О да, все получилось бы замечательно.

Но если Амелия надеялась, что он возьмется обсуждать с ней причины ее похищения с бала, ей пришлось бы ждать целую вечность. Унаследовав титул герцога, Спенсер получил неоспоримое преимущество: ему не нужно было объяснять кому-либо мотивы своих поступков.

Однако это вовсе не означало, что они с Амелией не могли узнать друг друга лучше. С того самого злополучного вальса Спенсер не мог отделаться от желания узнать все об Амелии Клер д’Орси. Дьявол, да он женился на ней отчасти для того, чтобы удовлетворить это желание. Только вот Спенсер не понимал, для чего нужны слова. Он хотел узнать свою жену изнутри, начиная от ее сладкого женского естества и заканчивая изящными пальцами, покрытыми маленькими круглыми мозолями от частой работы с иглой.

Если им суждено познакомиться, Спенсер не видел более логичного способа, нежели тот, какой диктовали Бог и природа.

К счастью, Спенсер обладал огромным опытом завоевания доверия у существ, во всем видевших подвох. Ведь ему не раз приходилось устранять вред, причиненный другими людьми. Прошло почти двадцать лет с того дня, когда он надел узду на своего первого мустанга в Канаде, да и на своем пастбище ему довелось укрощать бесчисленное количество лошадей, самой норовистой из которых оказалась Джуно – кобыла, на которой он ездил сейчас. Просто Спенсер знал, когда нужно остановиться и отойти в сторону. В этом и состоял весь фокус. Он дарил пугливой лошади несколько минут нежности: гладил между ушами, шептал ласковые слова, ободряюще похлопывал по холке. Никаких резких движений. Просто достаточное количество внимания, чтобы животное захотело еще. И в тот самый момент, когда лошадь начинала расслабляться и радоваться его прикосновениям, Спенсер отходил в сторону. Когда же он заходил в стойло в следующий раз, некогда пугливое животное само подходило к нему, не испытывая страха. Этот метод никогда его не подводил.

Впрочем, Спенсер никогда еще не применял его в отношениях с женщинами. Не возникало такой потребности. Он знал, что некоторые мужчины испытывают извращенное удовлетворение от завоевания робкой возлюбленной с помощью насилия, но сам он так не делал. Он любил, чтобы оказывавшиеся в его постели женщины становились партнерами. Заинтересованными и податливыми. Спенсер хотел Амелию не только потому, что она была целомудренной и обладала подходящим происхождением. Она была наделена всеми теми качествами, которые Спенсер так ценил в женщинах. В его глазах она являлась идеальной любовницей. Когда он целовал ее, она отвечала с такой изобретательностью и страстью, что у него подкашивались ноги.

До того самого момента, когда она решила всерьез поразмыслить над обвинениями Беллами. Она по-прежнему дрожала в объятиях Спенсера. Только не от страсти, а от страха. О, он мог бы заставить ее отдаться ему, если бы захотел. Но Амелия возненавидела бы его за это. Да и сам он не был бы доволен собой.

Он попытается уговорить ее снова. На это может потребоваться несколько дней, хотя он и не желал больше ждать. Однако Спенсер умел себя контролировать. Это касалось карт, лошадей и переговоров… Он умел быть терпеливым, когда того требовала ситуация, и знал, как получить желаемое. Еще до конца недели Амелия сама придет к нему в постель.

Для этого нужно всего лишь знать, когда остановиться.

Амелия осмотрела снятые Спенсером комнаты. Ибо иного названия для них не было. Лучшие апартаменты постоялого двора состояли из маленькой спальни и крошечного холла. В холле стояли два стула, стол и узкая кровать, предназначенная, очевидно, для слуг. Однако сундуки Амелии и Спенсера стояли в спальне, из чего девушка сделала вывод, что муж намерен присоединиться к ней.

А что собирался делать потом, она даже боялась себе представить.

Одна из служанок постоялого двора принесла поднос с едой. После долгого утомительного пути в тряском экипаже от одного только запаха тушеной говядины к горлу Амелии подступила тошнота. И все же ей удалось съесть немного хлеба и запить его чаем. Ей пришла в голову мысль побыстрее раздеться и лечь в постель до прихода герцога. Не станет же он ее беспокоить, если она заснет. А для пущей безопасности можно припереть дверь сундуком.

