Расстегивает молнию куртки, снимает ее, потом опускается на корточки, чтобы снять ботинки.

- Ты скучал?

- Эта хрень как-то по-другому называется… когда ни есть, ни пить, ни спать не можешь…

- У меня так же было.

Беру его за руку, веду в свою комнату и закрываю дверь изнутри.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, словно не до конца осознавая, что это реальность, а потом Саша меня целует. До звезд перед глазами и нехватки воздуха в легких. До покалывания кожи и ощущения жара в животе.

- Ты простила меня? - спрашивает приглушенным голосом.

- Конечно… а ты меня?

- Блин, Даш… это такая ерунда… неприятная, да, но расставаться из-за нее, это бред…

- Согласна.

- Я больше никуда тебя не отпущу.

Он запускает руки под мой свитер и, добравшись до застежки бюстгальтера, ловко ее расстегивает. А затем, сдвинув чашечки в сторону, накрывает ладонями грудь.

Шиплю сквозь зубы и, уткнувшись лбом в Сашину грудь, разрешаю немного приласкать себя.

- Мама дома, - шепчу, когда он решает снять с меня джинсы.

- Бл@ть.. Забыл…

- Ты останешься на ночь?

- Я на Новый Год приехал.

- Правда?! – восклицаю я, - здесь? Со мной и… моей мамой?! Ты уверен?

- Уверен, Даш… пора найти общий язык с будущей тещей и бабушкой моих детей.

3,5 года спустя.

Опираясь спиной на стену в прихожей, наблюдаю, как Саша, стоя на коленях у моих ног, надевает на меня туфли на низком каблуке. Из-за большого живота мне видна только его спина.

- Спасибо, - благодарю, когда он поднимается на ноги и подает мне сумку.

- Нормально все? Как поясница? Больше не тянет?

Сегодня утром я проснулась от неприятных ощущений в спине. Испугалась, что роды начинаются, но через несколько минут все прошло. Срок, который ставили врачи, истек еще позавчера, поэтому мы ожидаем начало схваток со дня на день.

- Все хорошо…

Муж недоверчиво хмурится. Не нравится ему, что я наотрез отказалась перенести защиту диплома на осень.

Закинув руки на его шею, подтягиваюсь, насколько это позволяет огромный живот и целую его в губы.

- Если я начну рожать прямо перед комиссией, я думаю, защиту мне зачтут.

- Ее зачтут в любом случае, Дашунь. Даже если на защиту ты не придешь.

Охотно верю. С тех пор, как я стала Греховцевой, отношение ко мне студентов и преподавателей кардинально поменялось. Порой даже неловко становится.

- Поехали, - вздохнув, командую я, - хочу защититься первой.

Саша ведет автомобиль, не переставая бросать на меня пристальные взгляды, а когда паркуется на стоянке перед Академией, привычно тянется за поцелуем. Потом традиционно кладет руку на живот.

- Как Кнопка?

- Притихла, спит, наверное…

- Что-то я волнуюсь… - проговаривает Саша с тревогой в голосе.

- Все нормально, успокойся.

Кивает. Смотрит мне в глаза, потом – на живот. Медленно водит по нему рукой, и я чувствую толчок внутри.

- Ну, вот, разбудил…

- Проснулась, да? – улыбается муж, - папочку почувствовала?

- Конечно. Теперь ее пару часов не успокоить…

Продолжая довольно ухмыляться, Саша выходит из машины и, обойдя ее, открывает дверь и помогает мне выбраться. Я прошу минуту отдышаться, потому что даже это незамысловатое действие для меня серьезная физическая нагрузка.

- Пожелай мне удачи, - прошу, ловя его губы.

- Удачи, любимая…

Ставит машину на сигнализацию и, взяв меня за руку, ведет в корпус.

- Ты куда?

- С тобой.

Остается только покачать головой. Саша такой… Саша. Ему жизненно необходимо держать руку на пульсе. Он опекает меня как слепого котенка. Поначалу это сильно напрягало, меня раздражал его контроль, потому что я привыкла быть сама по себе. Но потом, со временем, я успокоилась, и даже вошла во вкус. Раиса Николаевна поведала мне историю их с Германом Дмитриевичем отношений, и я поняла, что страсть Саши к контролю – это не психическое расстройство, а генетическая предрасположенность.

