Каван неуверенно огляделся.

— Госпожа, если бы ты сказала мне, что ищешь, я бы послал нескольких слуг третьего класса принести это тебе.

— Я пойму, что именно ищу, когда найду это, Каван, — ответила Дуинуин. — Именно поэтому мы не можем никого сюда послать: я еще сама не уверена, что же ищу. Ты не потерял корзинку?

Каван был окончательно сбит с толку.

— Нет, госпожа, не потерял. Я только надеюсь, что она еще сгодится для твоей одежды, когда мы вернемся домой. Мы же вернемся домой?

Дуинуин не ответила, но полетела медленней. Волны внизу окрасились в бирюзовый цвет. Каван запросто мог разглядеть дно, будто смотрел в дворцовый бассейн. Море казалось чистым и не очень глубоким. Никого из морского народа он не видел, но никогда нельзя угадать, когда вдруг появится кто-нибудь из них. Каван слышал, что в воде они передвигаются очень быстро. Берег был недалеко — и все-таки слишком далеко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно.

— Госпожа, мне кажется, нам лучше вернуться... Дуинуин?

Искательница остановилась. Она повисла над морем на высоте взмаха крыла, глаза ее были широко распахнуты, на губах играла улыбка.

Внезапно она сложила крылья.

Каван ярко засветился.

— О нет! Дуинуин!

Фаэри врезалась в воду.

Каван отчаянно и безнадежно порхал вокруг того места, где она упала. Вода под ним теперь бурлила, вспенившись и став непрозрачной, и он не мог разглядеть в ее глубине фаэри.

— Дуинуин! Дуинуин!

Бурлящая поверхность моря начала успокаиваться, и Каван наконец сумел различить тень в глубине бирюзовых вод, испещренных белыми пузырьками. Эльф тревожно огляделся, ища, как бы выручить Дуинуин, но ничего не смог придумать.

Зачем она это сделала? Каван весь дрожал от беспомощного гнева. Он был уверен, что его госпожу никто не ранил и не сбил. Может, она больна или ее отравили? Надо было раньше спросить, все ли с ней в порядке! Следовало быть внимательнее, сразу выспросить, что она ищет, может, тогда...

Поверхность воды почти успокоилась, и Каван в смятении увидел темный силуэт у самой поверхности.

И тут вода словно взорвалась. Каван взмыл вверх, чтобы не попасть в фонтан брызг.

Дуинуин встала по плечо в воде. Ее белые волосы слиплись и свисали между крыльями, сами крылья тоже обвисли за спиной, а концы их распластались по воде. Искательница изо всех сил откашливалась и плевалась.

— Каван... надо не... забывать выдыхать... носом, пока я... под водой, — выдавила она.

Каван пришел в бешенство.

— Так вот что за новую истину ты обнаружила, госпожа? Мы прилетели сюда, чтобы выяснить, как тонуть?

Дуинуин улыбнулась, все еще откашливаясь.

— Нет, Каван, мы пришли, чтобы собрать вот это.

Искательница подняла три темных предмета.

— Это самые безобразные штуки, какие я когда-либо видел, — ответил Каван, а фаэри никогда не лгут и не преувеличивают. — Что это?

Дуинуин осмотрела свою находку. С точки зрения фаэри эти предметы и впрямь казались безобразными. Обычно фаэ ценят все проявления природы — но неправильной формы, покрытые грубой коркой диски больше всего напоминали грязные мокрые камни.

— Это новая истина, Каван, — с улыбкой ответила Дуинуин и бросила их в корзинку Кавана. — И там их еще много.

— Много? — встревожено повторил Каван.

Дуинуин зажала нос левой рукой и снова скрылась под водой, оставив за собой водоворот пузырьков.

— Много — это сколько? — крикнул Каван ей вслед.

В ответ он услышал только звук лопающихся пузырьков.

Дуинуин ворвалась в свои комнаты.

Ее мокрые крылья беспомощно обвисли, белые волосы, покрытые морской солью, падали на глаза. Свободного покроя платье плотно облепило тело, подол запачкался во время долгого пути обратно к Кестардису.

Дворцовые гвардейцы, которые с трудом подняли Дуинуин в ее комнаты, ясно дали понять, как скверно от нее пахнет.

Но уже давно она не чувствовала себя такой счастливой.

