После этого Кон Джуди, который обычно не произносил больше двух-трех предложений за раз, пустился в рассказы о торговых тропах древних индейцев.

— Древних индейцев? Вы хотите сказать, что в древности индейцы были другими, не такими, как сейчас?

— Да. Современные индейцы согнали их с насиженных мест подобно тому, как мы согнали индейцев с их земель. Этот процесс происходит по всему миру, Шел, и ты еще увидишь, как индейцев прогонят отсюда на запад.

— Тогда получается, что хозяевами страны становятся те, кто умеет лучше воевать?

Кон усмехнулся.

— Не совсем так, Шел. Правильнее сказать: обычно наверху оказываются те люди, чей образ жизни наиболее эффективен.

Я не совсем понял, что он хотел сказать, но только я собирался задать Кону вопрос, как он произнес:

— Пойдем-ка лучше спать, — и, отодвинув свой стул, встал.

— А потом я отправлюсь на поиски Хеселтайна, — сказал я. — Не думаю, что они пустятся в дорогу в такую ночь, тем более что с ними девушка.

— Да, они где-нибудь спрячутся, — согласился Кон.

Он заплатил за наш ужин, и мы двинулись к двери. Я задумался над словами Кона об образе жизни и уже открыл дверь, как вдруг вспомнил о том, что забыл свой винчестер на соседнем столе.

Резко повернувшись, я толкнул Кона, и мы оба чуть не упали.

В эту минуту раздался выстрел, и мы услыхали, как пуля ударилась о косяк двери.

Если бы я не повернулся так резко, я был бы уже мертвецом.

Позади нас в ресторане одну за другой погасили лампы, и наступила темнота. Никто из нас не шелохнулся. Я застыл в дверях, упав на одно колено, и слушал, как бешено колотится сердце.

Испугался ли я? Да, должен признаться, что я испугался. С мыслью о том, что ты стал для кого-то мишенью, надо свыкнуться. Конечно, теоретически я знал, что в меня могут стрелять, но одно дело представлять себе это, а другое — испытать на своей шкуре. Кто-то, спрятавшись в одном из домов, стрелял с явным намерением убить, и убить не кого-нибудь, а меня.

К этому нужно было привыкнуть. Когда я упражнялся в стрельбе или мечтал о том, как легко буду расправляться со своими противниками, мне и в голову не приходило, что я и сам могу быть убит. А этот неизвестный человек пытался меня убить! Интересно, кто же это был? Малыш Рис? Док Сайте? Или сам Хеселтайн?

— Не двигайся с места, Шел, — велел Кон.

— Знаете, что я вам скажу? Я вовсе и не думал никуда двигаться.

Повернув голову, я понял, почему Кон велел стоять мне на месте. Свет от окна в соседнем доме падал на ресторан, и всякий, кто вошел бы в него, был виден как на ладони. Да, тот, кто стрелял в нас, выбрал отличную позицию.

Время шло, а мы с Коном стояли, где застали нас выстрелы, не решаясь пошевелиться. Мне показалось, что прошла целая вечность. Сердце мое стало биться ровнее, но рука, лежавшая на револьвере, так вспотела, что мне пришлось вытереть ее о штаны.

— Не торопись, Шел. Кто бы он ни был, он стоит под дождем, вон там, между двумя домами. Ему эта игра надоест быстрее, чем нам.

— А я никуда не тороплюсь, — ответил я. — Я намерен провести здесь ночь — только этот тип об этом не знает.

— А в тебя когда-нибудь раньше стреляли, Шел?

— Нет, сэр. В меня лично — никогда. Правда, один раз на наш дом напали краснокожие, и они, конечно, стреляли, но по дому, а не в кого-нибудь конкретно. А этот тип целился в меня, я в этом уверен.

Мы продолжали ждать. Моя винтовка лежала на столе неподалеку, но я не решался подойти и взять ее, хотя, как мне казалось, она лежала в таком месте, которое нельзя было увидеть с улицы.

— Проползи к двери на кухню, прижимаясь к стене, а я тебя прикрою, — сказал Кон.

Я дополз до стола, где лежал мой винчестер, и, взяв его, пополз дальше. Добравшись до кухни, я встал в двери и вгляделся сквозь темноту в бурлящие потоки воды на улице. Но мне не удалось ничего рассмотреть, настолько сильным был дождь.

