Два коня белой масти нашлись в манеже Наркомата обороны, где по традиции готовили лошадей для особых случаев, для торжеств. Но оба были маловаты ростом, имели другие недостатки. Специалисты отправились на поиски по воинским частям и лишь к середине июня обнаружили, наконец, в кавалерийском полку дивизии внутренних войск имени Дзержинского рослого и статного Кумира арабско-кабардинского комплекса. Не просто белого, а с серебристым отливом. Этот красавец подходил по всем статьям, сразу понравился Жукову. В оставшиеся до парада дни Георгий Константинович каждое утро ездил в манеж, «обкатывал» Кумира, познавая его особенности и приучая к себе. Сработались безупречно. В этом заслуга как опытного наездника, так и чуткого дрессированного коня.

Со скакуном для командовавшего парадом маршала Рокоссовского особых хлопот не было. Семен Михайлович Буденный предложил Константину Константиновичу одного из своих любимцев — вороного Полюса. Статен, умен, обучен. Рокоссовскому хватило нескольких тренировок, чтобы полностью освоиться с ним.

4

Разливанное море водки, коньяка, всевозможных вин было выпито в тот торжественный день и праздничный вечер. Особенно «досталось» во всех смыслах нашим генералам и маршалам, так «досталось», что некоторые полководцы, хоть и закаленные в застольных баталиях, "выбыли из строя" еще до полуночи.

Началось с парада. Прошагав по площади во главе своих сводных полков, маршалы и генералы резко сворачивали вправо, оставляя полки на попечение заместителей, а сами направлялись к мавзолею, к его левому нижнему крылу, дабы наблюдать оттуда за дальнейшим прохождением войск и демонстрацией трудящихся. А поскольку, напомню, моросил дождь, полководцы намокли, потускнели погоны на мундирах, с козырьков красивых фуражек срывались крупные капли. Руководители партии и государства, стоявшие на основной трибуне мавзолея, были в плащах, а для парадных расчетов оные не предусматривались. Наград не видно. И что это за вояки, если перед погодой пасуют. Но генералы и маршалы не спасовали, держались бодро. А поскольку им предстояло еще некоторое время пробыть на открытом месте под дождиком, были приняты профилактические меры, спасающие от простуды.

Полководцев, подходивших к левому крылу мавзолея, встречали две улыбающиеся женщины. У одной на подносе бутерброды с красной и черной икрой, со сладостями. Другая «распоряжалась» бутылками коньяка, наливая его в граненые стаканы — по-фронтовому. Каждому маршалу и генералу — сколько потребно. Кому-то половину стакана, кому-то до краев. Покряхтывая от удовольствия, закусывали, расправляли усы, если таковые имелись. По второму стакану не брал никто. Неловко. Тем более что возле женщин стоял молодой смазливый подполковник госбезопасности, приговаривавший:

— Спасибо хозяину, это он о вас позаботился.

Покоробили меня такие слова. Выпить не вредно в сырую погоду, после нервного напряжения на площади. Разрядка. Но зачем упоминать «хозяина»! Вроде бы купчик ставит выпивку своим работникам или помещик косарям. Не только генералам унизительно, но и самому Верховному.

Обратился к Власику, обретавшемуся тут же, а он сразу даже не понял. В чем, мол, загвоздка? Забота о людях проявлена, а кашу маслом не испортишь. Пришлось разъяснить, какая разница между благодарностью, к примеру, полученной от товарища Сталина, и стопкой, налитой от его имени командарму или командующему фронтом. Власик, который сам, вероятно, придумал всю процедуру и успел основательно "снять пробу", побагровел, замигал растерянно. Однако быстро нашелся:

— Указание сверху.

— Оставьте, уровень очевиден. Отдаете себе отчет, в каком виде выставляете товарища Сталина?!

— Выпивку, что ли, убрать?

— Коньяк не помеха. Хозяина не трогайте всуе. Не тот повод.

Власик внял совету, под каким-то предлогом увел смазливого подполковника; женщины-официантки, угощая, заулыбались раскованней, веселей.

