет.

Тогда, где она, черт побери?

         Мая

Вскоре, как только я закрыла дверь своего номера, я поплелась ванную, чтобы найти мои лезвия. Они всегда были здесь. Ждали меня. Без каких-либо осуждений. Без каких-либо сожалений. Холодная и такая настоящая сталь.

Я не брала их в руки уже долгое время, и я как бы завязала с ними, но знаете, это словно алкоголик, который вроде как завязал, но руки все равно тянутся к этому, когда наступает трудный момент.

Была ли я больной на голову, в то время как сама же училась помогать людям с той же проблемой, что и у меня? Имеет ли это хоть какое-то значение? Жизнь та еще сучка, да? Да, иногда она приносит одни страдания, иногда она не кажется прекрасной сказкой. Иногда мы не понимаем, почему то или иное произошло именно с нами.

Но это жизнь. Таковой она является.

И страдания являются ее частью, так же как счастье и радость.

Мне бы очень хотелось сказать это Меган Чайлдс. Моя мать бы никогда этого не сделала, да и я тоже не собираюсь.

Жизнь это бег, несмотря на ее дерьмовые деньки, есть же ведь и прекрасные.

Самое время взять в руки лезвие. Медленно развернув хирургические бритвы, я тихо про себя напевала песенку. Лезвия блеснули в зеркале, когда свет пал на них, заставляя этим поднять свой взгляд.

Я смотрела на себя, словно видела это лицо в первый раз.

Завороженная, я всматривалась в глубины собственных глаз, но там была только боль и пустота. Они не испытывали тягу к жизни, из-за чего казались мертвыми.

Знаете, это не было то лицо, которое я видела много раз до этого. Эта женщина была другой. Сильной.  Она знала, что хотела от жизни, и она больше не позволит причинить, кого бы то ни было ей боль или заставить плакать. Включая и себя саму.

Хотя ту боль, которую называют «быть отверженной кем-то любимым» не возможно было игнорировать, это еще не конец, и не выход покончить жизнь самоубийством. Я могу выбрать другой путь. Я могу продолжить жизнь и найти свою отраду в других вещах. Я могу сфокусироваться на своей работе и помощи остальным поломанным душам. Я могу сделать этот мир хоть чуточку лучше, даже если сама буду страдать от невзаимной любви.

Да, Оливер стал для меня всем. Никто еще мне так не был дорог, как он. Даже когда мы были вдалеке друг от друга, это  парень не покидал моих мыслей. И знаете, наверное, это никогда уже и не измениться, я просто должна продолжать жить дальше. Я ведь сильная и смогу стравиться с этой душераздирающей болью внутри.

Мое сердце разрывалось на части. Нет, лезвие даже не способно причинить такую боль. Из всех кто мне был нужен — этот мужчина, я безумно хотела его.

Возможно, время это вылечит? Эту тупую постоянную боль? Ничего не могло помочь с тем разрушением внутри меня. Потеря Оливера, была моей самой ужасной ошибкой в жизни. Эта боль так сильно засела в глубинах моего сердца, и она становилась только сильнее.

Я положила лезвие в упаковку и, подошла к мусорному ведру. Они мне больше не пригодится. Больше нет в них нужды. Эти острые лезвия были ничем по сравнению со словами Бьянки.

С улыбкой на лице, я разжала свои пальцы и отпустила, метал звякнул, опускаясь на дно ведра, где им самое место. Чувство восторга сменило отголоски отчаянья, которое было во мне раньше.

Чертовски гордясь собой, я бросилась паковать сумки. Я жива. Я наконец-то поняла, что жизнь имеет свойство продолжаться. Но в эту самую минуту я должна покинуть это место и умчаться настолько далеко, где не будет больше кровоточить сердце.

Спустя пять минут, я направилась к лифту, а затем подошла к столу регистрации.     

— Привет, — сказала я весело женщине, которая регистрировала мне номер несколько часов назад. — Мне нужно срочно уезжать. И мне нужно такси, чтобы добраться до аэропорта.  Не могли бы вы помочь мне с этим? Все счета я покрою, не переживайте.

— Конечно, Мисс Чайлдс. Вам повезло, что вы меня еще застали здесь, я уже собиралась уходить. Но я с удовольствием закажу для вас такси, — она улыбнулась, а ее глаза пробежались по моему телу. — И да, кстати, мне нравится ваша кожанка. Очень модно.

— Спасибо, — ну мне придется потерпеть, потому что эта кожанка не была такой же теплой, как пальто, но это ведь на время, пока я не вернусь домой.

— Такси ожидает вас на улице. Сегодня пятница, и, наверное, много пробок, потому что все хотят развеяться в барах. Жаль, что вы не сможете насладиться Данией в полном размере.

— Да, жаль, — повторила я быстро, желая побыстрее выбраться из этого ада. Ей не обязательно знать, почему я ненавижу все бары в этом городе, да и само это место.

Скользнув на заднее сиденье такси, я вздохнула.

— Куда желает дама?

— Аэропорт, пожалуйста, — ответила я, пытаясь сдержать слезы. Я приехала сюда с такой надеждой в сердце. Все мои мечты и все надежды будут похоронены здесь.

Куда желает дама? Этот вопрос водителя заставил меня задуматься. А куда я и правда поеду?