Неприятным сюрпризом стал разрушенный мостик через ручей, по ходу нашего движения. Кем он был разрушен уже не важно, а вот объезжать далеко и не безопасно, поэтому мужики, засучив рукава, навели временную переправу. Благо у запасливых немецких водителей в инструменте нашлись и пилы и топоры.
Наш рейд закончился километрах в десяти от деревни Афанасьево. Дальше, судя по трофейной карте, в двадцати пяти — тридцати километрах проходит линия фронта. К нашим ведет только одна дорога, воспользоваться которой мы вряд ли сможем. Здесь прифронтовая полоса и даже маскировка под противника не поможет. Да и соваться туда без знания паролей бессмысленно, первый же пост поднимет тревогу. Правда, немного в стороне на карте обозначена какая-то наша часть. Только не понятно, толи это плацдарм для наступления, то ли очередной малый котел. Из-за болотистой местности, делать какие-то предположения не возможно. Вполне может оказаться, что на позиции ведет только одна дорога, к которой немцы не могут подобраться через топи. А наши не отходят, так как могут простреливать тылы противника. Другого объяснения сидения на болотах, я не вижу.
Через час после того как мы встали лагерем на нас вышла разведка окруженцев, которую привела Ершова. Возглавлял ее командир со знаками различия политработника, он так и представился:
— Политрук Осипов. Красноармеец Ершова сообщила, что Вы разыскиваете именно нашу группу.
— Капитан Песиков. У меня распоряжение Военного совета фронта, для генерал-лейтенанта Болдина.
И пресекая возможные вопросы по подтверждению моего статуса и полномочий, знакомлю Осипова со своими бумагами. Вот и опять они мне в немецком тылу пригодились, а так доказывай, что я тот, кто есть. Дальше я в сопровождении группы пограничников, изображающих мою охрану, через лес направились в расположение отряда.
Болдин, стоя в группе старших командиров, среди которых было еще два генерала, ожидал нас с явным нетерпением. Остальные тоже были слегка взволнованы. Оставив пограничников на краю лагеря, что бы не пугать собравшихся, а то еще примут их за конвой, я подошел, представился и коротко доложился. Информация, что их ищут и готовят эвакуацию, была встречена с нескрываемым облегчением и искренней радостью. Меня засыпали вопросами, обычными для окруженцев. Первым делом пояснил, что наши войска прочно удерживают противника на линии Холм Жирковский — Ярцево — Ельня. Отвечая, рассказал новости почти недельной давности, объяснив, что поиски начали более чем на сто километров западнее.
— Хватит этого столпотворения, — привел всех в чувство Болдин, — прошу в штабную палатку, там и поговорим более детально.
О том, как группа командиров отступала от границы, я примерно уже знал из рассказа пограничников. Всякие уточнения и дополнения мне были не очень интересны, но выслушал я их внимательно. Понимал, что сейчас обкатывается вариант доклада в Ставку. Из последних достижений отряда был разгром остановившейся на ночную стоянку немецкой части. Об этом я уже тоже слышал от Лизы. В распоряжении отряда появились две рации но, не имея кодов и позывных, связаться с командованием не получилось, так как старые варианты не сработали. Были и трофейные карты. Ради интереса мы их сравнили. Отметки на моей и лежащей на столе, во многом совпали, разве, что мои данные были свежее.
— Мы в этом лесу уже несколько дней, — говорит Болдин. — До этого удавалось поддерживать достаточно хороший темп продвижения. Но вот получилось загнать себя практически в тупик.
— По карте, через деревню проходит дорога.
— И дорога проходит, и вот здесь справа от домов, за болотом вполне проходимый ельник. Только деревня превращена в опорный пункт, в котором расквартирована пехотная немецкая часть, численностью не менее батальона со средствами усиления. А двухкилометровая по ширине полоса хвойного леса, не имея подлеска, отлично просматривается и простреливается с постов. Болото же в этих местах для скрытого продвижения очень сложное, из-за топкого дна и пузырей болотного газа, образующихся за идущим и полностью его демаскирующего. При попытках установить связь с нашей частью, обозначенной на карте, мы потеряли несколько бойцов, но 7 августа два красноармейца из разведгруппы Осипова смогли пройти мимо постов. Вернулись сегодня утром, с ними шел связной, чтобы получить подтверждение, что мы те за кого себя выдаем и согласовать дальнейшие действия. Но уже на границе леса группу обстреляли и связной погиб. Что бы самостоятельно атаковать укрепленную деревню наших сил не достаточно, требуется отвлекающий удар, тогда мы зацепимся за крайние дома.