— Госпожа, — сказал ужасно удрученный Каван, едва удерживая на весу тяжелую корзинку. — В коридоре собираются слуги, они все в ужасе от твоего вида.

Дуинуин пошла в спальню, вода с ее платья стекала на замусоренный пол.

— Тогда закрой дверь, и им не придется на меня смотреть.

Каван, как всегда, быстро послушался и решительно захлопнул дверь прямо перед носом у неодобрительно заглядывавших в комнату королевских слуг.

— Теперь они ничего не увидят, но я сомневаюсь, что они будут молчать. Что мне делать с этими... кстати, что это за штуки?

— Ракушки, наверное. Ну, мне так кажется, — отозвалась Дуинуин из спальни. — Просто поставь корзинку на стол.

Каван оглядел неприбранную захламленную комнату.

— На какой стол?

— На тот, большой, у окна.

— Там нет места, — ответил Каван.

Ему казалось, что во всей комнате просто некуда пристроить корзинку.

— Да, и вправду, — ответила Дуинуин, выходя из спальни уже в удобном поношенном халате.

Она окинула быстрым взглядом свалку на столе и сняла с него большую пачку книг. Потом передвинула ногой несколько стоящих рядом ящиков, чтобы освободить для этих книг место.

— Хотелось бы мне, чтобы ты позволила слугам здесь убираться, — буркнул Каван.

— Знаю, что тебе бы этого хотелось, — ответила Дуинуин, продолжая освобождать стол, — но после того, как они уберутся, разве я смогу что-нибудь найти?

— А разве сейчас ты что-нибудь находишь? — отозвался Каван.

— Ну вот. — Не обратив внимания на это замечание, Дуинуин с довольным видом уселась за стол. В окно за ее спиной лился свет полуденного солнца. — Поставь ее вот здесь, передо мной.

Эльф поставил корзинку и плюхнулся на стопку оставшихся на столе книг. И у моря, и на обратном пути к городу ему казалось, что корзинка становится все тяжелей. И силы, и терпение Кавана были на исходе.

— Мне нужен нож, — пробормотала Дуинуин, доставая из корзины первую уродливую раковину.

Несмотря на наросты, раковина была прекрасна в своей симметрии, и Искательница не сомневалась, что внутри ее что-то есть. — Каван?

— Да, госпожа, — устало отозвался эльф.

— Ты не мог бы принести нож? — повторила она.

Фраза была вопросительной, но интонация Дуинуин — нет.

— Да, госпожа, сейчас.

Каван вздохнул, спорхнул с книг и вылетел за дверь. Распахнув ее, он увидел нескольких переговаривающихся шепотом слуг. Когда Каван пролетел мимо, они удивленно отпрянули и тут же устремились прочь, словно спешили по важным делам.

Глядя на закрывшуюся дверь, Дуинуин улыбнулась. Пусть себе подсматривают и болтают. Она была истинной Искательницей, и она обнаружила новую истину.

Творилось нечто необыкновенное, нечто, с чем она еще ни разу не сталкивалась в поиске древних истин. Именно к этому она стремилась всю жизнь, в том заключалось ее предназначение: в открытии новых истин.

Дуинуин снова принялась осматривать заросшую раковину. Она увидела тонкую линию там, где смыкались створки. Дуинуин не сомневалась: линия проходит на стыке двух створок — и это взволновало ее. Ведь она не вычитала эту истину в книгах или свитках, не узнала путем экспериментов и проб; истина явилась к ней помимо всякого опыта.

«Возможно, такое знание также является новой истиной», — подумала она.

Когда Каван вернулся в комнату, сквозь полуоткрытую дверь Искательница заметила, что снаружи толпится еще больше народу. Каван явно был рассержен, его свечение приобрело красный оттенок.

— Я сказал слугам, что тебе нужен нож, — объявил он возмущенно. — Одни из них испугались, что ты захочешь себя убить, а другие — что не захочешь. Так или иначе, они охотно согласились дать мне нож.

— Как мило с их стороны, — заметила Дуинуин с озорной усмешкой.

Она взяла оружие — им оказался кинжал одного из гвардейцев — и положила ракушку на полированную деревянную крышку стола. Наклонившись, аккуратно вставила клинок между двумя створками и стала водить им взад и вперед. Потом повернула лезвие и раздвинула половинки.