— У сына должен быть отец! — заявил непреклонно Крестовский. — Мирослав — мой сын, я это докажу и приму все необходимые меры, чтобы участвовать в его жизни в качестве отца. Он будет называть меня папой!

Хорошо, что Кирилл произнес эти слова. Как хорошо, боже, спасибо! У Крестовского до сих пор такая тонна обожания самого себя, что это выводит за считанные секунды. Услышав его уверенное обещание принять меры, я вышла из состояния ступора и мгновенно захотела выцарапать Крестовскому бесстыжие глаза.

Сына моего он захотел? Подлец! Негодяй самовлюбленный… В прошлом он отнял Буську. Признаю, у него были основания, все-таки он — отец! К тому же моя сестричка подсуетилась, выразив желание заниматься воспитанием дочурки. Буся была их дочерью, не моей. У меня и прав-то на нее было, как у птички на подъезд, куда она залетела погреться от стужи.

Но сейчас… О, Крестовскому лучше не раскрывать свой красивый порочный рот ради угроз в адрес моего сына. Мирослав — мой. Я его никому не отдам! Ни за что. Крестовский начал дурно — с угроз и обещаний, которые заставили меня взбеситься за считанные секунды. Я просто сбросила звонок Крестовского, перевела телефон на беззвучный режим и с улыбкой повернулась к Мирославу.

— Мир, у Стефана роскошная ванна. Не хочешь искупаться? Вместе с гавриками, — я показала на динозавров.

— С гавриками? — оживился Мирослав.

Мирослав всегда любил динозавров. Когда сын начал болтать, не сразу мог произнести сложное слово «динозаврики», сократил до «гаврики».

Так и прицепилось! До сих пор все динозавры для него — гаврики.

— Да. Можешь искупаться с гавриками, — согласилас я.

Мысленно приготовилась прибирать за малышом беспорядок. Мирослав всегда безобразничал и шкодил вместе со своими «гавриками».

— Даже с шипучкой? — перешел в наступление Мирослав. — Мама, я хочу с шипучкой! В отеле ты сказала «нельзя». А мы не в отеле. Мы в доме у пана Стефана! Он сказал, будьте, как дома, а дома ты мне разрешаешь, правда?

Мирослав не терял времени зря, выудил из своего рюкзачка бомбочку для ванной. Ядовитого зеленого цвета, с кучей блесток под целлофановой оберткой. Я сразу узнала эту бомбу-шипучку! Она феерически долго шипит в ванной, распространяет ядовито-зеленые волны по воде и пахнет кислым лимоном.

— Мамочка, пожалуйста! — захлопал ресницами Мирослав.

— Хорошо, — сдалась.

От бомбы с шипучкой и блестками потом придется отдраивать ванну, но не беда.

— И с красками для ванн? — загорелись глаза сына.

— И с красками для ванн, — разрешила.

Мирослав сдуло в тот же миг. Он поспешно разделся, схватил в охапку свои любимые игрушки и побежал в ванную комнату. Ванная комната, действительно, была роскошной. Просторная, очень светлая, в приятном сером оттенке с вкраплениями цвета «молодая зелень». Свежо и не тускло!

— Джакузи, ма! — захлопал в ладоши Мирослав.

Помимо джакузи в ванной стояла и обычная ванна — большая, высокая, на бронзовых гнутых ножках, но Мирослав уже выбрал, где будет купаться и намеревался покрутить все рычажки управления джакузи. Я включила воду. Потыкала немного в настройках, настроила нужный уровень воды и предупредила Мирослава, чтобы не хулиганил.

— Полезай. Мне нужно поговорить, я приду к тебе через минутку. Договорились?

— Можешь не торопиться, я буду сидеть тихо-тихо! — пообещал Мирослав.

Я поцеловала сынишку, развернулась и пошла к выходу. Плюх! Плюх! За моей спиной раздались оглушительные всплески.

— Мир?

— Иди-иди, мам… Гаврики прыгают купаться.

— Кажется, мы договорились, что ты будешь вести себя тихонечко!

— Я сижу тихонечко, но гаврики сами прыгают! — весело ответил сынишка и запустил очередного динозавра в ванну-джакузи.

Плюх!

Я вздрогнула от звука нового всплеска. Так, разговор с Крестовским должен быть предельно коротким. Иначе Мирослав начнет шкодничать! Вернувшись в комнату, взяла телефон. Он был горячим и вибрировал без умолку звонками от Крестовского. Я выждала несколько секунд, собираясь с мыслями. Ответила только после того, как сосчитала до тридцати.

— Алло.

