На мой вопрос о дальнейших планах, Коломеец сказал, что если мы поможем с ранеными, то он с отрядом будет пробиваться к фронту, желания партизанить, у пограничников нет. А вот немногие прибившиеся к ним красноармейцы, высказались на это положительно. Мне же наоборот хотелось усилить партизан именно пограничниками, которые взяли бы на себя функции контрразведки, а именно выявление предателей и засланных фашистами агентов. Слишком хорошо мне известно, что большинство партизанских отрядов закончило свое существование именно из-за предательства.
— Вот, что товарищ старший лейтенант. Ты уже понял, что мы здесь не просто так оказались. Формируется партизанский отряд и ему очень нужны грамотные и главное, проверенные в боях кадры. Я вам помогу, скоро должен прилететь ТБ-3, конечно бомбовоз не пассажирский лайнер, но думаю, что раненых вывезем. Будет очень неудобно, там и здоровому лететь прямо скажу не здорово, но зато через пару часов уже у наших будут. Ты с военврачом посоветуйся, кто транспортабелен и перелет выдержит. Нужно будет озаботиться теплыми вещами, на высоте прохладно и из всех щелей дует.
— Уф, прямо груз с плеч, — обрадовано говорит Коломеец, — даже не надеялись на такое, рассчитывали раненых у местных пристроить.
— Скажи лучше, надеялись партизанам спихнуть.
— Что Вы такое говорите, вон мы их, сколько везли, неужели бы сейчас бросили.
— А ты не кипятись. Раненые и для вас и для партизан обуза, поэтому я в нарушение всех инструкций тебе про самолет и говорю. Взамен прошу хоть несколько пограничников потолковее оставить, не умеют пока бойцы шпионов засланных выявлять. Всех тяжелых самолетом отправите, а легкораненые пусть в отряде долечиваются.
— Хорошо, я поговорю с бойцами. Кажется, у нас даже местные имеются. Не совсем из этих мест, но в соседнем районе точно кто-то жил.
— Договорились. Значит этой ночью, раненые и десяток бойцов в сопровождение должны быть готовы. Я тоже пришлю десяток, нужно будет с разгрузкой побыстрее закончить, да и вам помочь раненых погрузить. А обратно на ваших телегах часть груза увезем.
Расстались мы довольные друг другом. Я вернулся в отряд и занялся своими делами, точнее подготовкой к ночной операции, добро на которую было получено. Правда, мне почему-то показалось, что командование не очень поверило в такое скопление самолетов на одном поле. Хоть бы удовлетворили мою заявку на авиаполк тяжелых бомбардировщиков. ТБ-3 несет большую бомбовую нагрузку до 5 тонн, в бомболюках можно разместить двадцать восемь 50 или 100 килограммовых бомб, на подвески под крылья четыре сверхтяжелые от 250 до 1000 килограмм. При удачном попадании пары сотен таких бомб, все находящиеся на аэродроме перемешается с землей.
После обеда вернулся «Осип» с группой прикрытия. До окраин добрались нормально, а вот в поселке все пошло не так как планировалось. Началось с того, что в доме, где должен жить связной, поселились немцы, выгнав хозяев. У соседей такая же картина. Расспрашивать куда их выселили было опасно. На центральной площади с утра располагался самостийный рынок, но к обеду люди расходились, и встретить там кого-то кроме патруля было затруднительно. Немцы открыли свой магазин, где можно было отвариться и за советские деньги, но курс был грабительский, десять рублей за один пфенинг, и народ туда не заходил. Пришлось идти на другой край частного сектора, где жил его дальний родственник. Тот оказался дома и даже обрадовался приходу родни, посадил за стол и стал делиться местными новостями, попутно стараясь выяснить цель возвращения, так как знал, что последний успел эвакуироваться. Родственник был коммунистом и даже занимал какую-то должность в местном исполкоме, поэтому «Осип» выдал, немного отредактированную версию своего возвращения. Прибыл из центра для организации партизанского движения, подбирает соратников. Предложил вступить в создаваемый партизанский отряд. Тот аж запрыгал от радости и сказал, что сам об этом думал и хоть сейчас может порекомендовать братьев своей жены. «Осип» обрадовался, как же не успел прийти, и с ходу костяк подполья навербовал, и согласился на встречу с новобранцами. Родственник куда-то послал пацаненка, а сам предложил выпить за встречу. Какой же русский или белорус откажется от такого предложения. Только выпили по первой как в хату вошли два бугая. Тут родственник и говорит:
— Ты уж прости нас, но время нынче тяжелое. Немец свою силу показал, а Красная армия разбита и драпает. Значит Советам конец. Мы тут думали, гадали, как к новой власти прибиться. Но не с пустыми же руками идти. Нужно сразу свою верность доказать, а то не любят они партийных, сразу повесить норовят. Мы сначала генерала поймать хотели, где-то в наших местах его видели, да с ним отряд человек в сто. А тут прямо подарок — посланец из самой Москвы.
