Достигнув древнего города Иерусалима, святой Николай, взойдя на Голгофу, возблагодарил Спасителя рода человеческого и обошел все святые места, поклоняясь и творя молитву. Ночью на Сионской горе сами собой отверзлись запертые двери церкви перед пришедшим великим паломником. Обойдя святыни, связанные с земным служением Сына Божия, святой Николай решил удалиться в пустыню, но был остановлен Божественным гласом, увещавшим его вернуться на родину. Возвратившись в Ликию, святой, стремясь к безмолвному житию, вступил в братство обители, именуемой Святым Сионом. Однако Господь снова возвестил об ином пути, ожидающем его: «Николай, не здесь та нива, на которой ты должен принести ожидаемый Мною плод; но обратись и иди в мир, и да будет прославлено в тебе Имя Мое». В видении Господь подал ему Евангелие в дорогом окладе, а Пресвятая Богоматерь — омофор[22].

И действительно, по кончине архиепископа Иоанна он был избран епископом Мир Ликийских после того, как одному из епископов Собора, решавшего вопрос об избрании нового архиепископа, в видении был указан избранник Божий — святой Николай. Призванный пасти Церковь Божию в архиерейском сане, святитель Николай оставался тем же великим подвижником, являя пастве образ кротости, незлобия и любви к людям.

Это было особенно дорого для Ликийской Церкви во время гонения на христиан при императоре Диоклетиане (284–305). Епископ Николай, заключенный в темницу вместе с другими христианами, поддерживал их и увещевал твердо переносить узы, пытки и мучения. Его самого Господь сохранил невредимым. По воцарении святого равноапостольного Константина святитель Николай был возвращен к своей пастве, с радостью встретившей своего наставника и заступника.

Несмотря на великую кротость духа и чистоту сердца, святитель Николай был ревностным и дерзновенным воином Церкви Христовой. Ратоборствуя с духами злобы, святитель обходил языческие капища и храмы в самом городе Миры и его окрестностях, сокрушая идолов и обращая в прах капища. В 325 году святитель Николай был участником I Вселенского Собора, принявшего Никейский Символ веры, и ополчался со святыми Сильвестром, папой Римским, Александром Александрийским, Спиридоном Тримифунтским и другими от 318 святых отцов Собора на еретика Ария.

В пылу обличения святитель Николай, пламеневший ревностью ко Господу, даже заушил[23] лжеучителя. За это он был лишен святительского омофора и посажен под стражу. Однако нескольким святым отцам было открыто в видении, что Сам Господь и Богоматерь посвятили святого во епископа, подав ему Евангелие и омофор. Отцы Собора, уразумев, что дерзновение святителя угодно Богу, прославили Господа, а Его святого угодника восстановили в святительском сане. Вернувшись в свою епархию, святитель принес ей мир и благословение, сея слово Истины, пресекая в самом корне неправомыслие и суетное мудрствование, обличая закоренелых еретиков и врачуя падших и уклонившихся по неведению.

Он был поистине свет миру и соль земли, ибо житие его было светло и слово его было растворено солию премудрости. Еще при жизни святитель совершал многие чудеса. Из них наибольшую славу доставило святителю избавление от смерти трех мужей, неправедно осужденных корыстолюбивым градоначальником.

Святитель смело подошел к палачу и удержал его меч, уже занесенный над головами осужденных.

Градоначальник, обличенный святителем Николаем в неправде, раскаялся и просил его о прощении. При этом присутствовали три военачальника, посланные императором Константином во Фригию. Они еще не подозревали, что им вскоре также придется искать заступничества у святителя Николая, так как их незаслуженно оклеветали перед императором и обрекли на смерть. Явившись во сне святому равноапостольному Константину, святитель Николай призвал его отпустить неправедно осужденных на смерть военачальников, которые, находясь в темнице, молитвенно призывали на помощь святителя. Много других чудес совершил он, долгие годы подвизаясь в своем служении. По молитвам святителя город Миры был спасен от тяжкого голода. Явившись во сне одному итальянскому купцу и оставив ему в залог три золотых монеты, которые тот обрел в своей руке, пробудившись наутро, попросил его приплыть в Миры и продать там жито. Не раз спасал святитель утопающих в море, выводил из плена и заточения в темницах.

