— Вы хотите наняться вооруженным охранником? А почему вы думаете, что нам нужен охранник?

— Потому что я знаю, что Боб Хеселтайн и Малыш Рис направились к вам сюда. А с ними Пит Бернет и Берне Кинг.

— Да? Неужели сам Хеселтайн? Тогда вы, наверное, правы. Шел Такер, правда?

— Да, это я. — Удивлению моему не было предела. — А откуда вы знаете мое имя?

— Люди о вас говорят. — Он наклонился вперед и сложил бумаги на столе. По-видимому, Роллинс обдумывал, стоит ли брать меня на работу. — Но, я надеюсь, вы понимаете, что налетчики в первую очередь стараются убить охранника? Они снимут вас первым же выстрелом, а вы и пальцем не успеете пошевелить.

— Я думал об этом и понял, что мне лучше всего ехать внутри дилижанса. Вы сказали, что они ходят у вас обычно без охраны, и налетчики это знают, так что мое присутствие окажется для них полным сюрпризом.

Роллинс снова откинулся на спинку стула.

— Да, вы правы. И что же вы собираетесь делать?

— Я нанимаюсь охранником, но ездить буду как простой пассажир. Для начала я хотел бы проехать один раз по всему маршруту, чтобы изучить местность. И еще я хотел бы поговорить с кучерами.

Но Роллинс покачал головой.

— Это слишком рискованно, ведь кто-нибудь из них может проговориться. Я скажу вам, как мы сделаем. У нас здесь на станции есть комнатка с кроватью — вы можете пожить там. Вы будете там есть и спать. Можете поговорить с Тобином Дикси — это наш самый лучший кучер, и, скорее всего, с ним вы и будете ездить. Он знает каждый сантиметр пути, изучил его как свои пять пальцев.

Тем же вечером, сидя на койке в предоставленной мне комнате, я слушал Дикси. Это был невысокий, жилистый мужчина с волосами песочного цвета, худым длинным лицом и пронзительными глазами. Челюсти его непрестанно двигались — он жевал табак. Дикси понравился мне, я понял, что на этого человека можно положиться.

— Не думай, что тебе придется легко, Такер. Первые десять миль дилижанс едет по открытой местности, поросшей полынью. Здесь нет ни единого укрытия. Здесь не то что лошадь, шляпу не спрячешь. Затем три-четыре мили дорога идет в гору. Это самый опасный участок — дорога здесь петляет среди скал, здесь кто хочешь может укрыться. В одном месте приходится огибать огромный серый валун, за которым неоднократно прятались налетчики. После этого начинается спуск, который тянется до следующей станции. Тут тоже много валунов и зарослей кустарника, но дилижанс едет слишком быстро, чтобы его можно было атаковать. Только однажды на этом отрезке пути налетчик попытался остановить дилижанс, но это ему не удалось — экипаж пронесся мимо, оставив грабителя ни с чем.

Мы проговорили несколько часов, а когда Тобин Дикси ушел, я растянулся на кровати, заложив руки за голову, и принялся обдумывать все, что услышал.

Самое удобное место для налета — это, конечно, там, где дорога поднимается в гору, но нет никакой уверенности в том, что Хеселтайн предпримет нападение именно здесь. А если на перевале? Я обдумал и этот вариант, но вынужден был от него отказаться.

Мне нужно было правильно угадать место нападения, иначе меня убьют.

На спуске лошади будут нестись во весь опор… но что, если кучеру по какой-то причине придется затормозить?

Чем больше я размышлял над этим вариантом, тем тверже становилась моя уверенность, что он наиболее вероятен, если, конечно, Боб придумает, как заставить лошадей сбавить шаг. Но ведь затормозить лошадей может только тот человек, который едет вместе с дилижансом. А если кто-то из налетчиков поедет вместе с пассажирами, он увидит меня, а я увижу его еще до того, как дилижанс выедет на дорогу. Нет, этого они не сделают.

А что, если они перегородят дорогу бревном или огромным камнем? Нет, это тоже не подходит, ведь кучер повернет назад, если, конечно, дорога позволит, либо объедет препятствие, а если это невозможно, то успеет приготовиться к обороне.

