В воздух вылетели шутихи, манеж заволокло багровым дымом и алыми искрами.

Представление закончилось, ну а я глядел в свой бинокль на окошко над ложей для важных персон: там была комнатка, в которой мадам Д.Оже лично наблюдала за всеми представлениями. Хозяйка цирка, полагая, что ее не видят, не скрывала восторга. Ставки были высоки, и ее новый артист оправдал ожидания — судя по реакции зрителей, благодаря ему, она планировала вернуть былые времена, когда на галереях было не протолкнуться.

Что ж, представление, без сомнения, удалось. По пути в редакцию меня не оставляли мысли о Поразительном Прыгуне. Мадам хозяйке цирка удалось удивить меня, а я, тешу себя надеждой, смог удивить вас, мои дорогие читатели.

Если вы все еще сомневаетесь, стоит ли идти в цирк, отриньте все сомнения! Что-то подсказывает мне, что вскоре вам придется побороться за билетик. Ну а я уже взял билет на следующее представление с участием мальчика-блохи, и мне не терпится спросить у него, умеет ли он писать и знает ли счет. Поразительный Прыгун ждет вас! До встречи в цирке!»

— До встречи в цирке… — прошептала Полли и, отложив газету, уставилась в одну точку.

«Попрыгунчик… Поразительный Прыгун… Мальчик-блоха… Очередной монстр, порожденный этим гадким городом… Это ведь о тебе говорил Бетти Грю. Видимо, клоун считает, что именно ты стоишь за всеми похищениями, убил доктора-фокусника и оставил подкову. А ведь и правда: Ты запросто мог забраться в окно его кабинета в больнице… Но зачем тебе похищать циркачей из своей прежней труппы? Какой мотив? Это месть? Или что-то еще?..»

Перед Полли на стол с грохотом опустилась стопка газет, и, вздрогнув, девушка подняла взгляд на смотрителя. Она так глубоко задумалась, что даже не заметила, как он подошел.

— Здесь все, что связано с цирком?

— В фондах есть еще… — сказал мистер Филдс.

— Очевидно, в прежние времена «Цирк мадам Д.Оже» нередко попадал в газеты.

Старик покачал головой и нахмурился:

— Здесь не только заметки о «Цирке мадам Д.Оже». Вы ведь не уточнили, мисс Трикк, какой именно цирк вас интересует.

Полли закусила губу. Она и правда допустила оплошность, полагая, что в Габене, как и в Льотомне, откуда она сюда приехала, лишь один цирк.

— Значит, в Габене было… сколько?.. два городских цирка? Или больше?

— Два, — ответил смотритель архива. — Но второй… он… гм… не то, чтобы городской. «Великий цирк семьи Помпео» — это странствующий цирк-шапито и карнавал, который прежде часто останавливался на пустошах у станции «Тарабар» — это в ста милях южнее Габена. Но так как хозяева этого цирка родом из Тремпл-Толл, да и большинство их артистов отсюда же, то…

— Да, их можно причислить к цирку из Габена, — согласилась Полли. — Я так понимаю, Помпео и мадам Д.Оже навряд ли питали друг к другу добрые чувства.

Старик кивнул.