Достигнув глубокой старости, святитель Николай мирно отошел ко Господу (345–351). Честные его мощи хранились нетленными в местной кафедральной церкви и источали целебное миро, от которого многие получали исцеления. В 1087 году мощи его были перенесены в итальянский город Бар, где почивают и поныне.

Много чудес сотворил святитель Николай, не только при жизни, но и по смерти. Кто не удивится, слыша о дивных чудесах его! Ибо не одна страна и не одна область, но вся поднебесная исполнилась чудес святого Николая. Иди к грекам, и там дивятся им, иди к латинам — и там им изумляются, и в Сирии восхваляют их. По всей земле дивятся святителю Николаю. Приди в Русь, и увидишь, что нет ни града, ни села, где бы во множестве не было чудес святого Николая.

Однажды в Киеве, в день памяти святых мучеников Бориса и Глеба, множество людей стеклось из разных городов и сел на праздник святых мучеников. Некий киевлянин, имевший великую веру к святому Николаю и к святым мученикам Борису и Глебу, сел в ладью и поплыл к Вышгороду, поклониться гробу святых мучеников Бориса и Глеба, взяв с собой свечи, фимиам и просфоры — все необходимое для достойного празднования. Поклонившись мощам святых и возрадовавшись духом, он отправился восвояси. Когда он плыл по реке Днепру, жена его, державшая на руках ребенка, задремала и уронила ребенка в воду, и тот утонул. Отец стал рвать волосы на голове своей, восклицая:

— Горе мне, святой Николай, для того ли я имел великую веру к тебе, чтобы ты не спас мое дитя от потопления! Кто будет наследником моего имения, кого научу я творить в память тебя, заступника моего, светлое торжество? Как поведаю твое великое милосердие, которое ты излил на весь мир и на меня бедного, когда утонуло дитя мое? Я хотел воспитать его, просвещая его чудесами твоими, чтобы по смерти хвалили меня за то, что плод мой творит память святому Николаю. Но ты, святитель, не мне только даровал печаль, но и себе, ибо вскоре должно прекратиться самое воспоминание о тебе в доме моем, ибо я стар и жду кончины. Если бы ты хотел спасти дитя, ты мог бы спасти его, но ты сам попустил утонуть ему, и не избавил единородное чадо мое от морской пучины. Или ты думаешь, что я не ведаю чудес твоих? Им нет числа, и язык человеческий не может передать их, и я, отче святой, верую, что тебе все возможно, что ты захочешь сотворить, но беззакония мои превозмогли. Теперь я понял, терзаемый печалью, что, если бы я сохранил заповеди Божии непорочно, мне бы вся тварь покорялась, как Адаму в раю до грехопадения. Ныне же вся тварь восстает на меня: вода потопит, зверь растерзает, змий поглотит, молния сожжет, птицы исклюют, скот рассвирепеет и потопчет все, люди умертвят, хлеб, данный нам в пищу, не насытит нас и, по воле Божией, будет нам в погибель. Мы же, одаренные душою и разумом и сотворенные по образу Божию, не исполняем, однако, как надлежит, волю Творца своего. Но не прогневайся на меня, святой отче Николае, что я столь дерзновенно говорю, ибо я не отчаиваюсь в своем спасении, имея тебя помощником.

Жена же его терзала свои волосы и била себя по ланитам. Наконец доехали они до города и скорбные вошли в дом свой. Настала ночь, и вот скорый на помощь всем призывающим его, архиерей Христов Николай совершил дивное чудо, какого не было в прежнее время. Ночью он взял из реки утонувшее дитя и положил на хорах храма святой Софии, живым и невредимым. Когда настало время утренней молитвы, вошел в церковь пономарь и услышал детский плач на хорах. И долго он стоял в раздумье: