После этого шумного успеха Джонни вдруг почувствовал себя обессиленным; Он сказал, что не может рисовать, ему нужно переменить жизнь. Это было во время выставки в Нью-Йорке. Люди шли к нему, им нравилось то, что он делает. Но он не мог жить в городе, поэтому они купили небольшое поместье в Беркшире. Мягкие золотистые глаза Би лучились теплом. Она вспоминала и рассказывала Нику:

— Вот тогда я и родилась. Двадцать восьмого июля 1968 года.

Они назвали меня Мари, в честь бабушки Леконте, и Лаурой, потому что красиво. Я была худенькой девочкой, в отца, и унаследовала рыжие волосы матери и ее мечтательные карие глаза. Каждое лето мы проводили в Ле Серизьер, на ферме в Провансе. Поэтому я одинаково хорошо говорила по-французски и по-английски.

А потом, когда мне было четырнадцать лет, отец повез меня в Коттедж Нэнни Бил. И на виллу «Мимоза». Она взяла Ника за руку и сказала:

— Мы с отцом вот так же сидели на ступенях, смотрели на это прекрасное море, и он рассказывал мне горькую историю своей жизни. Мы были так близки, так синхронны в чувствах, что я ощущала боль, которую он испытывал. Я чувствовала это так глубоко, словно это случилось со мной, словно я была тем ребенком, который сидел на ступеньках и, прижимая к груди Фидо, слушал пение птиц. Словно это мой маленький мир был разрушен так внезапно.

Слезы ползли по ее щекам, и Ник обнял ее:

— Успокойся, Би, все хорошо, любовь моя. Она кивнула, слезы упали на пол.

— Он сказал, что рассказывает мне это потому, что Нэнни была права, сказав, что однажды, когда я стану постарше, я приду требовать свою долю бабушкиного наследства. Если захочу.

Но я сказала ему, что не хочу этого. Деньги не волнуют меня. Однако я подумала, что ему нужно вернуть себе виллу.

— Она должна быть твоя, -сказала я ему.-Это место твоей мечты, твоего счастья. И бабушка Мария-Антуанетта наверняка захотела бы, чтобы мы жили здесь.

Джонни только улыбнулся и сказал, что это невозможно. «Давай не трогать лихаГ пока оно тихо. Иначе оно вновь вернется».

Би вытерла слезы и сказала:

— Вот так все и вышло. Он больше никогда не жил на вилле «Мимоза». Жизнь текла счастливо. Я была дочерью художника, но вела обычную жизнь и была обычным ребенком. Ну, знаешь, всякие там ясли, школы, потом колледж.-Она улыбнулась, вспоминая это.-Они не отправили меня в дорогую частную школу, потому что отец сказал, что не сможет надолго расстаться со мной.

— День, когда ты покинешь дом будет только днем твоей свадьбы, -сказал он. И маме пришлось немало обрабатывать его, прежде чем он отпустил меня в колледж. Я уехала в Вассар, это недалеко от нас, и могла приезжать домой на выходные. Как я любила возвращаться домой! Это было лучшее место в мире. Мой отец любил одиночество, оно было необходимо ему, чтобы рисовать. И наш дом был тихой обителью. Он всегда был на обочине сумасшедшей жизни.

Мне кажется, у них не было близких друзей: на них просто не хватало времени. Они были самодостаточны, понимаешь, идеальная пара. Им никто больше не нужен был.

— И у меня было нормальное детство, -продолжала Би.-Я даже не понимала, кто такой мой отец, пока учительница в школе не сказала, что он очень знаменит. Я очень удивилась. Ведь он был всего лишь моим папой.

Она замолчала, потом отняла руку у Ника и села, обхватив колени. Глаза ее были закрыты, лицо лишено выражения.

— Я не могу говорить о том, что случилось потом, -сказала она ровным голосом.

Ник обнял ее и стал нежно гладить ее короткие волосы.

Он знал, что было дальше. Об этом писали все газеты. Джонни и Северин Джонс ехали на открытие выставки последних работ художника в Вашингтонской картинной галерее, когда машина потеряла управление на скользкой дороге. Только четыре часа спустя полицейским удалось вытащить их из-под обломков. Они были мертвы.

— Если бы я мог чем-нибудь помочь!

— Ты не сможешь вернуть их мне.

— А что ты делала потом?-спросил Ник.

— Я приехала на ферму в Прованс. Там я вновь была дома.

— И?-спросил он.

