Женщина взмахнула мечом и разрубила драконий посох пополам. Монах, потрясенный тем, как легко его обезоружили, попятился, споткнулся о камень и упал. Женщина тут же подбежала к нему и замахнулась рукоятью меча.

Мужчина постарше стоял над вторым монахом. Избранник подобрал сломанный посох, взмахнул им, и Гендрик заметил только, как нога монаха дернулась один раз в грязи, прежде чем тот затих.

Справа раздался крик, и Гендрик, повернувшись, увидел, что последний монах бежит среди камней к лачугам на краю города. Юноша что-то прошептал своему мечу, потом размахнулся и бросил его вдогонку убегавшему.

Клинок, вращаясь, прорезал воздух и вонзился в затылок монаха. Тот рухнул между каменных обломков — убитый или раненый, Гендрик не мог сказать.

Неизвестно каким чудом меч снова оказался в руке молодого человека.

Потом все трое Избранников повернулись к Гендрику.

— Пожалуйста, — сказал Гендрик чуть ли не со слезами, — Пожалуйста, не убивайте меня!

Младший пленник повернулся к пролому в городской стене — его явно манила широкая равнина снаружи.

— Вы ранены? — спросил юноша своих товарищей, не обратив внимания на слова погонщика. — Сможете идти?

— Мы пойдем туда, куда ты нас поведешь, Гален, — ответил пожилой мужчина.

— Тогда вперед. Мы уходим домой, дорога свободна.

Пленники двинулись к пролому.

— Простите! — окликнул их Гендрик.

Юноша обернулся.

— Чего тебе?

— Если вас не слишком затруднит, не могли бы вы сделать мне небольшое одолжение?

Молодой человек снова взглянул на пролом, словно видел что-то вдали, за горизонтом. А может, он высматривал дорогу, по которой ему не терпелось отправиться в путь.

— Чего ты от нас хочешь? — спросила женщина Гендрика.

— Монахи хоть чем-то смогут оправдаться, — умоляюще сказал Гендрик. В тишине ночи его голос прозвучал особенно тоскливо. — Неужели вы просто бросите меня вот так?

Юноша снова посмотрел на Гендрика, который робко улыбнулся и показал на свою голову.

— Ну что ж, — сказал молодой Избранный, поднимая меч.

— О, спасибо, — ответил Гендрик.

Его последняя мысль была о том, какую великолепную рану он покажет инквизитору. Потом вокруг него сомкнулась темнота.

— Меня не интересуют ваши оправдания! Меня не интересуют ваши раны, мастер Гендрик! — бушевал Траггет. Голос инквизитора разносился по всему Залу Истины; казалось, от него вот-вот начнут дрожать блестящие каменные стены. — Я дал вам три дня. Три дня я терпеливо ждал. Три дня вам помогала вся здешняя инквизиция. И за три дня поисков вы ничего не нашли?

Гендрик потер внушительную ссадину на лбу. Ему и впрямь хотелось ее потереть, но кроме того он хотел ненавязчиво напомнить хозяину, что тоже пострадал во время побега Избранников.

— Господин инквизитор, мы выполнили все ваши приказы. Монахи проверили все дороги, ведущие из города. За перекрестками наблюдают третий день. Еще по вашему приказанию ведется наблюдение за портами Северного моря и моря Чебон. Может, сообщить о случившемся священникам Кат-Драконисов, чтобы они прочесали города...

Траггет пришел в бешенство.

— Я не собираюсь докладывать ордену Нобис о нашей неудаче! Мы исправим эту оплошность без помощи аботов, которые будут стоять у нас над душой. Никто, кроме инквизиции, не должен знать о случившемся, ясно?

— Да, господин инквизитор, — почтительно ответил Гендрик, опустив глаза.

В глубине зала закрылась дверь. Монах в длинной мантии бесшумной поступью зашагал к трону. Траггет поднял голову и заморгал.

— О, брат Линдт? У вас есть новости?

— Да, господин, — тонким голосом отозвался Линдт. — Желает ли главный инквизитор выслушать доклад о последних событиях?

— Если бы не хотел, я бы не спрашивал, — сквозь зубы проговорил Траггет. — Вы их нашли?

Линдт покачал головой.

