Наступило время получить ответы на интересующие меня вопросы от единственного, оставшегося целым бандита, так сказать прокачать "момент истины". Рвать на себе китель и изображать истерику, как герою, сыгранному Галкиным в одноименном фильме, мне нет ни какой необходимости. Быстрая и прямо скажем, жестокая расправа над участниками засады и так произвела должное впечатление. Наклонившись над сидящим на земле жуликом я, усиливая эффект, несильно бью стволом револьвера ему в лицо, разбивая губу. Боль приводит его в чувство, а запах сгоревшего пороха и собственная, обильно потекшая кровь, практически сразу настраивают на деловой лад.

Всего через пару минут, на другой стороне улицы, появляется бегущий к нам патруль. Жулик, увидев их, облегченно вздыхает, понимая, что при свидетелях я ему ни чего не сделаю. В принципе основное я узнал, мне и нужно-то было не много: адрес, где они устроили "лежку"; состав банды; кто еще из участников остался и где находится; их вооружение, система опознания. Главное, что он "поплыл", начав рассказывать, а потом пусть хоть заотказывается, у нас его дружки подранки есть, сами друг друга начнут топить в показаниях. Для меня же более важно подтверждение того, что кроме уголовки им всем и измена родины светит. А тут уже другой карательный орган работать будет, да и спрос совсем не такой, вплоть до высшей меры социальной защиты. Ни когда не понимал мягкость при вынесении приговоров к этой "социально близкой" категории граждан.

Банда промышляла в поездах на Минском направлении, правда тогда назвать их бандой в правовом понятии этого слова, было сложно, так организованная группа из уголовников, даже постоянного состава не имеющая. Но с началом войны, определился главарь "Гриня Могила", который собрал пятерку самых "отмороженных" и они по наводке, удачно "перехватили" одного из спешно эвакуирующихся руководителей республиканской торговли с семьей. Кроме барахла им достались немалые сбережения, наворованные чиновником, драгоценности жены, а самое главное — большая сумма наличных из кассы предприятия, занимавшая целых два банковских мешка. С таким кушем дожидаться немцев бандиты посчитали глупым, решив ехать покорять столицу. К ним присоединился и давший "наколку" "Коля Молдова", он же помог с документами, используя бланки и печать, найденные среди вещей. Не смотря на то, что в местных криминальных кругах "Молдову" ни кто не знал, за время дороги, он быстро набрал авторитет, став "правой рукой" главаря, не уступая ему в жестокости. Вопрос с жильем в Москве так же решил он, через пару дней скитания по "малинам", просто приведя всех к добротному частному дому, расположенному в получасе ходьбы от этого места. Через некоторое время к Коле присоединились двое его знакомых, пригнавших полуторку и притащивших с собой огромную кучу оружия, в том числе автоматы. Выяснять все подвиги бандитов и присоединившихся к ним диверсантов, не было времени. А то, что это именно немецкие агенты, быстро поняли все. Как не скрывайся, но проживая больше месяца под одной крышей, все равно допустишь какие-нибудь ошибки, например, невольно выругаешься на родном языке, прищемив палец. Ни какого отторжения или непринятия эти знания у уголовников не вызвали, они делали вид, что ни чего не замечают. Сотрудничать с властями они не собирались, это же не "по понятиям" главное, что бы была вкусная еда, выпивка и бабы, остальное вторично. Для меня важно было только то, что вся банда в сборе, а охранять "дом" остались двое подготовленных бойцов, имеющих автоматическое оружие и скорее всего гранаты.

Бегущие к нам милиционер и двое, приданных на усиление красноармейцев, на ходу стали приводить оружие в боевую готовность. Пришлось прятать револьвер в карман и торопливо доставать удостоверение. Прямо скажем, совсем невзрачное. Ни тебе золоченого тиснения, ни дополнительного объема. Но главное, что оно есть, а то бы уложили лицом в асфальт до приезда дежурной группы и руководства.

— Стой! Стрелять буду! Руки вверх! — стали одновременно кричать красноармейцы.

— Предъявите документы! — последовала более адекватная команда младшего лейтенанта в милицейской форме.

Один боец, от полноты переполнявших его эмоций, еще раз передернул затвор винтовки, выбросив на дорогу, ранее досланный патрон. После чего растеряно уставился на то, как тот, звякнув, покатился по асфальту.

— Спокойно! Управление НКВД. — Я показал сначала корочку удостоверения, потом раскрыл его, давая возможность ознакомиться с текстом и сличить фотографию. — Товарищ младший лейтенант необходима помощь в задержании вражеского диверсанта.