Кон прополз вдоль другой стены и присоединился ко мне.

Мы услышали какой-то звук и, увидев светящийся в темноте кончик сигары, поняли, что хозяин ресторана еще не ушел с кухни.

— Вас, ребятки, всегда так встречают — выстрелами или это что-то новое?

— У вас есть черный ход?

— Вон там… Если вам, ребятки, захочется позавтракать, то идите лучше в другой ресторан… на противоположном конце города.

— Вы так никогда не разбогатеете, если будете отсылать своих клиентов прочь, — сказал я. — Нам понравилось у вас.

— Может быть, я и не разбогатею, — сухо ответил хозяин, — но зато проживу подольше. Впрочем, если вам у меня понравилось, можете прийти утром. Только если вы не возражаете, я поставлю у двери свою старую винтовку, и если кто-нибудь вздумает пальнуть в кухню, то я выстрелю в ответ.

— Судя по вашим словам, вы не всегда были владельцем ресторана, — заметил Кон.

— Да я, черт возьми, лет двадцать кашеварил в ковбойских лагерях и на выгонах. Думаю, что это было полегче, чем гнуть спину в какой-нибудь шахте.

У черного хода мы на минуту задержались и обсудили дальнейшие действия. Я считал, что голову под пули должен подставлять я, а не Кон, ибо это я охотился за своими деньгами, поэтому я первым шагнул на тротуар. Однако, надо признаться, мне было очень страшно.

Кон Джуди двинулся за мной; спустившись по улице, мы завернули за угол и задворками добрались до сарая при конюшне, где оставили своих лошадей. Нам не хотелось отправляться на поиски гостиницы, где можно было бы переночевать, поскольку мы могли очутиться как раз там, где остановились на ночлег наши враги, поэтому мы достали одеяла и забрались на сеновал.

Когда мы улеглись, Кон спросил меня:

— Ну что, ты еще не раздумал преследовать этих ребят?

— Я должен их догнать, — ответил я. — Конечно, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то пустил мне пулю в лоб, но я уверен, что мой отец, если бы был жив, не отстал бы от них. Так что я не могу все бросить и вернуться домой.

— Но они уже, наверное, поделили между собой ваши деньги.

— Наверное. Но не забывайте, что с ними девушка, а ей это, конечно же, не понравится, и она сделает все, чтобы все деньги остались в руках Хеселтайна. Разве она потерпит, чтобы золото досталось еще кому-то?

Меня беспокоила не только мысль, поделили ли грабители наши деньги, или нет. В моем собственном кармане оставалось все меньше и меньше долларов. Хотя я и старался тратить их как можно экономнее, и по дороге мы питались своими запасами, денег у меня почти не осталось. В Лидвилле, как я успел заметить, люди привыкли жить на широкую ногу, и, учитывая местные цены, я понял, что скоро останусь без гроша. Я понятия не имел, сколько денег было у Кона, но с меня было достаточно и того, что он делил со мной риск быть убитым, и я не хотел, чтобы он еще и кормил нас обоих.

Заложив руки за голову, я лежал с открытыми глазами, слушая, как дождевые капли стучат по крыше сарая, и обдумывал ситуацию, в которой я оказался.

Хотя в некоторых округах штата имелись органы управления, а шерифы, если им того хотелось, ловили преступников, тем не менее в большинстве своем действие законов на Диком Западе ограничивалось пределами того или иного города. Впрочем, судя по словам Кона, Джим Кук пытался как-то наладить сотрудничество шерифов и начальников полицейских участков в борьбе против людей, преступивших закон.

Но если вдуматься, я не мог выдвинуть против Хеселтайна и его дружков никакого официального обвинения. Они нашли потерявшуюся лошадь, и хотя Рис и Сайте знали, кому она принадлежит, они могут в этом и не признаться, а у меня не было никаких доказательств, что лошадь и деньги мои.

Я должен был сам восстановить справедливость, ибо мне не хотелось, чтобы Хеселтайн и его дружки завладели деньгами людей, трудившихся до седьмого пота и доверивших нам то, что было заработано тяжким трудом. И если уж на то пошло, я не хотел отдавать грабителям и свои собственные деньги.