Карелла и Хейз понимали, конечно, что происходит за их спиной, они внимательно осмотрели все почтовые ящики и обнаружили, что Фрэнк Дюма жил в квартире 44. Через вестибюль они вышли к лестнице, поднялись по ступенькам. Они прошли мимо маленькой девочки, которая специальным ключом прикручивала роликовые коньки.

– Здравствуйте, – приветствовала она их.

– Здравствуй! – ответил Карелла.

– Вы ко мне? – спросила она.

– А где ты живешь?

– В двадцать первой квартире.

– Нет, ты уж извини, – сказал Карелла и улыбнулся.

– Я думала, что вы пришли насчет страховки, – пояснила она и снова занялась коньками.

На площадке третьего этажа они вытащили револьверы. Квартира сорок четыре помещалась в середине холла. Они молча подошли к двери, минуту стояли, прислушивались, затем встали по обе ее стороны. Карелла кивнул, и Хейз, весь подобравшись, решительно пнул ногой дверь.

Он едва успел убрать ногу, как из квартиры раздались громкие выстрелы, а из двери полетели щепки.

Хейз бросился на пол при первом выстреле в тот момент, когда на деревянной двери от выстрела образовалась дырка. Пуля просвистела у него над головой, когда он плашмя лежал на полу, рикошетом отскочила от стены за его спиной и под каким-то немыслимым углом устремилась вниз в холл, когда раздался следующий выстрел. Опять дерево треснуло и Карелла съежился, так как пуля просвистела по узкому проходу в нескольких дюймах от его лица, от того места, где он стоял слева от двери, крепко прижав к груди револьвер, втянув голову в плечи. Хейз, лежа на полу, пытался еще продвинуться вправо от двери, когда раздался третий выстрел. Потом, почти сразу же, один за другим последовали еще четыре, пули откалывали куски дерева от двери, отскакивали в покрытый трещинами потолок над головой. Он насчитал семь выстрелов, барабан револьвера, наверное, опустел, если тот, кто сидел в квартире, стрелял из револьвера сорок пятого калибра. Наступила пауза. Вполне возможно, что он перезаряжал оружие, а может быть, у него было другое оружие, с девятью зарядами, или «Хэрингтон и Ричардсон» двадцать два, у которого было столько же зарядов, или... Не было времени перебирать другие варианты. Быть может, и перезаряжает или просто выжидает, а может быть, у него два пистолета, а вдруг – вдруг он сейчас вылезает через окно. Карелла вобрал воздух в легкие, отполз к противоположной стене, прижался к ней, уперся ступнями ног в дверной замок.

Дверь распахнулась и по инерции увлекла за собой Кареллу под град пуль, летевших из окна. Хейз сразу же последовал за ним. Они оба бросились плашмя на изношенный линолеум комнаты, стреляя по окну, в котором на какое-то мгновение показался и сразу же исчез силуэт мужчины. Они вскочили и подбежали к окну, Карелла на минуту высунул голову, но тут же отпрянул назад, где-то над его головой пролетела пуля, и отбитый кусок кирпича ударил его по щеке.

– Он направляется на крышу! – закричал он напарнику, не оборачиваясь, так как и без того знал, что Хейз сразу же побежит наверх по лестнице, а сам он взберется на крышу по пожарной в погоне за преступником. Он перезарядил револьвер из патронташа, болтавшегося на поясе, шагнул к пожарной лестнице и выстрелил в человека, находящегося над ним двумя этажами выше. Взбираясь по обитым железом ступеням, человек наверху больше не стрелял. Вместо этого, поднимаясь вверх, он начал сбрасывать вниз все, что попадалось ему на ступенях: цветочные горшки, железки, детский игрушечный грузовик, старый потрепанный чемодан – все это грохотало вокруг Кареллы, пока он пробирался вверх. Огневой шквал прекратился, когда человек добрался до крыши. Прозвучали и откликнулись эхом в тихом весеннем воздухе три выстрела. Это Хейз появился на крыше.

К тому времени, как Карелла присоединился к нему, он одним прыжком перемахнул на крышу соседнего здания и исчез из вида.

– Он сбежал, пока я перезаряжал револьвер, – пояснил Хейз.

Карелла коротко кивнул и засунул в кобуру свой револьвер.

