— Скажи, это правда?

Крестовский придвинулся еще ближе, прижавшись бедром к моему, левой рукой обвил мои плечи и погладил пальцами правой руки по скуле. Вверх-вниз, по спирали, так близко к моим губам. Чуть-чуть задел нижнюю губу подушечкой большого пальца и задержал взгляд.

— Что правда?

Совсем нечем дышать. Я была словно во сне. Знаю, что нельзя давать этому коварному мужчине шанс подобраться так близко и замерла в ожидании его дальнейших действий. Его губы так близко.

— Он сделал тебе предложение? Ты хочешь стать его женой?

Я кивнула. Крестовский коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Короткая дрожь прошла по его телу, но он быстро взял себя в руки, спросив прямо:

— Ты любишь его?

Я отвела взгляд в сторону. Крестовский крепко обхватил мое лицо и не позволил прятаться.

— Любишь? Всем сердцем? Хочешь быть с ним? Прожить всю жизнь? Любишь ты его или нет?! Ответь! — потребовал.

— Какое это имеет значение?

— Большое, — ответил спустя долгие несколько секунд. — Если ты его любишь по-настоящему, я буду настаивать лишь на том, чтобы иметь возможность общаться с сыном.

— Отойдешь в сторону? — прошептала я.

Он не ответил, крепко стиснул челюсти.

— Но если есть хотя бы малейшая возможность, что ты согласилась на этот брак лишь из чувства долга или желания защитить Мирослава от меня, то я это просто так не оставлю! — пообещал Кирилл. — Я буду бороться. Слышишь? — произнес в самые губы, дотрагиваясь до моих. — За тебя. Все полетит к чертям, но я хочу тебя.

Я всхлипнула и крепко впилась пальцами в плечи Крестовского, чтобы оттолкнуть соблазн, но вышло так, будто я потянула его на себя и поддалась напористому поцелую, упав спиной на диван. Крестовский мгновенно придержал меня и расположился сверху, начав целовать губы быстрыми и частыми поцелуями. Я млела и ненавидела себя за это.

— Так не должно быть. Уйди… — пробормотала едва связно.

Кирилл спустил с плеча тонкую бретельку и начал целовать там… передвигаясь ниже.

— Не уйду, — ответил. — Ты должна понимать, чего лишаешься.

Его губы двигались слишком напористо и умело ласкали нежную кожу, заставляя гореть. Так хорошо я себя не чувствовала давным-давно и остро желала близости.

Это было ужасно! Прямо сейчас я готова была отдаться мужчине. Пусть на словах отрицала это, но внутри понимала, как сильно я его хотела! Это было некрасиво и нечестно по отношению к Войцеховски, который сделал для меня так много и пообещал защитить мои интересы. Кирилл мог просто взять желаемое, приятно и горячо провести со мной время и уйти, а потом начать давить. Он был великолепным любовником и мог свести с ума любую, неужели я была готова поддаться этому мороку?

Глаза хотели закрыться сами по себе. Я точно знала, что Крестовский любил смотреть, а у меня глаза закрывались, я была на шаг от того, чтобы забыться окончательно, как вдруг…

Я заметила, что за окном скользнула чья-то тень. Как будто кто-то наблюдал за происходящим все это время, подглядывая через приоткрытое окно.

По телу скользнула ледяная волна, внутри все сжалось, но не от предвкушения, а от страха и отрезвления. Ситуация больше не казалась мне пикантной, скорее отвратительной и гадкой.

Я поняла, как далеко все зашло, как жалко и доступно я выглядела со стороны! Коротко вскрикнув, я присела и оттолкнула Крестовского, лихорадочно поправляя платье и пытаясь натянуть лифчик. Какого черта он сбился в сторону, приоткрыв грудь?! Все проделки наглющего миллиардера! Охотник, цель которого — заполучить дичь любой ценой, привыкший побеждать и соблазняющий умело.

— Уходи, негодяй! — потребовала я дрожащим голосом.

— В чем дело? — хрипло отозвался Кирилл. — Мне казалось, ты готова и тоже хочешь этого!

— Все верно. Тебе показалось!

— А я думаю, что не показалось!

Кирилл придвинулся с опасно мерцающим взглядом.

— Уходи немедленно!

