Конечно, Джей, работая в одиночку, с голоду бы не умер. Совсем напротив — ведь о нем говорили как о самом популярном частном сыщике Бостона. Он был красив, умен как черт и мог бы, если захотел, запрашивать за свои услуги астрономические суммы. Некоторые из самых обеспеченных клиентов «Хемлина и Коля» с радостью переметнулись бы к нему, открой он собственный офис. Беда, однако, состояла в том, что, предложи эти клиенты Джею все деньги Новой Англии, он все равно не смог бы взяться за их дела. Подписывая контракт с «Хемлином и Колем», каждый сыщик давал также письменное обязательство в случае ухода из агентства в течение трех лет не иметь ничего общего с клиентурой «Хемлина и Коля». А три года в нашем деле идут за десять.

Таким образом, «Хемлин и Коль» держали его мертвой хваткой. Хотя если и существовал среди нас профессионал крепкий и всеми уважаемый настолько, что в силах был отмежеваться от Эверетта Хемлина и Адама Коля и преуспеть, то, несомненно, это был Джей Бекер. Но Джей был транжирой, каких мало. Деньги не залеживались у него в карманах, он тратил их — на одежду, машины, женщин, кожаную секционную мебель и на все, что ему заблагорассудится. «Хемлин и Коль» оплачивали его расходы, аренду его офиса, помогали ему в его финансовых операциях, консультируя его при покупке акций, золота и муниципальных ценных бумаг. В общем, они его опекали, а Джей Бекер нуждался в опекунах.

В Массачусетсе каждый начинающий частный сыщик должен отработать 2500 часов под руководством имеющего лицензию специалиста, только после этого он получает собственную лицензию. Джею, ввиду его деятельности в ФБР, достаточно было отработать лишь одну тысячу часов, что он и сделал под руководством Эверетта Хемлина. Энджи работала со мной, я же работал с Джеем Бекером.

Метод вербовки у «Хемлина и Коля» был разработан весьма хитроумно: положив глаз на какого-нибудь юного сыщика, который, на их взгляд, подавал надежды, они поручали его заботам ветерана сыска, давая тому возможность ввести его в курс дела, помочь наработать его 2500 часов и, разумеется, открыть ему глаза, рассказав о радужных перспективах работы в фирме «Хемлин и Коль». Все мои знакомые, получившие лицензию таким образом, стали потом сотрудниками «Хемлина и Коля». Все, только не я.

Что, конечно, вызывало недовольство Эверетта Хемлина, Адама Коля, а также их поверенных. Недовольство их доходило до меня в виде писем на веленевой бумаге с фирменным знаком поверенных «Хемлина и Коля», а порою и с фирменным знаком самих хозяев. Но я так ничего и не подписал, не дав ни письменно, ни даже устно повода считать, что намереваюсь когда-нибудь работать в фирме «Хемлин и Коль», и когда мой собственный поверенный Чезвик Хартман на собственной своей почтовой бумаге, весьма элегантной, розового цвета, ясно это сформулировал, свидетельства их неудовольствия перестали появляться в моем почтовом ящике. Так или иначе, мне удалось создать агентство, и успехи превзошли даже собственные мои ожидания, ведь оно привлекло клиентуру, которую не смогли заполучить даже «Хемлин и Коль».

Но не так давно потрясенные, как я думаю, схваткой с сумасшедшей злобой Эвандро Арухо, Джерри Глинна и Алека Хардимана, схваткой, стоившей жизни бывшему мужу Энджи Филу, мы прикрыли агентство и с тех пор, можно сказать, бездельничали, если не считать делом бесконечные, все об одном и том же, разговоры, просмотр старых кинолент, а также неумеренное поглощение спиртного с чувством, будто выполняешь некую важную работу.

Не знаю, до каких пор это продолжалось бы — может быть, растянувшись еще на месяц, а может быть, пока у обоих не отказала бы печень, покарав нас столь суровой и необычной карой, но случилось так, что Энджи поглядела на Тревора Стоуна как на родного ей человека, то есть взглядом, каким не глядела ни на кого вот уже три месяца, и даже улыбнулась ему сдержанной тихой улыбкой, и я понял, что от поручения его мы не откажемся, несмотря даже на неучтивость, которую он проявил, похитив нас и накачав наркотиками. К тому же отстегнутые им пятьдесят косарей также немало способствовали снисходительному отношению к дурному началу нашего с ним знакомства.

