И это правда. Ведь он и есть свобода — ничем не замутненное скольжение непостижимого в Непостижимом. Забыть его очень просто.

Только в сердце — тихая, совсем неприметная печаль. Отчего?

Думаю, нет ничего удивительного в том, что Кастанеда сильно изменился после тех опытов, что над ним произвел дон Хуан. Писатель Р. Суханик, встречавшийся с ним несколько раз, постоянно отмечает кастанедовские трансформации:

"Кастанеда, когда я впервые встретил его два года назад (1974), заметно отличался от того, каким он является теперь, и происходящие с ним изменения отражают течение событий в его книгах. В тот вечер он показался мне этаким Кандидом, склонным к шизофрении. И действительно: своего рода шизофрения явилась ключом к его книгам, начиная с первой — с ее экспериментальным репортажем и попыткой абстрактного и объективного анализа, добавленного в конце. Его лицо, которое сильно смахивало на индейское, казалось расщепленным на две половинки, а его глаза словно бы смотрели в разные стороны. Он производил впечатление человека, который удерживал свою целостность с огромным усилием.

Он не был удивлен сходством между моим романом и своим репортажем, несмотря на то, что главным источником романа были мои сны. Он сказал, что имеется некий общий фонд такого знания, к которому разные люди могут «подключаться» по-своему, и что один из этих путей заключен в сновидениях. По-видимому, он имел в виду что-то вроде юнговского расового наследия.

… В следующий раз я увидел Кастанеду много месяцев спустя. Я был сильно впечатлен переменой в его манере поведения. Он был гораздо более собранным, более воодушевленным и бодрым, более сильным, и в нем ничего не осталось от Кандида. Отвечая на вопросы, он рассказывают о своих приятелях, учениках магии, как об общительных, практичных, земных людях, и я подумал: насколько это описание подходит самому Кастанеде!

Знать Кастанеду — значит, быть уверенным в достоверности его книг: он сам во многом является продуктом той дисциплины, которую описывает.

Он явно обладал силой и прочно стоял ногами на Земле (возможно, Земля и давала ему силы)…

Мне еще много раз хотелось свидеться с Кастанедой, но во время преподавательской работы в университете тот становился все более неуловим. С одной стороны, вокруг него постоянно толпились студенты, но все же мне кажется, что тут не обошлось без умышленного "стирания личной истории" по указанию дона Хуана…

Его стало трудно локализовать. Он заявлял, что должен быть в одном месте, а потом загадочно объявлялся в каком-то другом. Вы полагали, что встретите его здесь, а наталкивались на него в противоположном районе.

Однажды я собрался с ним на совместный ленч, но коллеги и приятели Кастанеды уверили меня, что он сейчас в Мексике. А когда час назад один из них встретил Карлоса в лифте, то решил, что у него галлюцинация…

Наилучший способ встретиться с ним — положиться на случай. Именно так вышло последний раз, несколько недель тому назад. Я натолкнулся на него в небольшой кофейне в Лос-Анджелесе, и хотя мы оба сейчас не преподаем, побеседовать не получилось. Он заявил, что это не место для разговоров, а потом добавил, пристально глядя мне в глаза: "Я нахожусь в Мексике." И еще раз, как бы уточняя: "Я — в Мексике." Потом, видимо, решив, что без объяснений все же не обойтись, сказал: "Я путешествую туда и обратно очень быстро. Неплохо бы нам вступить в контакт при следующей встрече, когда мы оба будем в Лос-Анджелесе. Надо бы поговорить."

Вот и вся беседа. Подождем: нам всем действительно есть о чем поговорить.

Пока же попробуем подвести итоги девяти «магических» книг в отсутствие автора, у которого совсем нет времени на теоретические изыски.

Во-первых, с их помощью (а точнее, с помощью дона Хуана) мы впервые, как кажется, смогли вырваться из порочного круга метафизики и мифологии. Нам дано было понять, что только через истинную пару «тональ-нагуаль» человеческое сознание может выйти к Реальности — к Объекту вне всякой интерпретации.

