— Будь осторожна, Саманта! Прошу тебя, будь осторожна!

— И ты. Ты там, куда я просила тебя уехать?

— Да.

— Вот и хорошо. Я позвоню завтра.

— Договорились. Саманта!

— Да?

— Я тебя люблю. — Мать старалась говорить спокойно, но Саманта услышала, как дрожит ее голос.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она.

Выключив телефон, Саманта снова подошла к окну.

В этот тихий предвечерний час в парке было полно людей: старики, вышедшие подышать свежим воздухом, молодые мамы с колясками, шумные компании подростков…

Она родилась здесь, в этом городе. В один день и час с Ником.

В этом городе жила ее мать. Здесь она встретила отца — и полюбила…

Почему-то мысли ее вновь обратились к фэбээровцу.

Маклин — так, кажется, его зовут? Прикрыв глаза, Саманта ясно видела, как он небрежно облокачивается о стойку, какой ненавистью сверкают его зеленые глаза при взгляде на Ника и как вдруг смягчается взгляд, когда он оборачивается к ней…

Почему мысли об этом человеке не дают ей покоя?

Не стоит о нем думать. Он — враг Ника Меррита. Единственного ее союзника.

Если она доверится его опасному обаянию — может навсегда потерять брата.

Ник налил себе полный бокал скотча без содовой и подошел к окну.

Ночь выдалась жаркой и душной; но не жара мешала ему заснуть.

Так, значит, у него есть сестра! Сестра-близнец — господи боже! Как он мог ее забыть? Как мог за все эти годы не понять, не почувствовать, что она жива?

Если, конечно, это действительно его сестра.

Сама она в это верит. Она честный человек, это Ник мог сказать почти наверняка. За тридцать пять лет он научился безошибочно распознавать побуждения своих собеседников и определять их искренность. Поневоле овладеешь этим искусством, если твои детство и юность прошли в змеином логове.

Под окном неприкаянно торчал автомобиль с потушенными фарами. Федералы. Даже не прячутся, черт бы их побрал! Маклин, должно быть, выследил его по дороге в ресторан, но Ник принял меры, чтобы он не пошел следом за Самантой. Ни Маклину, ни его напарникам-агентам рядом с ней делать нечего. В отеле она в относительной безопасности — об этом месте, кажется, федералы еще не пронюхали. По крайней мере, персонал отеля ни разу не таскали на допросы, а ведь Маклин мертвой хваткой вцепляется во всех, кто имеет хоть какое-то отношение к Нику Мерриту.

Черт побери, а ведь она ему понравилась. Как ни пытался Ник ожесточить себя, готовясь к этой встрече, как ни настраивал себя против нее, как ни старался думать о ней как о наглой самозванке — Саманта Кэрролл определенно пришлась ему по душе.

И это только усложняет дело. Видит бог, родственников у него и так больше чем достаточно! К чему еще сестра? Или тем более мать, которую он все эти годы считал мертвой? Мать, бросившая собственного сына?

От этой мысли к горлу подступила тошнота. С отцом они не ладили, это верно; но, по крайней мере, старик никогда от него не отрекался.

Теперь он вспомнил, как отец уходил от любых расспросов о матери. Говорил, что ему слишком больно о ней вспоминать. Мальчиком Ник пытался расспрашивать других родственников, но и от них не слышал ничего, кроме коротких и уклончивых ответов. Все давали ему понять, что теперь вспоминать об этом нет смысла. Пусть мертвые покоятся с миром.

Выругавшись, Ник с размаху ударил кулаком по подоконнику. Острая боль на несколько кратких мгновений отвлекла его от тяжелых мыслей.

Появление Саманты разворошит змеиное гнездо — и Пол Мерритта, конечно, это понимает. Джордж возненавидит ее с первого взгляда. Как и Виктор, брат отца. Каждый из них ждет, что империя Мерритта достанется ему. Анна тоже мечтает отхватить кусок пожирнее, но она женщина, а в семьях, подобных семье Мерритта, женщины редко имеют право голоса.

Какого же черта старику вздумалось воскресить дочь, которая тридцать с лишним лет считалась умершей?