Найти Дезире Стоун.

Простая задача. А насколько простым окажется ее выполнение, это нам предстояло выяснить. Для того чтобы найти ее, необходимо было, в чем я не сомневался, отыскать Джея Бекера или же, по крайней мере, проследить его путь, пройдя по следам Джея, моего наставника, человека, подарившего мне мое профессиональное кредо.

— Ни один человек, — сказал он мне однажды, когда мое ученичество уже близилось к концу, — в буквальном смысле слова ни один человек не может бесследно скрыться, если поисками его занимается тот, кто этим должен заниматься.

— А как же тогда нацисты, сбежавшие после войны в Южную Америку? Вот Иозефа Менгеле же так и не нашли, дав ему тихо-мирно умереть на свободе!

Джей кинул на меня взгляд, с которым я за три месяца нашей совместной работы достаточно свыкся и который я прозвал «знай наших», взгляд человека, отбегавшего положенный срок по самым темным коридорам власти, знающего, где какая собака зарыта и где разбросаны клочки тех или иных уничтоженных свидетельств, и почему они уничтожены, разбирающегося в том, как действует механизм власти, лучше, чем кто-либо другой.

— А тебе не приходит в голову, что местонахождение Менгеле могло быть известно? Или ты просто меня дурачишь? — Он перегнулся через ресторанный столик на верхнем этаже небоскреба Бэй-Тауэр и сунул за пояс галстук, хотя и крошки, и грязные тарелки со столика были убраны с характерной для этого места неукоснительной аккуратностью. — Разреши мне только уверить тебя, Патрик, в том, что по сравнению с остальными скрывавшимися Менгеле обладал тремя преимуществами.

— И в чем же они состояли?

— Первое, — он поднял указательный палец, — это деньги, которые были изначально у Менгеле, миллионы долларов. Но и миллионеры доступны сыску. А значит, второе, — средний палец Джея распрямился, встав рядом с указательным, — он располагал информацией насчет других нацистов, насчет состояний, спрятанных под Берлином, насчет всевозможных медицинских открытий, которые ему удалось сделать во время его опытов с евреями в качестве морских свинок, и информацией этой пользовались правительства разных стран, включая и наше собственное правительство, официально занимавшееся его поисками.

Подняв брови, он вновь откинулся на спинку стула.

— Ну а третье преимущество?

— Ах да, третье... Третье его преимущество заключается в том, что его никогда не искал я. Потому что от Джея Бекера еще никому не удавалось скрыться. Теперь же, когда я обучил тебя, о мой юный гасконец Д'Артаньян, никому не удастся скрыться и от Патрика Кензи!

— Благодарю тебя, Атос.

Взмахнув в воздухе рукой, он наклонил голову в полупоклоне.

Джей Бекер. Никто на свете не мог соперничать с ним в элегантности.

Да, Джей Бекер, думал я, когда вагон метро вырвался из туннеля на бледно-зеленый свет Центрального переезда, надеюсь, ты был прав. Сыграем в кошки-мышки, хочешь ты этого или нет.

Вернувшись домой, я сунул свои двадцать косарей в тайник на кухне за плинтусом, где храню запасные пистолеты. Потом Энджи и я, очистив обеденный стол, поместили на нем все добытое нами с утра. В центре разложили четыре фотографии Дезире Стоун, а также ежедневные сообщения о ходе расследования, которые Тревор получал от Джея, пока тот сам не исчез тринадцать дней назад.

— Почему вы так медлили, прежде чем обратиться к другому сыщику? — спросил я Тревора Стоуна.

— Адам Коль заверил меня, что поручит мое дело другому, но я думаю, что он хитрил. А неделю спустя они меня вычеркнули из списка клиентов. Пять дней я изучал всех частных детективов города, имеющих репутацию порядочных людей, и мало-помалу стал склоняться в пользу вас двоих.

Сидя за столом, я размышлял, не стоит ли позвонить «Хемлину и Колю» и узнать эту историю в интерпретации Эверетта Хемлина, но заподозрил, что они меня отошьют. Бросая такого клиента, как Тревор Стоун, не станешь кричать об этом на всех углах, а тем более сплетничать насчет произошедшего с конкурентом.