Боб Хеселтайн отнюдь не дурак и не допустит, чтобы люди, опасаясь возможного нападения, держались настороже. Когда дилижанс по петляющей дороге будет медленно подниматься в гору, пассажиры станут внимательно следить за дорогой, а когда лошади остановятся на перевале, чтобы отдышаться, эти люди не выпустят из рук винтовки. Зато когда дилижанс поедет вниз по склону, они расслабятся и уберут оружие, думая, что опасность миновала. Весь вопрос в том, как можно заставить лошадей сбавить ход, но так, чтобы кучер ничего не заподозрил.

Тобин Дикси очень подробно описал мне дорогу, но все-таки не мешало осмотреть все самому. Я должен проехать по маршруту и при этом так, чтобы никто не догадался, зачем я это делаю.

В то же время, спрятавшись в своей комнате, я мог хорошенько обдумать сложившееся положение. Я не хотел никого убивать, в том числе Риса и Хеселтайна. Мне нужно было только одно — вернуть назад деньги, которые, как мне думалось, они еще не успели спустить, поскольку у них не было на это времени.

Кроме того, по-видимому, Боб и его дружки задумали провернуть одно дельце, для которого нужно гораздо больше денег, чем у них было. Вместо того чтобы промотать наши деньги по салунам да кабакам, они, наверное, решили уехать куда-нибудь или начать какое-нибудь дело, для которого нужен приличный капитал. Вполне возможно, что Боб и Руби захотели уехать на Восток или на побережье и, поселившись там в каком-нибудь шикарном отеле, вкусить все прелести богатой жизни. Я был уверен, что Руби Шоу хотелось именно этого, а из того, что я слышал о ней, я понял, что она из тех девиц, которые привыкли добиваться своего.

Да, Бобу и его друзьям определенно нужны еще деньги — вот почему они так скоро вернулись на путь преступлений. Им мало тех денег, что они забрали у нас, и это при том, что я даже не могу привлечь их к ответственности за кражу.

Кто-нибудь из компании Боба наверняка появится в этом городе, чтобы разнюхать, все ли спокойно. Кроме того, я был уверен, что у них в этом городе есть осведомитель, который сообщит Бобу, когда дилижанс повезет деньги. Интересно, знает ли кто-нибудь из жителей о моем появлении? Скорее всего, знает и наверняка попытается узнать обо мне побольше. А это означало, что я должен сидеть в своей комнате и носа не высовывать наружу.

В стене имелась щель, в которую можно было увидеть, что происходит в помещении станции, а окно выходило на улицу. Правда, соседнее здание загораживало обзор, но все-таки в окно можно было разглядеть людей, проходивших мимо станции.

На следующий день ближе к полудню мимо моего окна прошел какой-то человек, который подошел к столбу, поддерживающему навес, и, прислонившись к нему, принялся сворачивать самокрутку. Это был худощавый загорелый мужчина, которого я до этого никогда не видел. Одет он был как ковбой, только на его сапогах, начищенных до зеркального блеска, красовались дорогие мексиканские шпоры, и за свою одежду он заплатил столько, сколько обычный ковбой не мог себе позволить.

Он закурил свою самокрутку, прикрыв руками огонек, чтобы не задуло ветром, и при этом кинул быстрый взгляд на станцию дилижансов. Через мгновение незнакомец отправился дальше. Он слонялся неподалеку от станции и успел выкурить за это время три сигареты; потом ушел куда-то ненадолго, но вскоре вернулся и встал у входа в дом, который располагался напротив станции.

Рядом с этим домом стояла скамья, и через некоторое время незнакомец уселся на нее и просидел там несколько часов. Он внимательно наблюдал за тем, что происходит на станции, а я из своего окна наблюдал за ним.

На правом бедре незнакомца висела кобура с шестизарядным револьвером; он был одет в куртку, хотя обычные ковбои предпочитают носить жилет, который не стягивает плечи и имеет карманы, куда можно положить табак, спички и прочие мелочи.

За то время, что я наблюдал за ним, он несколько раз дотрагивался рукой до своей куртки с левого бока. Я был уверен, что он делает это совершенно механически. Что там у него спрятано? Деньги? Вполне возможно. Оружие? Скорее всего, так оно и было.