— Представляешь, фрицы настолько обнаглели, что выйдя к станции тут же, побросав технику, разбрелись по пристанционным постройкам с целью грабежа. — Возмущенно говорил капитан. — А тем, кому места для грабежа не хватило, пошли в Елизаветинский парк, к озеру и давай по лебедям стрелять. Настоящую «охоту» на бедных птиц устроили. Суки.
Его возмущение можно было понять, наверняка в этот парк к Елизаветинскому дворцу в выходные многие Ленинградцы приходили, что бы покормить этих величественных птиц.
Пограничники воспользовались тем, что враг «распылил» свои силы, и неожиданно нанесли карающий удар. В 5.00 утра 5-я рота курсантов сосредоточилась на исходной позиции за железнодорожной насыпью, а затем рывком выбила немцев со станции, и отбросила их в Елизаветинский парк. Здесь враг смог закрепится, используя каменные постройки дворца. Особенно ожесточенно противник оборонял Владимирскую церковь. Курсанты перекрыли дороги и в районе центральной части парка, заняли позиции на островках местного пруда и в расположенных там каменных строениях. Пока наступило временное затишье, идет пополнение боеприпасами. Обе стороны эвакуируют раненых.
— Нам бы, обещанные орудия, мы немцев к ногтю прижали бы без проблем. — Продолжал капитан. — Но они из церкви опорный пункт сделали, нам пока их оттуда выбить не удалось.
— Вас, что совсем без усиления оставили? — удивился я.
— Вчера утром сыграли тревогу, объявили приказ и сюда. Задача, то у нас была в тылах отступающих дивизий организовать отсечные позиции, диверсантов, паникеров да дезертиров ловить. О том, что с ходу в бой вступим ни кто и не думал. У нас кроме винтовок и гранат, всего несколько ручных пулеметов, да два учебных орудия. И те на танкоопасном направлении стоят.
— С орудиями мы познакомились, — отвечаю, гася грустную улыбку, — броня бы Вам пригодилась.
— Да, кто ж знал, что это не немцы разведку проводят. К тому же это не наши расчеты, а из отступающих частей, — он тут же открестился от пушкарей.
— Я к ним претензий не имею. Сами виноваты. Просто по сведениям, полученным от пленных, здесь уже наш глубокий тыл должен быть.
— Мы тоже так до сегодняшнего утра думали.
— Так что связь с командованием мне обеспечишь? Нам на свой фронт скорее нужно возвращаться, как бы опять не потеряли.
— А нет у меня связи. И на телефон не смотри. Это «полевка» с тремя ротами. На 8-ую кабеля не хватило.
— Так, а как же… — начал я удивленно.
— А никак, пошлем делегата. А вы пока здесь побудете.
И прерывая, готовые сорваться возражения, он добавил: — По приказу мы действуем самостоятельно и в оперативном отношении подчинены только командарму 42-й армии генерал-майору Беляеву. Я могу в пехотную цепь любого, хоть генерала поставить. Вот такие вот пироги.
— И куда нас поставишь? — спросил я, ища выход из создавшегося положения. Очень мне не хотелось здесь застрять надолго.
А капитан и присутствующие командиры с интересом отслеживали мою реакцию. Опять, какой-то проверочный тест, что ли? Ну, так с боем я пробиваться не собираюсь.
— Без подтверждения полномочий я вашу группу пропустить не могу, — выдержав паузу, говорит пограничник, — для этого нас сюда и направили. А то, что враг прорвался и мы теперь на передовой, так на то она и война. Связи у меня нет, но мы сейчас находимся в предполье Красногвардейского укрепрайона. На станции есть два пулеметно-пушечных дота с гарнизонами из 267-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона. У них связь точно есть, но только с командованием укрепрайона. Еще в Елизаветино должен телеграф работать, я тебе в помощь пару курсантов дам, можешь попробовать. А твоих бойцов я пока в резерв определю, к тому же там говорят, наш брат пограничник есть, уже проще будет.
То, что пограничники с радостью примут возможность помочь своим коллегам, я даже не сомневался. Но я рассчитывал ограничиться помощью вооружением, боеприпасами и техникой. Самому, без крайней необходимости, участвовать в боях на передовой, считал нецелесообразным. Полученная контузия, прочистила мозги и расставила приоритеты. Я уже определил для себя цели и задачи на ближайшее время и отсрочку их выполнения воспринимал негативно. Но спорить в данной ситуации бесполезно, поэтому нужно использовать ситуацию с максимальной эффективностью.