И все же эта Саманта молодец. Чертовски смелая женщина. Что бы сделал он на ее месте, если бы ему сказали, что мать и сестра, которых он даже не помнит, живы? Отправился бы на поиски — или зарылся бы поглубже в свою нору и постарался обо всем забыть, как поступал в жизни уже не раз?

Он не смог ни отговорить ее, ни запугать. Может быть, недостаточно старался.

Но почему старик ничего ему не сказал?

Мне кажется, у матери не было выбора… — вспомнил он слова Саманты.

Даже если это правда, почему за все эти годы она так и не попыталась с ним связаться? Почему не дала о себе знать?

Ник сделал большой глоток скотча. Позади зазвонил телефон, но он даже не обернулся.

— Меня нет дома, оставьте сообщение, — прозвучал в тишине сухой голос автоответчика.

И в ответ — голос отца:

— Не забудь о завтрашнем ужине, сын.

Ник удовлетворенно усмехнулся в темноте. Старик хочет устроить ему сюрприз и не подозревает, что сюрприз ждет его самого.

Откинувшись на спинку кожаного сиденья автомобиля, Саманта подняла глаза на Ника.

Она не ожидала, что будет так рада его видеть. И это несмотря на то, что сегодня он держался еще более холодно и отчужденно. Словно жалел о том, что вчера позволил себе проявить какие-то чувства. И по-прежнему не задавал ни единого вопроса о матери…

Ник заехал за ней в отель и отвез к врачу, где оба они сдали кровь на анализ. Затем они вместе позавтракали. Саманта надеялась, что при второй встрече Ник оттает, но надеждам этим не суждено было сбыться. Николас держался так неприступно, что она уже начала сомневаться, способен ли он вообще что-то чувствовать. Вот почему она так удивилась, когда по пути в особняк Мерритты, остановившись у светофора, Ник вдруг повернулся к ней и сказал:

— Думаю, вам стоит об этом энать. Старик вчера позвонил мне и пригласил на ужин, а вечером напомнил еще раз. Видимо, хочет сделать мне сюрприз.

— Вы не сказали ему, что уже со мной виделись?

— Нет, — коротко ответил он.

— Почему? — удивилась Саманта.

— Скажем так: не хочу, чтобы мной манипулировали. Ни он, ни вы.

Да уж, яснее некуда. Помолчав, Саманта пожала плечами:

— Что ж, в любом случае я сначала приехала к вам.

— Хочу вас предупредить: ему это не понравится. Он не любит, когда нарушают его планы.

— Меня его планы не волнуют, — едва сдерживаясь, ответила Саманта.

Ник иронически скривил губы, но промолчал.

Больше Саманта не задавала вопросов, пожав плечами, она отвернулась к окну. Ее интересовал Бостон — город, в котором она родилась. Дома за окном становились все солиднее и основательнее, наконец автомобиль остановился перед массивными чугунными воротами, построенными, казалось, на века.

Из будочки у ворот выглянул человек в форме. Видимо, он узнал машину Ника, потому что, не говоря ни слова, вернулся на свой пост, а секунду спустя ворота бесшумно растворились.

Глазам Саманты предстал дом… Нет, домом это не назовешь — скорее уж дворец! Роскошный особняк в стиле английских поместий, окруженный огромными дубами, пышными клумбами и лужайками с ярко-зеленой травой. Однако чего-то в этой картине не хватало, мгновение спустя Саманта сообразила, что дом не окружают заросли кустов.

Негде спрятаться.

От этой мысли ей стало не по себе. Да что там — по совести сказать, она была до смерти напугана. До сих пор семья Мерритта оставалась для нее сонмом бесплотных теней; но еще несколько минут — и она воочию увидит этих людей, родных ей по крови, но бесконечно чуждых по духу, облеченных властью… и, возможно, несущих зло.

Саманта сжала губы, надеясь, что лицо не выдает ее чувств. Бояться — одно дело, показывать страх — совсем другое.

Ник въехал в ворота и припарковал автомобиль на закругленной дорожке около особняка. На крыльце показался невысокий мужчина; узнав Ника, он вздрогнул и отступил на шаг, словно в изумлении.