16

Ее отец мертв!

Саманте казалось, что сердце ее обратилось в кусок льда.

Ее отец… Отец, которого она так и не успела узнать… Неужели лишь для того она нашла отца, чтобы тут же его потерять?

Какое счастье, что она успела с ним встретиться, успела взглянуть в лицо человеку, который дал ей жизнь! Но «незаконченное дело», о котором он говорил, так и осталось незаконченным… Саманта тяжело сглотнула: в горле у нее стоял громадный ком, не дающий ни дышать, ни говорить.

Она покосилась на Ника, но тот ни взглядом, ни жестом не выдал своих чувств. Лицо его оставалось бесстрастным, словно маска.

— Ты приехал только для того, чтобы об этом сообщить? — холодно спросил он.

— И еще о том, что мы собираемся провести вскрытие. — Маклин перевел взгляд на Саманту. — Мисс Кэрролл, познакомьтесь с моим партнером Греем Эвансом. Грей, это Саманта Кэрролл. Вчера вечером она была в машине с мистером Мерритом.

Второй агент окинул ее с головы до ног внимательным взглядом, под которым Саманте стало очень неуютно, но в следующий миг он неожиданно тепло и обезоруживающе улыбнулся.

— Жаль, что нам пришлось встретиться по столь печальному поводу, — заметил он. — Соболезную вашей утрате.

Сколько раз Саманта слышала эти слова в полицейских сериалах!

«Наверное, я должна что-то чувствовать», — вяло думала Сэм. Но не ощущала ничего, кроме пустоты и бесконечной усталости. Брат ее отталкивает, а агент Маклин… Неужели он забыл, как целовал ее всего несколько часов назад? Что ж, очевидно, для него этот поцелуй — пустяк, не стоящий внимания. Или просто ловкий прием, призванный «расколоть» свидетельницу…

— Не понимаю, зачем вскрывать тело, — сказала она наконец. — Он ведь был очень болен.

— От рака внезапно не умирают, — объяснил Маклин.

— Следы насилия есть? — поинтересовался Келли. Маклин смерил его презрительным взглядом.

— Привет, Келли. Что, переметнулся?

— Работаю, на кого считаю нужным, — огрызнулся Келли. — Так что же, есть какие-нибудь доказательства, что смерть неестественная?

— Внешних признаков нет, — признал Маклин. — Но очень подозрительно, что он отправился на тот свет в ту самую ночь, когда кто-то попытался прикончить вас обоих. — Он бросил на Ника пронзительный взгляд. — Нам стало известно, что ты звонил ему вчера ночью. Не хочешь рассказать, о чем шел разговор?

— Не хочу, — коротко ответил Ник.

— Почему?

— Потому что это не твое дело! Если, конечно, ты не воображаешь, что я выстрелил в себя сам, а мисс Кэрролл меня покрывает.

— На какие только хитрости не идут мафиози, чтобы обеспечить себе алиби, — усмехнулся Маклин. — Простреленная рука и сгоревшая машина — не слишком высокая плата, например, зато, чтобы предотвратить изменение завещания…

Саманта в недоумении взглянула на Ника. Лицо его оставалось бесстрастным — лишь глаза потемнели, сделались почти черными.

Господи, неужели Маклин всерьез думает, что Ник подстроил покушение на себя и организовал убийство Пола Мерритты, чтобы лишить ее наследства?

— Но он не мог… Он же знает, что я не хочу… — Саманта прижала руку к пылающему лбу. Все вокруг расплывалось в каком-то тумане, и только один факт, одно слово стояло перед ее мысленным взором твердо и незыблемо, словно вросший в землю надгробный камень.

Мертв. Пол Мерритта, ее родной отец, мертв.

С некоторым удивлением Саманта осознала, что действительно скорбит. Или нет, пожалуй, это не столько скорбь по отцу — человеку, которого она так и не успела узнать, — сколько сожаление об утраченных возможностях. Скорее всего, теперь она никогда не раскроет тайну своего детства. Не узнает, почему отец бросил ее и почему мать бросила Ника…

По окаменевшему лицу Ника, по чуть заметной складке меж бровей Сэм догадалась, что он тоже скорбит — хоть и не хочет этого показывать. Неудивительно: его потеря куда тяжелее. У них с Полом были сложные отношения, но они прожили вместе целую жизнь. Кроме того, Саманта знала, что она намного счастливее Ника: у нее были и отец, и мать, и оба любили ее всем сердцем.