— Хорошо, мы остаемся. Но у меня сразу есть предложения по организации обороны. В бой вы уже вступили и позиции свои обозначили. Следующим шагом противника будет авианалет с последующим артобстрелом по разведанным целям. А вот ваши позиции с отдельными стрелковыми ячейками современным условиям боя не соответствуют. Поэтому в первую очередь предлагаю нормально окопаться.
Выслушав цитаты из Устава и наставлений о пользе стрелковой ячейки как основы оборонительного порядка, я предложил не заниматься демагогией, а слушать людей имеющих боевой опыт. На самом деле особенно-то никто и не сопротивлялся и команда «окапываться» и тщательно маскировать позиции тут же ушла на исполнение.
В течение часа решили текущие вопросы по организации обороны и передачи излишков нашего вооружения, создании пулеметных и минометных расчетов. Определили мотоциклистов в делегаты связи и укрыли машины глубоко в тылу. Не успел вздохнуть свободно, как немцы начали бомбардировку станции. Со стороны было видно, как над ней кружатся, звенья вражеских бомбардировщиков. К счастью, противник не смог точно определить расположение хорошо замаскированных позиций. Бомбы в основном падали на строения, в которых ни кого не было.
Вслед за бомбами, уже на наших позициях стали рваться снаряды и мины. Курсанты успели отрыть, оборудовать и замаскировать первую линию окопов и даже по моему совету, перед ними сделали «ложную позицию», по которой и пришелся основной удар. К счастью, длился обстрел не долго, очевидно сказалась нехватка снарядов.
Пока сидели в специально отрытой во дворе дома «щели» пограничники не раз добрым словом вспоминали уроки начальника инженерной службы училища, участника боев в Испании, капитана Теренина.
Не успел окончиться артиллерийский налет, как затрещали вражеские пулеметы и автоматы. В ответ ударили винтовки курсантов. Началось наступление противника. Командиры поспешили к своим подразделениям, а я как бы остался не у дел. Бежать вперед к линии окопов было бы не самым лучшим решением, оставаться среди домов, тоже не стоило, отойти к нашим машинам не позволяла совесть. Хорошо, что хоть автомат успел забрать, правда, патронов немного, всего три запасных рожка.
Перебежками добрался до сваленных кем-то за огородами кучи бревен, как раз за позициями пограничников. Так себе позиция, но впереди уже вовсю шел бой, и выбирать особо было не из чего. Наблюдая, как часто подают бегущие вперед противники, с радостью отметил, что и старые винтовки не так уж плохи, если умело ими пользоваться. А вместе со станковыми и ручными пулеметами можно создать плотную завесу огня и прижать фашистов к земле.
Немцы, «опьяненные» победами прошлых дней, уверенные в легкой победе, сделали расчет на первый мощный натиск и просчитались. Несколько немецких танков были расстреляны прямой наводкой из четырех 45-миллиметровых орудий, остальные замерли, не понимая, откуда летят снаряды. Расчеты орудий после пары выстрелов меняли отлично замаскированные позиции. Танкисты же бесполезно расстреливали стога сена, согласно наставлений, считавшиеся в РККА стандартным укрытием для противотанковых пушек. Пехота обогнала остановившиеся танки и устремилась вперед. Ее встретили пулеметы, подпустившие врага на расстоянии кинжального огня. Но немцы продолжали упорно лезть вперед. Пули и снаряды выкашивали фашистских солдат, но те, переступая через трупы своих товарищей, не считаясь с потерями, продолжали идти вперед. Немцы шли на прорыв, привычно пытаясь вызвать ужас и панику среди обороняющихся.
Сама по себе атака была безрассудной. В ней не было и тени солдатской доблести. Это походило на хладнокровное убийство командирами своих накачанных шнапсом подчиненных. Отравленные алкоголем, они ничего не соображали, и шли вперед с упорством бездушной механической машины. Это было страшно, напоминая кадры «психической атаки» белогвардейцев из фильма Чапаев. Но и в окопах перед ними были не ополченцы, а цвет Красной Армии ее будущие командиры. Тут каждый второй имел значок «Ворошиловский стрелок» и пули редко летели мимо цели, а пулеметы МГ, переданные нами курсантам, не зря были прозваны «газонокосилкой». Поле перед окопами в считанные минуты оказалось завалено телами солдат в немецкой форме.