Я подошла к окну и выглянула, но никого уже не было рядом с домом, некоторые гости бродили вокруг. Кто же подглядывал за мной?! Это мог быть один из гостей или просто кто-то из обслуживающего персонала.

— Боишься, что нас могут заметить вместе? — догадался Кирилл. — Поехали туда, где тебе не нужно будет стесняться и опасаться посторонних взглядов!

Он протянул руку ладонью вверх — крепкая, широкая ладонь с прямой линией жизни.

— Василиса! — позвал по имени. — Я могу сделать тебя счастливой. Мы должны быть вместе. Просто скажи мне «да», и я… Клянусь, я жизни не пожалею, чтобы сделать тебя самой счастливой женщиной и матерью!

Предложение было очень заманчивым. Я хотела этого, но так же помнила, сколько боли мне причинил этот мужчина, как быстро в прошлом он превратился из любящего и заботливого в ожесточенного и циничного монстра. Он отобрал у меня Буську шантажом.

Стефан прав, что мешает Крестовскому снова пойти той же дорожкой? Я не могла ему довериться целиком. Это был камень, который никак не желал падать вниз и повис тяжким грузом на моем сердце.

Покачав головой, я молча показала Крестовскому на дверь. Его ладонь еще несколько секунд висела в воздухе, словно он давал мне шанс передумать и принять его предложение. Наверное, ему, гордецу и миллиардеру, больших усилий стоило стоять так, с протянутой ладонью, томясь в ожидании решения, которое я уже озвучила. Но он в него не поверил.

— Тебе стоит покинуть наш праздник, Кирилл. Тихо, без лишнего шума. Позднее мы сможем договориться о встрече наших детей на нейтральной территории, отвести их в парк развлечься. На этом все.

Ладонь миллиардера резко опустилась, кажется, даже воздух разрубила с легким свистом.

— Все? — спросил дерзко. — Нет. Я в этом не уверен.

— Ты не услышал меня?

— Услышал. Но еще я не только слушал тебя и твои оправдания, я почувствовал, как ты реагировала на мою близость! И я точно знаю, что это неподдельная реакция и не просто желание перепихнуться! Это…

— Что же это?

— Узнаешь! — отрубил и резко повернулся к двери.

— Ты уйдешь? — то ли спросила, то ли констатировал факт.

— Само собой, сейчас я уйду. Но это не означает, что я забуду о том, что едва не случилось здесь, на этом диванчике! Я буду помнить, Василиса, — ухмыльнулся. — Буду помнить, как ты подо мной млела…

Он вышел стремительно и громко хлопнул дверью!

Я вздрогнула и несколько секунд стояла в полной тишине и темноте, потом медленно подошла к окну гостевого домика, наблюдая за миллиардером. Он стремительно удалялся решительным шагом. Потом резко остановился, скинул пиджак и рванул запонки, распустил галстук-бабочку. В каждом жесте — сила и ярость. Она завораживала, его реакции на меня лишали благоразумия.

Я должна быть к нему равнодушной! И точно не должна любоваться, как под белоснежной рубашкой перекатывались мускулы, но смотрела и любовалась, ругала себя.

Очнись и перестать пялиться!

Но все же я смотрела на Крестовского до тех пор, пока он не скрылся в толпе гостей.

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Я долго сидела на крышке унитаза в ванной комнате гостевого домика и собиралась с мыслями. Я намочила под струей холодной воды полотенце и осторожно приложила влажную ткань к лицу, чтобы остыть и не размазать при этом тушь.

Помаду следовало бы обновить. Крестовский ее просто съел!

Ох, он бы и меня… съел.

Василиса

Я вдруг словила себя на мысли, что выходить к гостям совсем не хотелось. Больше всего на свете я желала оказаться как можно дальше отсюда, чтобы избавиться от пристального внимания толпы важных лиц и самого Стефана Войцеховски — тоже!

У нас все было замечательно, шло своим чередом. Но стоило мне вернуться в Россию, как полетело вверх тормашками. И с каждым днем сложности стягивались крепче и крепче, в узел, который не разрубить! События начали раскручиваться на огромной скорости! Возникло ощущение, что я перестала контролировать ситуацию. Последнее мне не нравилось совершенно!