Меня ожидаемо вызывают первой. Встав за трибуну перед комиссией, уверенно представляю свою работу, готовлюсь отвечать на вопросы и вдруг чувствую прокатившуюся по низу живота волну дискомфорта.

- Дарина, с вами все в порядке? – интересуется Торканов, мой научный руководитель.

Замерев, делаю несколько поверхностных вдохов. Ощущение не повторяется. Живот в тонусе, но это в последнее время случается часто.

- Все, хорошо, спасибо, - улыбаюсь ему.

Прочистив горло, он предлагает членам комиссии задать мне вопросы.

Звучит первый из них, я начинаю отвечать и чувствую еще один спазм. На этот раз, скользнув по животу, он затрагивает и поясницу.

Прервавшись на полуслове, испуганно хлопаю глазами.

Торканов подлетает со стула. Смотрит на меня, потом на комиссию и сообщает мне, что я могу идти.

- Как идти?.. Это все?

- Да, идите, Дарина, к мужу.

Я закрываю лежащую передо мной папку, беру ее в руки, взволнованно на них смотрю.

- А… на какую отметку я защитилась?

- Отлично, - Торканов подходит ко мне и, осторожно взяв под локоть, доводит до двери, - идите к мужу.

- Спасибо, - лепечу тихо и, обернувшись, обращаюсь к членам комиссии, - до свидания!

- До свидания… Всего доброго… Удачи! – летит в спину.

Оказавшись в коридоре, встречаюсь с Сашей глазами. Он стоит у окна и говорит с кем-то по телефону. Заметив меня, сразу же отключается.

- Ну?..

- Отлично.

Муж быстро подходит и, не обращая внимания на присутствующих, смачно меня целует.

- Поздравляю, Греховцева!

Я прощаюсь с ребятами и иду с мужем по коридору. Он, держа в руке мою ладонь, шагает медленно, знает, что передвигаться быстро я не могу.

- Отпразднуем? – спрашивает он.

В этот момент меня опоясывает боль. Зажмурившись, я замираю.

- Даша?!

- Давай отпразднуем чуть позже… Кажется, я рожаю!

- Твою мать! Так и знал!

Обнимает меня двумя руками, просит, чтобы держалась за его шею. Когда схватка, а я уверена, что это именно она, проходит, он выводит меня из корпуса и ведет к машине.

- Саша, мы в больницу?

- Да.

Мне становится страшно. Сковывает паника. Мы столько готовились к этому, столько посмотрели видео и прочли статей, что я была уверена, что все пройдет, как по учебнику.

А сейчас, когда все началось, жутко испугалась.

- Ты будешь со мной? Ты же меня не оставишь там одну?..

- Даша, - зовет он, держа мои ладони, - посмотри на меня.

Я встречаюсь с его спокойным, уверенным взглядом и сразу прихожу в себя.

- Я буду с тобой. Мы пройдем это вместе от начала до конца.

Быстро киваю и пытаюсь улыбнуться.

Роды длятся шесть часов. Все это время муж рядом. Мы вместе дышим, пережидаем схватки, слушаем сердцебиение дочки. В коротких перерывах он поит меня водой и массирует поясницу. По видеосвязи дает пообщаться с мамой, которая вместе с Виталием Викторовичем на его машине уже едут к нам. Отвлекает пустой болтовней от раздирающих тело болей.

Мать моя женщина! Как же это больно – рожать! Готовясь к родам, я думала, что смогу пережить их достойно. Но уже несколько раз срывалась на мат и слезы.

Наконец, мы дожидаемся потуг, и уже на третьей схватке из меня выскальзывает наша дочка.

Я смотрю на нее и смеюсь от счастья, а Саша, присев около меня на корточки, упирается лбом в мое плечо.

- Папаше поплохело, что ли? – спрашивает чей-то насмешливый голос.

Он отрицательно качает головой, поднимается на ноги и идет перерезать пуповину.

На всю палату вопит наша Маша, а ее ошалевший папаша смотрит в мои глаза и шепчет одними губами «Спасибо».

*********************

- Она прекрасна, - повторяет он в сотый раз, целуя малышку в щечку.

После родов прошло три часа, меня уже успели навестить родители Саши и моя мама. Все как один утверждают, что дочка похожа на меня.