— Товарищ капитан государственной безопасности, — начал доклад милиционер. После чего красноармейцы приняли строевую стойку, приставив винтовки к ноге, и жадно пожирая меня глазами, — патрульная группа…

— Отставить! Время дорого. — Перебиваю я его, и поясняю обстановку и наличие раненых, а возможно и убитых вокруг. — Это просто бандиты, выступающие как пособники. Враг внутри ресторана. С большой долей вероятности вооружен, в прикрытии имеет одного уголовника и возможно кого-то из работников заведения. Задача перекрыть служебный выход и обеспечить охрану задержанного, — указываю на бандита, сидящего на земле и изумленно хлопающего глазами. То, что я сотрудник НКВД, становится для него не приятным сюрпризом, а упоминание о пособничестве врагу заставляет побледнеть. Рассмотрев на двери петли под замок, указываю на нее рукой. — Дверь закрыть, преступника связать. Один из бойцов остается здесь.

— Помощь раненым нужно оказать, — заикается милиционер.

— К раненым не приближаться, — опять не даю ему закончить. — Один такой недобиток двух подготовленных бойцов на раз подрезал. — Вспоминаю я бой с немецкими десантниками. Уголовников не стоит недооценивать, в лагерях своя школа выживания, некоторые ножом владеют виртуознее спецназовца, а удар исподтишка это их коронный номер. В том, что я при беглом досмотре избавил их от всего арсенала, верится с трудом. Запросто мог спицу или осколок бритвы пропустить, те еще затейники по части спрятать, что-нибудь на теле. — Будут вести себя неспокойно, смело бей прикладом. Помни им терять нечего, под высшей мерой ходят, у каждого руки по локоть в крови, — инструктирую и одновременно пугаю бойца, при этом стягивая бандиту руки за спиной его же ремнем. Доверять такое важное дело, неопытным красноармейцам, посчитал неправильным, уж больно они растерянными выглядят.

Простейший способ ограничения свободы, это обыкновенный поясной ремень. Всего лишь нужно продеть его окончание в пряжку, затем вынуть обратно, в получившеюся двойную петлю, просовываются запястья задержанного, затем круговым движением затягиваем и все, пациент нейтрализован. Что бы самостоятельно освободиться нужно приложить много усилий и времени, что зависит от качества материала, пошедшего на изготовление ремня. Пока занимался задержанным, бойцы снесли все тела в одно место. Один бандит признаков жизни не подавал, двое других имели неплохой шанс дождаться медицинской помощи. Дужки под замок, на двери запасного выхода закрутили, подобранным здесь же, куском стальной проволоки. Еще раз, проинструктировав красноармейца, оставляемого на посту, мы втроем направились к стеклянным дверям ресторана. На второго бойца, как на боевую единицу, надежды мало, пускай он и старается держаться молодцом, вот только выучка не та, да и работать винтовкой в помещении совсем не то же самое, что в поле, поэтому задача у него простая — оказывать нам поддержку грозным видом и ни кого не выпускать на улицу. Основную работу буду делать я, а милиционер будет меня прикрывать, с его слов, такой опыт у него имеется.

Первым делом успокаиваем гардеробщика и просим закрыть входные двери. Видно, что процедура для него знакомая, и он быстро достает из под своего рабочего места табличку "Закрыто". Единственно, что мое возвращение вместе с патрулем, заставляет его заметно нервничать. То, что я вышел на улицу в сомнительной компании он видел и теперь пытался сделать для себя какие-то выводы. Слегка приоткрыв штору, я осторожно выглянул в зал, что бы оценить диспозицию. За десять минут моего отсутствия, в зале ни каких изменений не произошло. Люди отдыхали, главарь банды со своей "правой рукой" переговаривались в своем уголке, отсадив, пришедших с ними девушек в сторону. Татьяна сидела одна, с тревогой поглядывая в сторону гардероба, не решаясь предпринять какие-нибудь действия. По плану милиционер с красноармейцем должны были спокойно войти в зал и объявить о проверке документов. Процедура не частая, но достаточно обычная. Если у преступников имеются надежные документы, в чем я не сомневался, то они дергаться не станут. Младший лейтенант будет затягивать проверку до приезда группы, вызвать которую должен был комсомолец, остановленный нами на улице и тщательно проинструктированный. О том, что он может не выполнить поручение, я даже не думал. Не то время, сейчас комсомол надежная опора партии. Когда прибывшие сотрудники, под предлогом проверки подойдут вплотную к интересующему нас столику, то обезвреживание шпиона и его пособника станет делом техники. Тут главное, что бы диверсант не успел яд принять, зашитый в одежду. Этим очень популярным способом сохранения тайны, сейчас активно пользовались все разведки мира, в том числе и наша и немецкая. Ну, а если "Молдова" с дружком попробуют уйти через служебный выход, то придется их там блокировать и действовать по обстоятельствам. Я рассчитывал спокойно вернуться на свое место, вручив девушке цветы, выкупленные за трешку у того же комсомольца. Ситуация виделась мне со стороны, как вполне обычная. Вышли молодые люди покурить, а на улице патруль. Только ненормальный затеет свару в их присутствии. Поэтому я покурил, купил цветы и вернулся, а бандиты решили переждать проверку документов на улице.