Даже "человек знания", достигший невероятных способностей благодаря восприятию и освоению энергетических полей Вселенной может сказать о мире лишь одно: он есть. Какова же она, реальность нагуаля, не знает никто. Тайна мироздания становится особенно впечатляющей, когда вспоминаешь, что эманации Орла наделены осознанием:

"[Маги древности] говорили, что сущность вселенной напоминает светящиеся нити, протянувшиеся во всех мыслимых и немыслимых направлениях из бесконечности в бесконечность — светящиеся волокна, обладающие собственным, непостижимым для человеческого ума самоосознанием." (IX, 21)

Это, разумеется, не означает, что Орел — живое и разумное существо, «пожирающее» светимость всего живого вокруг себя. Дон Хуан с естественным недовольством говорит о тех "жалких людишках", "сентиментальных глупцах", которые стали видящими по воле случая и привнесли в новую интерпретацию вселенной всю массу собственных слабостей и предрассудков. Учитель Кастанеды считал, что именно такие видящие навязали своим последователям образ Орла, пожирающего человека в момент смерти. "Потом он сказал, что в таком варианте описания налицо некоторая ущербность и что лично ему не нравится идея относительно чего-то, нас пожирающего. С его точки зрения точнее было бы говорить о некоей силе, притягивающей осознание существ подобно тому, как магнит притягивая опилки. В момент смерти под действием этой грандиозной силы происходит дезинтеграция всего нашего существа.

И вообще нелепо представлять такое явление в виде пожирающего нечто Орла, поскольку неописуемое таинственное действо превращается тем самым в тривиальное принятие пищи." (VII, 299)

Отдельный и довольно интересный аспект описания вселенной Орла представляет структурная развертка эманаций. Многообразие воспринимаемых магами миров связано как раз с тем фактом, что эманации Орла распределены в пространстве неравномерно, образуя огромные пучки. Древние видящие назвали эти пучки большими полосами эманаций.

Нет смысла пытаться представить себе пространственные соотношения между этими полосами, поскольку их расположение вне трехмерного восприятия человека. Собственно говоря, подобные структуры нельзя даже называть полосами — это еще один условный термин, иероглиф, за которым скрывается непостижимое. Неоднородность распределения энергии в пространственно-временном континууме сама по себе является вряд ли объяснимой объективностью — загадка такого устройства мира в данном случае смыкается с изначальной тайной самого бытия. Очевидно, рассуждая о фундаментальных принципах вселенной (будь то в рамках современного естествознания или самого утонченного оккультизма), мы выходим за пределы вопрошания в ту область, где бессилие интеллекта, всегда интерпретирующего не опыт, а собственные образы опыта, делается совершенно явным.

Дон Хуан утверждает, что структура полос связана с типом энергетических форм, который этими полосами порождается. Число полос бесконечно, но для обитателей Земли доступны сорок восемь подобных пучков. "Для видящего это значит, что на земле присутствует сорок восемь типов организации, сорок восемь блоков или структур. Одной из этих структур является органическая жизнь. — Получается, есть сорок семь типов неорганической жизни? — Нет, вовсе нет. Древние видящие насчитали семь полос, производящих неорганические пузыри осознания. Иначе говоря, существует сорок полос, формирующих пузыри, не обладающие осознанием. Эти полосы генерируют только организацию." (VII, 395)

Неорганическая жизнь — тема отдельная. Неорганические существа, наделенные осознанием, являются объектом специального внимания мага. Его контакты с этими странными энергетическими формами оказывают серьезное влияние на практику, из-за чего древние исследователи нагуаля назвали их «союзниками». Восемь полос, на которых возможно развитие осознания, пересекаются с тремя гигантскими пучками особой энергии. Дон Хуан утверждает, что эти пучки и порождают жизнь. "Орел порождает осознание посредством своих эманаций", — говорит он.

"Его ответ заставил меня вступить в спор. Я сказал, что "Орел порождает осознание посредством своих эманаций" звучит так же, как "Бог порождает жизнь посредством своей любви". Типичное для религиозного человека утверждение, однако сказать так — значит ничего не сказать.