Пока он свою речь толкал, мордовороты вроде как вязать «Осипа» собрались, а что бы тот и не вздумал сопротивляться, родственник из-за печки обрез достал. Спасло нашего разведчика то, что он «лимонку» с собой взял. Когда в гражданку переоделся, чеку выдернул, гранату в руке зажал и платком перевязал, вроде как порезался сильно. Боялся очень немцам в плен попасть, вот его «домашняя заготовка» и выручила. Когда понял, что шуткой и не пахнет, он повязку с руки сорвал и бросил подарок под ноги родственникам, а сам рыбкой в окно прыгнул. Хозяин дома умудрился из комнаты выскочить, а вот братья в дверях застряли. Их и посекло осколками. «Осип» за соседским сараем укрылся, прикидывая куда податься. К его удивлению ни какой паники не поднялось. Просто на шум пришли соседи, а вот когда два трупа в доме увидели, то забегали и даже патруль немецкий привели. «Осип» спокойно в толпе постоял и послушал, о чем народ говорит. Шумели много о чем, но официальной версией признали, что погибшие готовили самодельную бомбу, для диверсии на аэродроме. В подтверждении этого говорило военное снаряжение, найденное в доме и то, что хозяин был партийным работником. Немцы не долго думая решение утвердили — да партизаны, и повесили трупы прямо на воротах. Родственничек успел убежать, его так и не нашли, переводчик объявил за его поимку вознаграждение от немецкой администрации. Этот момент рассказа очень всех порадовал, один «Осип» все вздыхал:
— Ну как же так-то. Я же ему рекомендацию в партию давал, а он меня продать, как хряка хотел.
— Не переживай, ты ему рекомендацию давал, ты из него и партизана сделал. Пусть и против его воли, смотри как бы ему после войны за это еще и медаль не дали. — Сказал кто-то из слушателей.
— Встречу своими руками гниду удавлю. Не должна такая тварь по земле ходить.
Но от посещения поселка, польза все-таки была. Удалось встретить старого проверенного товарища, который рассказал много интересного. В частности он сообщил, что в поселке расквартирована лишь часть пилотов. Те, что прибыли недавно в основном живут в доме отдыха километрах в пяти южнее. Там же содержится два десятка молодых девушек и женщин, как местных так и из числа беженцев. Собрали и увезли их силой, для услады господ офицеров. Туда же позже увезли группу девушек в нашей военной форме. Парни, когда слушали, аж зубами скрипели.
— Русские своих не бросают, — говорю, что бы подбодрить и привести бойцов в чувство, — проведем операцию, соберем побольше сведений об охране и разгромим этот притон. А пока соберитесь дел много, кроме аэродрома нужно раненых к месту посадки отвести и приготовить там все к быстрой погрузке.
Вечер принес неприятный сюрприз, большая группа одноматорных Ю-87 «Лаптежников» начала готовиться к взлету раньше времени. На нашу операцию это повлиять никак не могло, самолетов на поле оставалось достаточно, но беспокоило, что основная цель — бомбардировщики, и в первую очередь те, что летают на Москву, могут избежать возмездия. Даже мысль пришла дать радиограмму на перенос времени налета, но как пришла, так и ушла. Поздно суетиться, нужно придерживаться плана. К счастью, больше нарушений графика полетов не было. Точно в условленное время радист послал сигнал готовности, а мы приготовились в случае необходимости обозначать цели ракетами. Зажигать сигнальные огни не понадобилось, наверняка сверху аэродром смотрелся светящимся как новогодняя елка. В смысле подарка для наших бомбардировщиков. Потянулись напряженные минуты ожидания. Особенно медленно ползла стрелка последние четверть часа. Первая серия бомб разорвалась в полной тишине, накрыв стоянки оставшихся двухмотроных Ю-88, звука подлета наших самолетов слышно не было.