— Вредина… — выдохнул Крестовский. — Звонки мои сбрасываешь, Василиса! От разговора скрыться пытаешься? Так вот я тебя обрадую. Не выйдет. Слышишь? Почему ты молчишь, Вась? Почему не хочешь со мной говорить! Я знаю, нам есть что обсудить.

— Я вас слышу прекрасно, а еще хочу понять.

— Сейчас я тебе все на пальцах объясню, разжую и в ротик вложу. Тебе только проглотить останется!

О черт, а он на взводе. Просто в бешенстве от того, что я посмела сбросить его звонок. Заставила ждать! Самого короля посмела проигнорировать! Захотелось побесить его еще немного. Я сделала вид, будто не понимаю, кто мне звонил.

— Кто вы и что вам нужно? — спросила я.

— Кто я?! КТО Я?! Напомнить тебе, милая, как мы переспали?

— Простите, я все еще не понимаю, кто вы такой, — сказала ехидно. — Одного заявления, что мы переспали, мало. По голосу я вас не узнаю.

— Значит, мужиков у тебя было достаточно. Что, Василиса, не удержала ты себя в рамках приличий? Понеслась душа в рай?

— Вы скажете, зачем звоните? Или мне отправиться гадать на картах таро, кто вы такой?

— Крестовский. Кирилл Крестовский. Отец Буси.

— Отец Агнесс и супруг Адель? — уточнила я. — Ах да, припоминаю кое-что… — пощелкала пальцами. — Да-да, был такой инцидент в моей прошлой жизни.

— Инцидент?

— Простите. Неверно выразилась. Досадная ошибка.

— Я не ошибка, Василиса. Я — лучшее, что с тобой случалось! — заявил миллиардер самоуверенным тоном.

Сердце дрогнуло, внутри все заныло. Чуть ниже живота сплелся тугой узел от воспоминаний. В чем-то Крестовский был прав. Он, действительно, был лучшим для меня. Во всем. Пока не произошла катастрофа! Пока он снова не превратился в циничного мерзавца и не отобрал у меня самое дорогое, пока не убил веру в чувства! Он разбил мне сердце. Я не хотела снова утонуть в непрошеных чувствах к мужу своей сестры. Поэтому я собрала все свои силы, наскребла гордости и выдержки:

— Пф… Простите. Вы сильно преувеличиваете свои умения в постели. Вы настолько чуткий и внимательный любовник, даже не сразу поняли, что имели дело с невинной девушкой. Как в том анекдоте, знаете? Про колготки.

— Не знаю.

— О, я вам сейчас расскажу. Просыпаются наутро в постели двое. Молодожены. Мужчина целует девушку, заглядывает ей в глаза и говорит: «Милая, прости! Я так долго тебя хотел, так сильно ждал! Я был очень несдержан. Набросился на тебя, как зверь... Скажи, я сильно тебе навредил?» Она ему в ответ: «Ничего страшного, дорогой! Я просто не успела снять колготки!»

В ответ — тишина, прерываемая лишь звуком частого, громкого дыхания мужчины. Хорошо, что между нами есть расстояние. Иначе было бы сложно, почти невозможно выдержать его штормовой, темно-серый взгляд!

— Анекдоты травишь? — выдохнул. — Хор-р-р-р-рошо. Это радует! Потому что я люблю побеждать. Легкие победы не впечатляют, а вот сложные, ооо… Вкус сложной победы — это блюдо, которое можно смаковать бесконечно!

— Вы — все?

— Еще не начал, Василиса. И про колготки ты зря сказала. Очень зря. Я хотел обсудить мирно. Но теперь… Теперь все будет иначе. Теперь, рыжая вредительница, я от тебя ни за что не отстану. Я сделаю все, чтобы забрать сына! У сына должен быть отец, а ты…

— Не смей! — я повысила голос. — Не смей, подлец. Мирослав — только мой сын. Ты его не получишь! Хочешь снова прогнуть ситуацию под свои хотелки?! О, ты просто ублюдок, если снова будешь сорить деньгами и подкупать всех подряд! Мерзавец, у тебя нет ни сердца, ни капли собственного достоинства. Самовлюбленное животное! Ты…

Гудки. Пока я костерила Крестовского на все лады, он уже сбросил звонок.

Ах мерзавец! Угрожает, что примет все необходимые меры?!

Василиса

Скорее всего, Крестовский собрался нарыть на меня грязь или шантажировать, как в прошлом?! Подлец… Ничтожество! Сына моего захотел?! Ни за что он его не получит! Кажется, пора ускориться, закругляться с работой в России и возвращаться в Варшаву. Немедленно! Но прежде нужно совершить еще один очень важный звонок.