— В основе этих двух утверждений лежат две различные точки зрения, сказал дон Хуан. — Хотя я думаю, что оба они — об одном. Разница в том, что видящий видит, как Орел порождает осознание посредством своих эманаций, а человек религиозный не видит, как Бог порождает жизнь посредством своей любви.

И он рассказал, что Орел порождает осознание с помощью трех гигантских пучков эманации, проходящих сквозь восемь больших полос. Пучки эти обладают особым свойством: они позволяют видящему воспринимать оттенки. Один пучок производит ощущение бежевато-розового цвета, похожего на цвет света уличных фонарей. Цвет второго пучка — персиковый. Он подобен цвету желтых неоновых ламп. Третий пучок — янтарного цвета, подобного цвету чистого меда.

— Таким образом, когда видящий видит, как Орел порождает осознание, он видит цвет, — продержал дон Хуан. — Люди религиозные не видят Господней любви. А если бы видели, то знали бы — она либо розовая, либо персикового цвета, либо цвета янтаря. Человек, например, относится к янтарному пучку. Впрочем, к этому пучку относятся и другие существа." (VII, 396)

По дону Хуану, в нашей полосе эманации розовому цвету соответствует жизненная энергия растений, а персиковому — энергия насекомых. В остальных семи полосах три пучка дают начало различным типам неорганической жизни. В связи с этим он коснулся особенностей энергетической структуры этих странных созданий:

"Затем дон Хуан рассказал, что внутри оболочек неорганических существ, формируемых семью другими полосами осознания, отсутствует движение. Они выглядят как бесформенные сосуды, обладающие очень слабой светимостью. Их оболочки совершенно не похожи на коконы органических существ. Они не обладают упругостью, качеством наполненности, благодаря которому органические существа напоминают шары, буквально распираемые изнутри энергией.

И единственное сходство между неорганическими и органическими существами заключается в том, что и в тех и других присутствуют либо розовые, либо персиковые, либо янтарные эманации, порождающие осознание.

— Благодаря этим эманациям, — продолжал дон Хуан, — существа восьми полос при определенных обстоятельствах могут вступать в исключительно интересное общение." (VII, 398)

Как мы уже говорили, остальные сорок полос не порождают жизни или осознания, а формируют исключительно неживые энергетические структуры. Древние видящие именовали их сосудами, в отличие от коконов живых существ. Дон Хуан объяснял, что сосуды характеризуются отсутствием собственной светимости и абсолютной стабильностью конфигураций.

"Тебе следует усвоить: все, что есть на земле, обязательно в чем-либо содержится… И все, доступное нашему восприятию, всегда составлено из частей коконов или сосудов, наполненных эманациями. Резервуары неорганических существ мы, как правило, не воспринимаем вообще." (VII, 399)

Сочетания больших полос эманаций формируют в нашем восприятии цельные и замкнутые миры. Разумеется, это связано с ограниченным объемом сенсорных сигналов, который может обработать тональ посредством точки сборки. Таким образом, полоса не является миром в качестве перцептивного целого. Природа полос, очевидно, не связана с восприятием вообще и относится к «нечеловеческой» целокупности мироздания. Об этом сказано так:

"Мир в целом образован сорока восемью полосами. Мир, который наша точка сборки предлагает нашему нормальному восприятию, составлен двумя полосами. Одна из них — органическая полоса, вторая — полоса, обладающая структурой, но не имеющая осознания. Остальные сорок шесть больших полос не относятся к миру, который мы воспринимаем, находясь в нормальном своем состоянии…

Существуют и другие законченные миры, которые могут быть собраны нашей точкой сборки, — продолжил он. — Древние видящие насчитали семь таких миров — по одному на каждую полосу осознания. От себя могу добавить: два из них, не считая обычного мира повседневной жизни, воспринимаются довольно легко. С остальными пятью дело обстоит несколько иначе." (VII, 399–400)