— Все так. Они были злейшими врагами, конкурировали друг с другом и в своем противостоянии не чурались никаких методов, даже самых гадких. Я хорошо все это помню, мисс Трикк, ведь в то время был одним из тех, кто освещал имевшую место мерзость. Это была настоящая цирковая война. Начиналось все в виде простых шуток, но постепенно уже всем перестало быть смешно. И дело было не только в грязных слухах о конкурентах, распускаемых обеими труппами. Однажды мадам Д.Оже выкупила все билеты на представление в цирке Помпео, а потом ее человек в газете (нет, это был не наш нынешний шеф) устроил настоящий разнос: мол, у Помпео такое отвратное шоу, что никто на него даже не пришел. В ответ господин Помпео подменил порошок «Дерблюкк» в цирке мадам, и во время представления и зрителей, и самих артистов одолела жуткая чихота. Реакция мадам Д.Оже не заставила себя ждать. И так началось их противостояние… В обоих цирках действовали шпионы, которые то и дело устраивали саботаж. Шпионы разваливали акробатические пирамиды, подпиливали тросы канатоходцев, начиняли мячики для жонглирования взрывчатыми смесями. Люди мадам портили конструкции шатров в шапито Помпео, отчего шатры складывались и падали на головы зрителям. А люди Помпео устраивали поджоги в цирке в Фли. Труппы захлестнули паранойя и охота на шпионов — хозяева цирков самолично избавлялись от любого, на кого падало малейшее подозрение. А потом началась так называемая «гонка трюков», призванная переиграть конкурентов: «У этих бездарей вы никогда подобного не увидите! Только у нас! Представление, от которого волосы встанут дыбом!» И Гораций Помпео, и мадам Д.Оже требовали от своих циркачей все более опасные и смертельные номера, и в какой-то момент то, что прежде было «гвоздем программы», стало ничем не примечательным «разогревом» толпы. В обоих цирках артисты начали погибать в попытках исполнить нечто такое, чего нет у конкурентов. «Смертельные номера» и правда стали смертельными. Но противостояние и не думало стихать. Доходило и до прямых столкновений, как у настоящих уличных банд. Как сейчас, помню клоунские дуэли или схватки гимнастов, переплетавшихся, словно змеи в клубке, или изрешеченные метательными ножами трупы в канавах у обочин улиц. Кто-то из людей Помпео отравил Оливера, слона мадам, отчего он издох прямо во время представления. Мерзкая история: бедняга принялся биться в судорогах и замертво свалился с шара, на котором катался по манежу. Я не буду показывать вам фотографии из газет, но поверьте, это зрелище еще долго преследовало всех, кому не повезло его увидеть.

— Какой ужас! — воскликнула Полли.

— Почти все собранные с продажи билетов деньги, мадам Д.Оже и Гораций Помпео тратили на свою войну. Ну а кое-кто из них тратил не только деньги с билетов. Оба цирка были на грани разорения. Полагаю, именно это и вышло боком мадам Д.Оже.

— Я выяснила, что мадам была в долгах и даже заложила цирк Ригсбергам. А потом, когда получила извещение из банка о том, что цирк подлежит конфискации, покончила с собой, прыгнув на манеж из-под купола.

Старик пожевал сухими губами и сказал:

— Там была очень темная и запутанная история. А дела, в которые сует свои скрюченные пальцы «Ригсберг-банк», все темные и запутанные.

Полли вздрогнула.

— Постойте, вы намекаете на то, что мадам Д.Оже не сама спрыгнула? Думаете ей кто-то помог?

— Тогда ходило много слухов. Одни говорили, что она не собиралась расставаться с жизнью, но от отчаяния вдохнула так много дурманного дыма, что ноги сами понесли ее на мостки под куполом. Другие сплетничали, что ее столкнул пробравшийся в труппу шпион Помпео, а третьи и вовсе полагали, что ее убил кто-то из ее же циркачей.

— У этих «сплетен» были свои основания?

— Э-эм, погодите, мисс Трикк.

Старик повернулся к газетной стопке и провел по ней пальцем, бормоча: «Это было где-то здесь…» После чего — Полли так и не поняла, как он это сделал — смотритель архива ловко выхватил из основания кипы один из номеров. Та при этом даже не качнулась.

Найдя нужную статью, мистер Филдс протянул газету Полли.

Мисс Трикк не сдержалась и поморщилась. Почти всю страницу занимали фотографии, на которых с разных ракурсов было запечатлено изломанное и искореженное тело на цирковом манеже. Лужа крови растеклась из-под него большим пятном. Одна рука мадам была вывернута, а другая лежала у искаженного, залитого кровью лица.

— На что я должна смотреть? — спросила Полли, не в силах отвести взгляд от завораживающе отвратительных изображений покойницы.

— Ее левая рука, — подсказал мистер Филдс.

Полли взяла со стола лупу и пригляделась. Почти сразу она поняла, о чем говорил смотритель архива. Под тремя длинными заостренными ногтями мадам Д.Оже виднелось что-то белое.

— Это же…

— Грим, — кивнул старик. — Полицейский сыщик, занимавшийся этим делом, отметил это, а учитывая, что мадам никогда не пользовалась цирковым гримом, он предположил, что…

— Перед смертью она поцарапала того, кто ее столкнул, — закончила Полли.

Мистер Филдс тяжело вздохнул.