Однако прежде чем Амелия успела осуществить свой замысел, дверь со скрипом распахнулась. И на пороге появился Спенсер. Чтобы войти, ему пришлось едва не вдвое согнуться. Стало совсем тесно.

Приветствием послужил лишь короткий кивок. А поскольку Амелия как раз пила чай, ответом был громкий глоток.

Господи, как же он красив. Амелия не понимала, как так получалось, но иногда, находясь вдали от мужа, она забывала, насколько он хорош. И каждый раз, когда они снова встречались, его необыкновенная мужественная красота поражала ее с новой силой.

Наверняка она привыкнет к внешности мужа и перестанет стоять с открытым ртом, встретившись с ним в коридоре.

Что Амелия как раз сейчас и делала.

Спенсер снял сюртук, расстегнул манжеты, завернул рукава и опустил руки в таз с водой. Вытерев их полотенцем, он спросил:

– Ты поела?

– Немного. А ты?

Спенсер кивнул:

– Внизу.

Свернув сюртук и аккуратно положив его на один из сундуков, Спенсер принялся развязывать галстук. Затем сел на стул и начал стягивать сапоги. Морленд был довольно самостоятелен для мужчины его положения. Очевидно, рос он без лакея.

– Вовсе не обязательно сидеть здесь со мной, если ты хочешь вернуться вниз, – нервно произнесла Амелия. – Ведь мужчины всегда предпочитают пить в баре, разве не так?

Спенсер удивленно посмотрел на жену.

– Ты подумала, что я оставлю тебя в одиночестве на постоялом дворе? Ни за что. Это приличное заведение, и все же… – Он покачал головой. – В любом случае я не слишком жалую питейные заведения.

– Тогда зачем мы вообще остановились здесь на ночь? Кембридж не так уж далеко. Разве нельзя было доехать до твоего поместья без остановок?

– Лошадям нужен отдых.

«М-да, – с горечью подумала Амелия. – Лошади превыше всего».

Спенсер начал расстегивать жилет. Интересно, как далеко он собирается зайти в ее присутствии?

Амелия поднялась со стула.

– Я очень устала и, пожалуй, лягу спать пораньше.

К ее неудовольствию, Спенсер тоже поднялся со своего места.

– Отличная идея.

Он ведь не собирается спать с ней? Разве он не обещал оставить ее в покое?

– Хотя мне пока не хочется спать. Повышиваю немного.

Амелия подошла к самому маленькому из сундуков и расстегнула стягивавшие его ремни. Она знала, что корзинка с рукоделием лежит на самом верху. Амелия представила, как Спенсер пожирает глазами ее ягодицы, поэтому выпрямилась так быстро, что кровь отхлынула от головы.

Амелия пошатнулась, и Спенсер подхватил ее под локоть. Его возбуждающее прикосновение было совсем некстати теперь, когда она собирала волю в кулак. Черт бы побрал эту одержимость, превращавшую ее в полную дурочку каждый раз, когда она вдыхала теплый мужской аромат герцога Морленда. При этом ей ужасно хотелось упасть в его объятия, пусть он окажется убийцей или даже самим дьяволом.

Амелия привыкла к окружению сильных мужчин – ее братьев. Привыкла к тому, что они защищают и ободряют ее. Но сейчас она была очень далеко от них: уставшая и скучавшая по дому, остро нуждавшаяся в том, чтобы кто-нибудь обнял ее. Амелия подумала о том, что в сложившейся ситуации источником крепких мужских объятий может стать только герцог. И эта мысль опечалила ее. Амелия была уверена, что муж непременно овладеет ею, если она даст слабину. Поэтому Амелия ни за что не собиралась просить его обнять ее.

Девушка поморщилась, представив себе его ответ. Наверняка он даже не знает, как это делается.

Герцог отпустил локоть Амелии, когда она уселась в кресло. Придвинувшись к свету, она принялась раскладывать ткань, нитки и ножницы.

– Что вы обычно делаете по вечерам, ваша светлость? И придерживаетесь ли вы заведенного в деревне распорядка? – спросила Амелия.