Маршалы и генералы, зарядившись с утра, подкрепились соответствующей толикой и в обед. В разумных пределах. Отдохнули и, аки стеклышки, явились на прием, устроенный в честь участников Парада Победы. Никогда, наверно, в Кремле не собиралось сразу столько прославленных полководцев, партийных и государственных руководителей, ученых, деятелей культуры — писателей, артистов. Две с половиной тысячи человек, и каждый с громким именем, у каждого свой вклад в наши общие успехи. Блеск шитых золотом мундиров и погон, сиянье наград…

Самыми скромными в этом высоком звездном собрании выглядели Иосиф Виссарионович и Вячеслав Михайлович Молотов, который, как заместитель Сталина по Государственному комитету обороны, вел на этот раз официальную часть приема и выполнял роль главного тамады. Сам Сталин отдыхал, помалкивал, улыбаясь в усы, как добрый папаша большого семейства при хорошем застолье. Смысл был в том, что ровно четыре года назад Вячеслав Михайлович, выступая по радио, сообщил народу о вероломном нападении гитлеровской Германии. Теперь ему же была поручена и речь, завершающая военный период. Он, под давлением исторической ответственности, даже заикался меньше обычного:

Сегодня мы приветствуем участников Парада Победы. В их лице мы приветствуем нашу славную армию и морской флот, наш советский народ и всех тех, кто на фронте и в тылу ковал нашу Великую Победу, и прежде всего приветствуем того, кто руководил и руководит всем нашим делом, кто выковал нашу Победу как великий полководец и гениальный вождь Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье товарища Сталина!

Собравшиеся, разумеется, встают, устраивают овацию и опустошают бокалы до дна. Все. Даже непьющие…

Еще несколько дней назад, при разговоре об особенностях праздничного приема, я высказал Поскребышеву такую мысль; хорошо бы поздравить персонально командующих фронтами и армиями, отличившихся на заключительном этапе войны. Всех воевавших не перечислишь, а этих можно и нужно. Причем перечислить в том порядке, в каком сводные полки фронтов пройдут по Красной площади: с севера на юг, справа налево, начиная с Карельского. Поскребышев заинтересовал этой идеей Сталина и Молотова. А я не откажу себе в удовольствии сообщить, как эта мысль осуществилась на практике. Назову тех, за кого пили собравшиеся. Об этом скупо сообщалось когда-то в прессе. А ведь со многими маршалами и генералами, упомянутыми тогда, читатель уже знаком по моей книге. Вот они, тосты, провозглашенные в тот вечер Вячеславом Михайловичем Молотовым. Кому покажется скучным — пропустите этот перечень. А я хочу, чтобы имена героев как можно дольше не стерлись в истории.

За командующего Карельским фронтом Маршала Советского Союза Мерецкова и командующих армиями генералов Щербакова и Сквирского.

За командующего Ленинградским фронтом Маршала Советского Союза Говорова и командующих армиями генерал-полковника Казакова и генерал-лейтенанта Симоняка.

За командующего 1-м Прибалтийским фронтом генерала армии Баграмяна и командующих армиями генералов Чистякова, Чанчибадзе, Крейзера.

За командующего 3-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Василевского и генералов Галицкого, Белобородова, Гусева, Озерова, Хрюкина.

За командующего 2-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Рокоссовского и генералов Попова, Батова, Гришина, Федюнинского и Вершинина.

За командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Жукова и генералов Соколовского, Чуйкова, Кузнецова, маршала бронетанковых войск Богданова и генерал-полковника бронетанковых войск Катукова, генералов Горбатова, Белова, Колпакчи, Перхоровича, Руденко.

За командующего 1-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Конева, за генералов Рыбалко, Лелюшенко, Жадова, Гусева, Гордова, Пухова, Глуздовского, Шафранова, Красовского, Коротеева.

За командующего 4-м Украинским фронтом генерала армии Еременко и генералов Москаленко, Гречко, Курочкина, Гастиловича, Жданова.

За командующего 2-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Малиновского и командующих армиями генералов Захарова, Манагарова, Шумилова, Плиева, Кравченко, Горюнова.