Ей хотелось взять Ника за руку, обнять, показать, что она разделяет его скорбь и понимает его одиночество — не только нынешнее, но и то, с которым он прожил больше тридцати лет… Но брат выглядел еще более неприступным, чем обычно. Если бы не едва заметные признаки волнения — плотно сжатые губы, дергающаяся жилка в уголке глаза, — можно было бы подумать, что он обратился в камень.

Наконец Ник отвернулся от Маклина.

— Спасибо, принято к сведению. Больше вам здесь делать нечего.

Ни один из агентов не двинулся с места. Напротив, Маклин невозмутимо прислонился к стене и скрестил руки на груди. Выглядел он свежим и отдохнувшим — возмутительно свежим, на взгляд Саманты, особенно если учесть, что спать ему сегодня почти не пришлось.

И возмутительно привлекательным.

Маклин перевел взгляд с Ника на Сэм, затем снова на Ника.

— Вам никто не сообщил о смерти отца?

— Ты сообщил, — коротко ответил Ник.

У Маклина дернулись губы, словно он выругался про себя; кроме этого, на лице не отразилось никаких эмоций.

Напряжение в палате росло, становилось почти физически ощутимым. Саманте представились два хищника, встретившиеся для боя: они ходят друг вокруг друга, высматривая слабые стороны противника, ища признаки страха. Таких хищников очень напоминали сейчас агент Маклин и ее брат.

— Странно, — проговорил наконец Маклин, сверля Ника взглядом. — И еще более странно, что никто из твоих родных здесь не появился.

— Подозреваю, что им сейчас не до этого, — парировал Ник.

— В какое время он умер? — подала голос Саманта.

— Обнаружилось это сегодня утром, около семи, — ответил второй агент. — Мы приехали к нему, чтобы задать несколько вопросов о вчерашнем вечере. Горничная зашла в спальню и увидела. Он был мертв уже около часа. Мы были уверены, что кто-нибудь с вами свяжется, мистер Меррит.

— Вряд ли кто-то знал, где я, — сухо объяснил Ник. Маклин повернулся к Саманте. Глаза его были холодны, как лед.

— А вы? О чем вы вчера разговаривали с Полом Мериттой?

Саманта бросила быстрый взгляд на Ника, затем перевела глаза на фэбээровца.

— Он почти ничего не сказал. Только то, что я для него — «незаконченное дело» Я хотела расспросить поподробнее, но тут у него началось что-то вроде приступа. Все, больше я ничего не знаю.

Теперь она по-настоящему злилась — и за чудовищные обвинения, которые Маклин посмел швырнуть в лицо ее брату, и за ту ледяную холодность, с которой обращался с ней

Испытующий взгляд Маклина, казалось, просвечивал ее насквозь, но Саманта не опустила глаза.

— Он не говорил, чего хочет от вас? — уточнил агент. — Не расспрашивал о вашей матери?

Да, теперь она вспомнила. Клянусь, я не причиню вреда твоей матери, если она не попытается навредить мне.

Должно быть, что-то отразилось на ее лице, потому что Маклин вдруг подался вперед.

— Мисс Кэрролл!

— Нет, ничего. Просто спросил, все ли у нее в порядке.

Обманщица из Саманты была никудышная. Маклин, разумеется, сразу разгадал ее ложь — она видела это по его лицу.

— Вы не можете подозревать моего брата. У него есть алиби.

— А ему необязательно было делать это самому.

Ник молча следил за ними, и на его непроницаемом лице играла легкая усмешка, от которой Саманте стало не по себе.

— Мы с сестрой от всей души благодарим вас за принесенную весть, — сказал он наконец. — А теперь, если у вас нет ордера, выметайтесь отсюда к чертовой матери!

— Не слишком-то ты вынослив, — ухмыльнулся Маклин. — Я ведь как-никак тебе жизнь спас!

— И мы оба знаем зачем, — отрезал Ник.

— Зачем же? — спросила Саманта.

— Отличный способ завоевать твое доверие, — резко бросил Ник. — И потом, если бы он этого не сделал, пришлось бы отвечать на кое-какие неприятные вопросы. Ведь его сослуживцам хорошо известно, как он относится к семье Мерритта.