Когда они добрались до участка, Мейер уже ждал их с данными на Фрэнка Дюма.

– У него нет судимости, по крайней мере, в нашем городе, я жду, что скажут федеральные службы.

– Плохо, – произнес Карелла. – Все это похоже на работу профессионала.

– Может быть, он и есть профессионал.

– Но ты же только что сказал, что его нет в картотеке.

– Откуда нам знать, как его настоящее имя?

– Машина была зарегистрирована...

– Я еще раз связался с Транспортным бюро, – пояснил Мейер, – они сказали, что машина была зарегистрирована всего лишь в прошлом месяце. Он мог воспользоваться вымышленным...

– А как же водительские права?

– С каких это пор воры беспокоятся о правах?!

– Воры – самые осторожные водители в мире, – возразил Карелла.

– Я проверил по телефонному справочнику. Там даются телефоны шести Фрэнков Дюма. Держу пари, что он выбрал это имя наугад из справочника.

– Вполне возможно.

– Стоит проверить, – настаивал Мейер.

Он также сообщил им о результатах наблюдений Энди Паркера за тиром и о том, что вечером, в семь часов, ему понадобится пять человек для облавы, составлен список, в нем – фамилии Хейза и Кареллы.

– Мы собираемся здесь в шесть тридцать, – объявил он.

– А я планировал в шесть уйти домой, – посетовал Карелла.

– Хорошие планы никогда не сбываются, – пожалел его Мейер.

– Да уж, – протянул Карелла и поскреб затылок. – Как ты думаешь, Коттон? Может быть, нам вернуться на Фэрвью и поговорить с домовладелицей или с кем-нибудь еще?

– Наверняка, она знает, кто арендует ту квартиру, – согласился Хейз.

– А вы обедали? – поинтересовался Мейер.

– Нет еще.

– Поешьте сначала. Дела подождут.

Они пообедали в столовой рядом с участком. Карелла думал о том, не скажут ли что-нибудь определенное в лаборатории об этом ноже-клинке. Он не мог понять, почему убийца в парке действовал ножом, тогда как в его распоряжении был по крайней мере один револьвер.

– Ты думаешь, он видел нас, когда мы поднимались по лестнице? – спросил Карелла.

– Должно быть, да. Помнишь, как все, кто были на крыльце, слиняли. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, что мы полицейские.

– Эта булочка зачерствела. А твоя как?

– Вполне съедобная. Возьми половину!

– Да нет, ешь сам.

– Я же все равно всю не съем.

– Спасибо. – Карелла отрезал половинку булочки Хейза и начал ее жевать. – Так-то лучше, – промолвил он и взглянул на часы. – Нам пора двигаться. Он-то о нас уже знает, а мы можем справиться хотя бы о том, действительно ли его настоящее имя Дюма.

– Дай попить чай, – проворчал Хейз.

Хозяйка дома 1137 на Фэрвью-стрит не испытывала восторга при виде полицейских и не скрывала этого.

– Вечно здесь полицейские. Я сыта ими, – пожаловалась она.

– Это очень плохо, мадам, но мы вынуждены задать вам несколько вопросов.

– Вы всегда сначала стреляете, а потом задаете вопросы, – сказала она сердито.

– Мадам, человек из сорок четвертой квартиры первым открыл стрельбу, – объяснил Хейз.

– Это ваша версия.

– А вы знаете, кто он?

– Кто будет возмещать ущерб за...

– Во всяком случае, не мы, – отрезал Хейз. – Как его фамилия?

– Джон Доу.

– И все, мадам?

– Так его зовут, под этой фамилией он снял квартиру.

– И давно он здесь живет?

– Два месяца.

– Он платил ренту наличными или выписывал чек?

– Наличными.

– А вы не подозревали, что Джон Доу его не настоящее имя? Тем более, что на его почтовом ящике имя Фрэнк Дюма.

– Я ведь не полицейский. Мое дело сдавать квартиры тому, кто сюда приходит, а не подозревать. Он уплатил за месяц вперед, не поднимал шума ни из-за увеличения квартплаты, ни из-за четырех долларов за телевизионную антенну, так что с какой стати мне его подозревать? Мне все равно, как его там зовут, Джон Доу или Джон Рокфеллер, если он аккуратно платит за квартиру и не причиняет неприятностей.