— Он встретит нас там с Беркитой, — сказал Гален серьезно. — Потом даст нам все нужные бумаги, чтобы мы могли вернуться в Бенин: отпущение, отмену Избрания, документ о восстановлении брака...

— Он встретит нас? — изумленно воскликнула Pea. — Но почему в Мнумантасе?

— Не знаю, — пожал плечами Гален и повернулся к Маддоку. — Это далеко?

Маддок на секунду задумался.

— Думаю, в нескольких днях пути отсюда. На северных склонах пиков Гнемот.

Pea вспомнила все, что знала о тех местах из старых карт Маддока.

— Это за много миль от любого поселения Пир, вообще от любого поселения. И если мы пойдем туда, мы окажемся дальше от дома, а не ближе к нему.

— Траггет сказал, что там безопасней всего, — ответил Гален.

— Гален, я все-таки ему не доверяю. — Pea наклонилась вперед, нервно сцепив пальцы. — Почему он это делает? Зачем рискует всем — положением, жизнью, верой?

— Потому что он — один из нас, — перебил Гален. — Ты только подумай! Инквизитор Пир Драконис не менее безумен, чем Избранные, которых он уничтожает.

— Это не безумие, Гален, — сказала Pea, качая головой. — Это нечто большее... Оно больше, чем способны понять наши умы. Далия как-то раз пыталась мне объяснить, но тогда я ее не поняла. Она сказала, что это нечто могучее, невероятное и великолепное, и тех немногих, кого оно посещает, оно сводит с ума.

— Сила Безумных Императоров, — восторженно заявил Маддок. — У них были маги, которых сокрушили в старину короли-драконы. Их сила называлась Глубинной Магией. Глубинная Магия Рамаса свела с ума императоров и заставила их стать жестокими и несправедливыми. Именно для того, чтобы защитить человечество от Глубинной Магии, короли-драконы сразились с Безумными Императорами и сами стали править человечеством.

— Так мы владеем Глубинной Магией? — удивился Гален. — Той самой, что свергла правителей-людей во всем Рамасе?

Маддок на мгновение задумался, потом посмотрел Галену в глаза.

— Возможно. Это бы многое объяснило. Но мы так мало знаем о том времени, а то, что знаем, черпаем из записей, сохраненных монахами Пир.

— Ну, с меня достаточно предположений, — нетерпеливо сказал Гален, скрестив руки на груди. Ему не терпелось пуститься в путь. — А можете вы сказать — что точно известно о безумии?

— В нем, несомненно, заключена сила, но насколько большая, мы не можем сказать, — ответила Pea, поднявшись на ноги.

Несмотря на ноющую боль в суставах, она принялась шагать взад-вперед, как делала всегда, обдумывая сложную задачу.

— Жаль, что здесь нет Далии. Она понимала все это куда лучше меня. Она пыталась мне все объяснить, но вряд ли я как следует все усвоила. Она учила меня систематизировать факты и отыскивать их взаимосвязь. — Женщина остановилась и в упор посмотрела на Галена. — Место, куда вы с Маддоком отправляетесь во сне, где встречаетесь, — не просто сон. Вы общаетесь там не только друг с другом, но и с существами, которых даже не знаете.

Гален кивнул.

— Да, так мы и получили послание от Траггета.

— Именно, — согласилась Pea. — Послание от человека, который лег спать в пятидесяти милях от вас. Но вы там не только разговариваете. Мечи воинов Круга — настоящие, хотя и пришли из сна. Ты сам сказал, что крылатая женщина выпустила тебя из клетки. А сфера, способная обезвредить драконьи посохи? То, что вы видите во сне, каким-то образом может оказываться в реальном мире...

— Наоборот, дорогая, — ласково поправил Маддок.

— Что?

— То, что мы видим в иллюзии, которую сейчас делим, находит воплощение в реальности другого мира, — сказал Маддок. — Все дело в перспективе. Ты мертва, поэтому вряд ли сможешь понять. Но ты права — то, что случается в одном мире, может влиять на другой. Видишь ли, миры эти пребывают в симпатической связи. Символы в иллюзии являются метафорой реальности другого мира.

— Что-что? — недоуменно спросил Гален.

— Погоди минуту, Гален. — Pea, прищурившись, посмотрела на мужа. — Что ты хочешь сказать, Маддок? Каким образом Глубинная Магия может быть метафорой?

— Это язык — или, если точнее, перевод языка, — объяснил Маддок с ученым видом. Pea внезапно вспомнила, каким он был раньше, как радовался, если мог научить ее чему-то новому. — Все в тамошнем мире связано с этим миром и наоборот; каждый символ одного мира имеет иное значение в мире другом.

— Черная сфера, способная закрыть Око драконьего посоха, — медленно произнесла Pea, пытаясь уяснить, о чем говорит ее муж. — Гален, ты упоминал, что эту сферу дала тебе во сне крылатая женщина?

Гален кивнул.

— Да, мне приснилось, что она вынула сферу прямо из солнца в небе и протянула мне.

— Солнце, — сказал Мадцок с улыбкой. — Глаз дня. Глаз света. Глаз дракона. Вот оно, Гален!

— Что? — Юноша покачал головой. — О чем ты?

— Об этой силе... Существует прямая связь между твоей силой в том мире и в этом, — торопливо произнес Маддок, начиная волноваться и говоря все быстрее. — Я не знаю, сон это, реальное место или магическое. Но я знаю: то, что происходит там, каким-то символическим образом превращается в мистическую силу здесь... А возможно, и наоборот.

Pea взволнованно кивнула.

— Тогда это и вправду похоже на язык, невероятно сложный язык, который мы потеряли или забыли. Вспомни — когда твоя крылатая женщина говорит, ты ее не понимаешь.

Гален снова покачал головой.

— Ну и какая нам польза от языка, которого мы не понимаем?

Маддок повернулся к Галену и указал на обугленные бревна неподалеку. Головешки уже совсем остыли.

— Тебе это что-нибудь напоминает, сынок?

— Это погасший костер, Маддок, — ответил Гален.

— Да, но посмотри на него и подумай.

Гален остановился, вздохнул и посмотрел на кострище. Лицо его стало задумчивым, он слегка переступил с ноги на ногу и поднес руку к лицу.

— Чувствуешь связь? — сказал Маддок с легкой улыбкой. — Твое тело подчиняется Глубинной Магии. Твой разум чувствует связь между ними. Твои губы произносят звуки, которые соответствуют истинной реальности.

Pea затаила дыхание.

— Это напоминает мне о том костре, который я видел во сне, — пробормотал Гален, снова переступая с ноги на ногу и глядя на камни вокруг головешек. Он протянул руку к угасшему костру, пристально глядя на пепел. — Там был какой-то остроухий демон, он протянул мне голубой фонарь...

Из головешек вдруг вырвалось сияющее голубое пламя, в воздухе раздался пронзительный звон. Пламя взметнулось к небу, почти до верхушек деревьев. Pea невольно отвернулась, таким ярким оказался этот огонь; она машинально подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Лощину озарил пронзительный свет. Загадочное пламя не давало жара, от него не поднимался дым. Только звон и невероятно яркое сияние на фоне далекого водопада.

— Маддок! — крикнула Pea — она почти ослепла. — Маддок! Гален!

Быстро моргая, она все-таки попыталась взглянуть на загадочное пламя. В ярком свете плясали чьи-то тени — а потом огонь погас так же внезапно, как и вспыхнул.

Ударил гром, посыпались листья с деревьев на краю лощины, и несколько минут Маддок, Гален и Pea молча стояли у кольца холодных камней, слушая, как грохочет водопад.

— Что это было? — охнул наконец Гален, когда к нему вернулся дар речи.

Маддок быстро взглянул на него.

— Это язык, который тебе надо выучить.

Гален покачал головой.

— Это язык безумцев.

— Нет, это язык Глубинной Магии, Гален, — сказала Pea.

— Значит, вот что нужно Траггету? — мрачно спросил Гален. — Тогда пускай забирает. Пусть он сам сражается с королями-драконами, если ему так хочется. Это не моя битва! Я не желаю иметь с этим ничего общего!

— Ты должен овладеть языком Магии, Гален! — настаивала Pea.

— Почему? — Гален угрожающе шагнул к женщине и яростно посмотрел на нее сверху вниз. — Почему я должен овладевать тем, что разрушило мою жизнь?

— Потому что только тогда ты сможешь торговаться. — Pea не отступила, глядя ему в глаза. — Траггет думает, ты можешь научить его тому, что ему хочется знать. Только это знание поможет тебе выкупить свою прежнюю жизнь и свою жену. Когда придет Траггет, ты сможешь предложить ему что-то в обмен.