— Командование определило мне жесткие сроки Вашего выхода за линию фронта, и они на исходе. Предлагаю воспользоваться самолетом.
— И что всех вывезешь?
— Если найдем площадку под большой транспорт, то старших командиров вывезем всех.
— Где ты здесь, в лесу, нормальную площадку найдешь. Да и людей я не брошу, мы столько прошли вместе, а тут до фронта всего тридцать километров. Нет, нужно другой выход искать.
— Моя группа имеет опыт передвижения по немецким тылам, используя трофейную технику и форму. Прошу выделить мне ваших представителей, мы попробуем пробиться к нашим и совместным ударом обеспечить проход вашего отряда. Думаю, моих полномочий для организации контрудара хватит. И на всякий случай давайте, согласуем частоту и условные фразы для поддержания радиосвязи.
Решив текущие вопросы и получив в свое распоряжение уже известного мне политрука и капитана разведчика, мы выдвинулись к немецкому опорному пункту. По пути я получил дополнительные сведения от капитана. Постоянного гарнизона у немцев нет. Примерно пехотная рота несет охрану тылов, является резервом и служит для смены солдат на передовой. Ротация осуществляется каждые два — три дня. В распоряжении имеются противотанковые пушки, бронетехника до роты, минометы и станковые пулеметы. Наиболее укреплена восточная часть, где имеются ДОТы. Снабжение идет по дороге через поля, в лес противник предпочитает без нужды не соваться.
Разглядывая деревню в бинокль, я мысленно матерился. Действительно для наших целей очень неудачное расположение. Слева река, за которой раскинулось несколько больших полей, справа пруд, переходящий в болото, дальше лес, в котором не укроешься. Проехать можно только через деревню, в которой немцы чувствуют себя очень уверено. Сразу на въезде пост с 37-мм «колотушкой» и станковым пулеметом обложенными мешками с землей. За крайней избой, судя по торчащему «огрызку» ствола, явно самоходное орудие спряталась, а где-то и минометная батарея и пехота еще… И это на тыловой позиции, а что с восточной стороны не видно.
Можно попробовать на полном ходу проскочить, не ввязываясь в бой. Сразу стрелять не начнут, принимая за своих. Спокойно доехать до поста, а потом забросать гранатами и по газам. Не пойдет, этих-то мы подавим, а потом на выезде из деревни нам в спину из ДОТов ударят. Нет нужно потихонечку. Пойдем под утро по реке, такого от нас точно не ждут, а туман нам поможет. Других вариантов я не вижу, а сроки и, правда, поджимают. Группа не больше пяти человек, с учетом двоих представителей от Болдина, без них ни как. Они знают возможности своих людей им и вопросы взаимодействия согласовывать.
Вернувшись в расположение, определил участников и довел план боевой операции. Приятным бонусом стало то, что у окруженцев нашлось несколько надувных лодок, затрофеиных во время последнего боя. Вообще палаточный лагерь попался им на пути очень своевременно. Из рассказов я понял, что к этому времени на исходе были боеприпасы, с продуктами дело обстояло очень плохо, медикаментов не осталось совсем. Зато теперь они довооружились, обросли имуществом и даже транспортом с небольшим излишком горючего. Кстати насчет горючего. Озадачил политрука проверкой обнаруженной нами колоны, на предмет возможного приведения машин в рабочие состояние. Больше всего меня интересовал вопрос с танком. Танкисты в отряде точно были, видел их комбинезоны, пусть посмотрят технику и поищут в округе. В здравом уме ни кто боеукладку снарядов на руках не понесет, значит, спрятали все, что сняли, где-то рядом. В предстоящем прорыве трехбашенный Т-28 может нам сильно помочь. Даже если стрелять не будет, то на первоначальном этапе операции, отвлечет на себя внимание врага.