Во-вторых, мы разобрались, в чем порочность магических «сверхреальностей», известных другим мистическим школам, религиозным учениям, оккультным доктринам. Введение в механизм перцепции такого объекта, как "точка сборки", сделало равноценным всякое «потустороннее» переживание, ибо показало, что конкретика чувственного опыта, получаемого медитаторами или духовидцами, есть результат резонирования с определенными участками энергетического спектра Бытия, а потому не может являться объектом поклонения, религиозного чувства или суеверного ужаса. С другой стороны, нам пришлось согласиться, что и эти конкретные переживания в значительной мере «адаптирует» тональ, извлекая на свет Божий всевозможные «мыслеформы», «архетипы», предметы саморефлексии и ординарного описания мира.

В-третьих, перед нами раскрылся уникальный комплекс технологий: веками отработанные приемы, помогающие достичь "чистого восприятия", т. е. вызвать в себе произвольный режим резонирования с любым набором энергетических полей Реальности и утилизировать их с эффективностью, во много раз превосходящей эффективность тонального познания и восприятия (вспомните хотя бы об уникальной практике сновидения, не имеющей аналогов в мировом мистицизме!)

Все вышеперечисленное делает учение дона Хуана явлением уникальным как для оккультизма, так и для всей мировой культуры. Правда, многие не согласятся с такими громогласными заявлениями. Их доводы говорят сами за себя. Вот известный оккультолог Рам Михаэль Тамм, прочитав несколько первых книг Кастанеды, поставил ему такой диагноз: "Тема книг Кастанеды так же стара, как и само человечество. Описанная в них магия — лишь новый вариант бесчисленных чудодействий, сходных с теми, которые можно обнаружить в любом веке и любой культуре, и достоверность изложенного так же непроверяема, как и все, в большинстве своем, подобные изложения."

Оставим эти рассуждения на совести исследователя. Что же касается моих собственных опытов, то обращение к традиции дона Хуана не было для меня актом простого интеллектуального любопытства — здесь сыграла роль "кризисная ситуация", которую я унаследовал от увлечения индо-буддистскими учениями и психотехниками, "глубокая неудовлетворенность" ими. Объективности ради должен отметить, что на протяжении лет полагал достижения йогических школ Востока наивысшими в области расширения сознания и постижения подлинной сущности Бытия. И по сей день я преклоняюсь перед величайшими искателями духа, которых подарила человечеству азиатская культура, перед их философской изощренностью и психологической глубиной, перед мощью их интуиции и мужеством самоотвержения. Духовный космос индо-буддистского мировоззрения впечатляет и очаровывает, а постулирование психологической практики в качестве единственного критерия истины убеждает даже скептиков-рационалистов… Вот здесь бы остановиться и спросить: а почему убеждает?

Вы когда-нибудь занимались АТ (аутогенной тренировкой)? А какой-нибудь иной техникой самогипноза? Уверяю вас, все это ничуть не менее убедительно. Правда, не хватает метафизики и идеи спасения души из круговорота страданий, но в остальном (если мы рассматриваем чистый опыт) — то же самое. Почитайте Леви, почитайте Шульца… Проследите, как «образ» вырастает из ничего: вначале вам нечто «показалось» — обязательно закрепите это своим вниманием; на фоне мышечного расслабления легко возникает «тепло» — в руках, в ногах, в животе. Почувствовали? А теперь сосредоточьтесь и сделайте ощущение острее, ярче, определеннее! Вы хотите, чтобы "поток тепла" перемещался по телу? Пожалуйста! Вдоль позвоночника? Ах, да! Вы хотите «пробудить» Кундалини — верно? А в это время ваш лоб овевает прохладный ветерок — вы его не чувствуете? Не беда. Вспомните ощущение от холодного пятака на лбу. Вспомнили это чувство? Усильте его, концентрируйтесь… Все. Лоб «холодный», ноги «теплые», тело невесомое — прекрасный тонус и отличное самочувствие. Я очень люблю подобные процедуры — они снимают усталость и психическое напряжение. Особенно рекомендуется работникам умственного труда и называется "психогигиеной".