— Странствующие монахи не нашли ни следа пленников, — ровным голосом проговорил он. — Ни на дорогах, ни вдоль берегов реки Жамра. Они искали беглецов от Подветренного Моста на востоке до Дани на юге — тщетно. Поиски в городах и фермах тоже ни к чему не привели.

Траггета затрясло.

— Никто нигде их не видел, — закончил Линдт.

— Я видел их! — подавшись вперед, заорал Траггет.

На его шее выступили вены, руки, сжимавшие резные подлокотники трона, побелели. Вспышка была такой неожиданной, что и монах, и погонщик резко вздрогнули.

— Не говорите мне, что их уже нет в живых, я знаю, что это не так! Не говорите, что они исчезли — я вижу, что они на свободе и смеются над нами! Мне все равно, как вы их найдете и где, но это надо сделать, ясно? Вам ясно?!

Гендрик взглянул на Линдта, как будто ожидая от него помощи. Монах глубоко вздохнул и проговорил:

— Мы все же выяснили кое-что интересное.

Траггет все еще тяжело дышал, стараясь прийти в себя после приступа ярости.

— Что именно, брат Линдт?

— Один из наших братьев по вашему приказу двинулся по восточной дороге вдоль северного притока Жамры. Он думал, что, может, пленники попытаются добраться до Темпуса или одного из восточных портов через перевал Хинтон. В Бухте Берк этот брат услышал разговоры о том, что в деревне появился гном, родом из Драконьей Глуши.

Траггет удивленно приподнял брови.

— Из Драконьей Глуши? Там же нет гномов!

— Поэтому сообщение и заинтересовало брата, — ответил Линдт. — Слепой гном путешествует с женщиной, с человеческой женщиной. Они говорят, что направляются сюда, в Обитель Васски, дабы восстановить справедливость. Они явились из какого-то городка под названием Бенин, пустившись в путь несколько недель тому назад, во время Праздника...

— Бенин? — Траггет моргнул. — Ты сказал — Бенин?

— Да, господин. Но...

— И они покинули свой город во время Праздника Урожая?

Линдт кивнул и прищурился.

— Да, господин. Это важно?

Траггет ответил вопросом на вопрос:

— Где сейчас этот гном, Линдт?

— Когда их обнаружили в Бухте Берк, наш брат решил привести их прямо к вам, господин инквизитор, — спокойно объяснил Линдт. — Сейчас они в приемной и ждут, когда вы сможете их принять.

— Это и вправду очень интересные новости, — произнес Траггет, уже спокойнее откидываясь на спинку кресла. — Наш брат хорошо поработал. Я приму их, брат Линдт.

Потом инквизитор повернулся к погонщику торусков.

— Гендрик, с тобой я разберусь позднее. Выйди через правую дверь.

Погонщик поклонился, сглотнул и двинулся по правому коридору, надеясь, что преследующее его в последнее время невезение на этот раз даст ему передышку.

Беркита сидела в передней — такая же неподвижная, как каменные стены этой комнаты. Ей почему-то казалось, что стоит ей шевельнуться — и ее жизнь рухнет в пропасть, из которой нет возврата.

Беркита привыкла жить размеренно и спокойно, и это нравилось ей. Она знала, что новый день будет похож на предыдущий, и завтра будет не хуже, чем вчера. Она выгладит белье и положит в шкаф. Потом отправится на рынок Бенина и начнет торговаться, покупая свежую рыбу. Весь день она будет усердно работать, чтобы в доме царил порядок и все лежало на своих местах. Размеренная жизнь подчинялась ее воле, слушалась ее приказов. Даже мужа она выбрала сама. Как Беркита ни любила отца, она прекрасно знала, что надо сказать, чтобы он подумал, будто выбор сделал он сам, а не дочь.

И вот теперь ее жизнь превратилась в бурный поток, похожий на воды некогда спокойной реки после того, как прорвало дамбу. Ее несло от одного городка к другому — от Бэйфаста к Вестувису, а потом к Подветренному Ланкстеду — и кружило в водоворотах между валунами. Повсюду она пыталась найти следы своего Галена. Вслед за караванами, везущими Избранных, они с Сефасом прошли по «Дороге Крови», как называл ее гном. Они миновали воровские берлоги на перевале Хинтон. И, наконец, в Бухте Берка у них кончились последние деньги.