— Дальше не знаю, -сказала она.-Я до сих пор не знаю, что случилось в овраге Митчел.

В комнату ворвались дети, топая босыми пятками, за ними неслась собака. Они внезапно остановились, глядя в заплаканное лицо Би огромными, испуганными глазами.

— Что случилось?-спросил Скотт, чувствуя, как сжалось его горло. «Нет, только не это», -подумал он в панике. Ведь Би не бросит их, правда?

Джули бросилась к ней. Она обвила ручонками шею Би.

— Не плачь, пожалуйста, не плачь, Би, -утешала она, сама заливаясь слезами.-Я все сделаю, я буду хорошей, я в комнате уберу и за Пушем буду вытирать лужицы. Толькр не плачь, пожалуйста, ведь я люблю тебя, Би, -рыдала она, вспоминая все свои страхи. — Не плачь, не бросай меня. Я хочу навсегда быть с тобой. Скотт подбежал и тоже крепко обвил руками Би. Они прижались к ней, как липучки, и Би невольно улыбнулась.

— Я тоже люблю вас, -прошептала она.-А теперь я расскажу вам про моих маму и папу и почему я плачу. И почему я так хорошо понимаю вас.

Прижав их к себе, она тихонько стала шептать им в ушки, как ее мама и папа погибли в автомобильной катастрофе, как и их родители.

— Я выросла, -сказала она тихо, глядя в глаза Нику, -и, кажется, могу справиться с этим горем. Но мне до сих пор трудно встречаться с людьми. Я хочу вновь оказаться в доме, где все были так счастливы, в доме, который мои родители так любили: на ферме в Провансе, Ле Серизьер. Я должна одна пережить это. И поплакать.

— Мы тоже переживаем и плачем, -сказал Скотти, вытирая слезы.-Мы долго плакали и плакали, но это не вернуло их нам назад, Би.

Она мягко погладила его по голове:

— Нет, милый, слезами их не вернешь. Это только такой способ сказать им, что мы их любим и всегда будем скучать по ним. Плакать-это хорошо, Скотти. Запомни это.

— Да, мне лучше становится, -сказала Джули.-Но я по-прежнему хочу, чтобы мама и папа были со мной.

— Я тоже, детка, -сказала Би, целуя ее поднятое к ней лицо.-Но посмотри на нас. Как нам повезло, что мы нашли друг друга. Теперь мы как целая новая семья. Конечно, я никогда не заменю вам настоящих маму и папу, но так и надо. Просто мы счастливы вместе, и нам хорошо.

— Значит, ты больше не будешь плакать?-подозрительно спросила Джули.

— Не знаю, может, и придется еще поплакать. Как и вам, -сказала она, улыбаясь.-Но помните: это хорошо. Это помогает нам чувствовать себя лучше и ближе к ним. Однажды, когда пройдет время, мы сможем вспомнить их без слез. И тогда мы снова будем переживать то счастливое время, когда они были с нами.

— А скоро так будет, Би?-спросила Джули.

— Надо подождать, детка, надо подождать. Вот увидишь, однажды ты улыбнешься и вспомнишь, что твоя мама говорила тебе.

— Да, так и будет, -сказал Ник сзади. Он взглянул на Би, и ей почудилась зависть в его взгляде. Она улыбнулась и притянула его к себе, тоже включая в новую семью.

— Что бы я без тебя делала?-сказала она.

— Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь, -ответил он.

Скотт быстро взглянул на него, потом на Би. Прищурившись, он подозрительно посмотрел на них.

— А вы что, собрались пожениться?-спросил ов с широкой улыбкой.

— Ой, да, да, -сказала Джули, пританцовывая рядом с Ником. Ее слезы превратились в лучистую улыбку.-Ну, пожалуйста. Ник. Тогда у нас опять будут настоящие мама и папа.

— Это самое невероятное предложение руки и сердца, которое я слышал в жизни, -сказал Ник, напряженно глядя на Би.

— Ты хочешь сказать, мне нужно подождать, пока ты встанешь на колени?-спросила она с улыбкой. Ник улыбнулся, когда Скотт дернул его вниз.

— На колени, быстро, -уверенно шепнул он. Ник преклонил коленной дети тоже встали на коле-ви рядом с ним.

— Дорогая Би Френч, Мария-Лаура Леконте. Окажите мне честь, будьте моей женой, -сказал Ник напыщенно, как только мог.

— Ой, пожалуйста, будь его женой, скажи да, да, да, да…-хором шептали дети. Би со смехом взглянула на них: