– Нет! Сейчас же отпустите меня! – закричала Джори, отчаянно вырываясь. Ей удалось освободиться, она влетела в комнату и захлопнула за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, Джори уперлась ногами в пол. Она ждала, что старик попытается ворваться в комнату, но этого не произошло. В полном недоумении Джори услышала, как Роланд отступил. Звук шагов послышался в коридоре, потом на лестнице, потом где-то наверху хлопнула дверь, и все стихло.

Джори еще долго держала дверь, в любую минуту ожидая нападения. Но Роланд так и не вернулся.

Джори била дрожь, она с трудом поборола желание выбежать из комнаты и броситься прочь, подальше от этого места. Но она не могла этого сделать. Давно перевалило за полночь, куда она могла пойти?

Конечно, можно было вернуться к Сойеру и рассказать ему о том, что произошло, но Джори быстро отбросила эту мысль. Нет, она не будет ему навязываться. Сойер совершенно недвусмысленно дал понять, что не испытывает к ней никаких чувств, кроме простого участия, и что так будет и впредь. Он ее не любил, он только хотел ее защитить, да и то потому, что его терзает сложный комплекс вины.

«Я не нуждаюсь в его защите. Прекрасно могу сама о себе позаботиться, как я ему и сказала».

Джори упрямо поджала губы и оглядела комнату. Как и несколько ночей назад, она подвинула вплотную к двери стул и навалила на него все, что могла. Соорудив баррикаду, она наконец отошла от двери и присела на кровать, раздумывая, что делать дальше. Успокоившись, она засомневалась в том, что дядя Гретхен действительно пытался на нее напасть. Джори спрашивала себя, в самом ли деле это было нападение. Ведь Роланд Экхард не причинил ей никакого вреда, а когда она вырвалась, не попытался проникнуть в комнату, чтобы убить ее.

Джори вспомнила его безумный взгляд, беспомощное мычание и неистовую, отчаянную жестикуляцию. Чем дольше она припоминала подробности разыгравшейся сцены, тем больше склонялась к мысли, что старик не намеревался сделать ей ничего плохого. Скорее, он пытался ей что-то сообщить. Не умея ни говорить, ни читать, ни писать, старик был словно заперт в своем маленьком безмолвном мире. Если предположить, что ему действительно нужно что-то ей сообщить, как еще он мог это сделать?

«И все-таки незачем было пугать меня до полусмерти», – сердито подумала Джори.

Поразмыслив, она решила дождаться возвращения Гретхен и рассказать подруге, что ее дядя показался ей чем-то взволнованным. Может, днем они с Гретхен поднимутся к нему и постараются вместе разобраться, что ему нужно.

Решив так, Джори села на кровать, прислонившись к изголовью и подложив под спину подушки. Потом накрылась одеялом. В комнате ощутимо дуло от окна, а она была все в том же черном шелковом платье. Джори невольно вспомнила, как руки Сойера нащупывали застежку на этом платье, расстегивали пуговицы. По-хорошему, стоило бы переодеться во что-нибудь более домашнее, во всяком случае, в то, что не напоминало бы ей о Сойере, но Джори сознательно не стала этого делать. Если ей будет тепло и уютно, она может заснуть. А если она ошибалась насчет Роланда Экхарда? Вдруг, когда она уснет, старик проберется в комнату?

«Нет, рисковать нельзя, лучше не спать», – подумала Джори, зевнув.

Итак, он сделал именно то, чего поклялся не делать: посвятил Джори в свою тайну.

Сойер сидел на диване, уставившись в темную пасть холодного камина, но видел перед собой не закопченные кирпичи, а лицо Джори.

«Черт возьми, почему ты это сделал?»

После нескольких месяцев замкнутого, уединенного существования, что заставило его раскрыть душу перед женщиной, которую он поклялся не допускать в свою жизнь и вообще выбросить из головы? С какой стати он стал встречаться с ней вместо того, чтобы оттолкнуть?

Только одно утешало Сойера: он не рассказал Джори всей правды, по крайней мере ей не была известна вся история с самого начала.

Однако что греха таить, он испытывал сильнейшее искушение открыть шлюзы и излить душу до конца. И у Сойера не было никакой уверенности в том, что он не поддастся этому искушению, когда они встретятся в следующий раз.

«Поэтому следующего раза быть не должно, – решил он. – Я посоветовал ей уехать из города и вернуться в Нью-Йорк. Если она не дурочка, то последует моему совету».

А если нет?..

Сойер сглотнул подкативший к горлу ком и невидящим взглядом уставился в пространство.

Джори разбудил солнечный луч, заглянувший в окно, и громкий стук в дверь. Она не сразу сообразила, где находится и почему сидит в такой неудобной позе, что затекло все тело. И тут же вспомнила все, сразу. Вчерашний вечер, похороны Клоувер, Сойера и то, как она испугалась старика.

– Джори, ты здесь? – окликнула из-за двери Гретхен.

– Здесь.

Голос почему-то стал скрипучим, и Джори откашлялась. Она с трудом распрямила одеревеневшие ноги, потянулась. Спина ныла от долгого сидения – видно, она проспала всю ночь, прислонившись к спинке кровати, не только в платье, но и в сапогах на высоких каблуках.

– Джори, – повторила Гретхен, в ее голосе явственно слышалось нетерпение, – ты здесь?

– Я же сказала, что здесь! – отчеканила Джори громко и немного раздраженно. Она чувствовала себя настолько обессиленной и морально, и физически, как будто всю ночь не сомкнула глаз.

Встав с кровати, она подошла к двери и стала разбирать импровизированную ловушку для незваных гостей из стула и чемоданов, стараясь производить как можно меньше шума. К сожалению, это ей не совсем удалось. Когда Джори нечаянно стукнула чемоданом, ставя его к стене, Гретхен за дверью забеспокоилась:

– Джори, что ты делаешь? У тебя все в порядке?

– У меня все отлично.

Джори отставила в сторону стул, распахнула дверь и лишь потом спохватилась и попыталась пригладить рукой взлохмаченные волосы.

– Боже, что случилось?

– Что ты имеешь в виду?

Джори через плечо покосилась на себя в зеркало и ужаснулась. Вид у нее был такой же отвратительный, как и самочувствие: волосы всклокочены, платье помято, лицо заспанное.

– Где ты была ночью? – требовательно спросила Гретхен.

Джори заметила, что в светлых глазах подруги не было обычной теплоты. Гретхен выглядела такой подтянутой, аккуратной, наглаженной, что рядом с ней Джори почувствовала себя еще хуже.

– Я ночевала здесь. А ты где была?

– Ты отправилась с похорон прямо сюда? – Гретхен тряхнула головой, так что аккуратная светлая коса сползла с плеча на спину. – Как же ты добралась?

– Я… – Джори не договорила, ее уже начинал раздражать этот допрос.

– Тебя подвез он, не так ли?

– Кто?

– Сойер Хоуленд. Карл сказал, что видел тебя с ним перед самым началом заупокойной службы. Вы были так увлечены беседой, что он почувствовал себя третьим лишним.

Джори разобрала самая настоящая злость. Она почувствовала острую неприязнь к Карлу, но все-таки сдержалась и промолчала. Повернувшись к Гретхен спиной, Джори подошла клумбочке, достала расческу и попыталась привести в порядок волосы, превратившиеся в сплошную спутанную массу.

– Ты уехала с ним, правда? Даже не потрудилась остаться на заупокойную службу по Клоувер! У меня просто в голове не укладывается… что же ты за подруга после этого?

Джори решительно повернулась.

– А ты что за подруга? Кто дал тебе право меня судить? И судить Сойера, которого ты даже толком не знаешь? Все вы в этом городе: ты, Карл, Китти, Джонни, даже Клоувер, – вы все готовы обвинить его в убийстве, а сами не имеете понятия, кто он и зачем сюда приехал. Если бы вы знали…

Джори оборвала себя на полуслове, сообразив, что чуть было не выдала тайну Сойера. Как бы она на него ни сердилась, она не могла обмануть его доверие. Поэтому Джори стиснула зубы и отвернулась от Гретхен, хотя видела лицо подруги в зеркале. Та поначалу опешила, потом в ее глазах появилось любопытство.

– Так расскажи мне, Джори. Кто он такой? Зачем сюда приехал? – тихо подсказала она.