Если бы довелось встретиться с этой женщиной где-нибудь в другом месте, Влад никогда бы не подумал, что она простая домработница. Галина была миловидной блондинкой с безупречной прической, стройной, со вкусом одетой еще достаточно молодой женщиной. Как говорят в народе — дама не из простых. Где смог откопать Павлов себе такую работницу — большая загадка.

— Галя, ты меня извини, но я сама пригласила Влада приехать сюда, — вступила в разговор Майя, крепко сжав локоть Владу. — Он давно интересовался, как забрать свои бумаги, которые, возможно, остались где-то в доме у Игоря.

Галина вскинула взгляд на крышу дома, затем кивнула:

— Да, конечно, Майя. Если что-то есть ваше, то лучше забрать. На днях родственники приедут, и я сдам ключи. Пойдемте же в дом, что мы стоим?

Влад никогда не был у продюсера в доме. Вся работа и небольшие вечеринки проходили в квартире-студии. Места там хватало для всех. А эта часть жизни Игоря Павлова была для него тайной за семью печатями.

Обстановка дома несколько шокировала Влада. Он никогда раньше не пытался понять или анализировать внутренний мир режиссера. Каким он был в обычной жизни, о чем думал, о чем мечтал или переживал — эта сторона личности Павлова не то чтобы была ему безразлична, она была закрыта панцирем. Такой панцирь есть у каждого артиста, художника, писателя, режиссера… Это, как ему казалось, необходимый атрибут представителя богемы.

Влад стоял на пороге гостиной в полной растерянности. Предельно простая обстановка, лаконичный интерьер, идеальный порядок и обилие книг в высоких стеллажах — все это было будто бы из чужого сценария. Мелькнула мысль, а не дурят ли его Майя с Галиной? Разве в таком доме мог жить Игорь Павлов — человек, обладавший крутым нравом, известный сердцеед и циник? Он вдруг почувствовал, как у него наворачиваются слезы на глаза.

— Я пойду, заварю нам чаю, — мягко произнесла домработница. — А вы проходите, Владислав, не смущайтесь. Майя, я ваши вещи сложила в пакет. Там, в кабинете. Посмотрите заодно, что там из бумаг есть нужное.

Галина вышла. На плечо Владу опустилась рука Майи.

— Вижу, вы удивлены. Я так и думала.

— Почему?

— Вы считаете, я могла бы полюбить такого человека, как Павлов? Такого, каким его знали все вы, кто с ним работал? Нет. Настоящий Павлов жил здесь. Простой, мягкий человек. Очень тонкий и образованный. Когда мне приходилось бывать в этом доме по работе, я будто окуналась в другой мир, и мое сердце таяло. Но потом словно наступало утро, а с ним разочарование — это наши встречи там, в студии. Это были два разных человека. Теперь уже и говорить, и думать об этом не имеет никакого смысла. Но, поверьте мне на слово, это была личность. Незаурядная, яркая. Хотя, я уверена, что Игорь был несчастлив в личной жизни. Все эти мимолетные связи и скандалы… так, мишура. Видать, не нашлось женщины, которой бы он поверил. Вот так…

В гостиную вошла Галина с подносом.

— Вы оба за рулем. Поэтому давайте хотя бы просто посидим, с чаем, поговорим немного об Игоре. Помянем его светлую душу.

Видно, для Галины смерть Павлова была личной трагедией, — почему-то подумалось Владу. И хотя он видел эту женщину впервые, все-таки не мог не заметить на ее лице печать глубоких страданий: кожа, покрытая восковой бледностью и черные тени под глазами. Она разлила по чашкам чай, и после короткой паузы добавила:

— У меня, наверное, никогда не получится смириться с его смертью. Кому он мог помешать? Говорят, он был резким на работе… Не знаю, могло ли это послужить причиной? — она вскинула глаза на Майю.

— Не надо искать причины, Галя. Вряд ли нам это под силу. Надеюсь, что когда-нибудь это станет известно всем.

Домработница тяжело вздохнула и со скепсисом посмотрела на Влада.

— Вы тоже считаете, что убийцу найдут?

Влад съежился под ее взглядом.

— Не знаю… но очень надеюсь. Хотя, если честно, я сейчас в таком состоянии, когда ощущения меняются каждый час. То я полон уверенности, то нападает чувство безнадежности. У нас с Игорем Ивановичем были большие планы…

— Вот так… кто-то взял и разрушил ваши планы. И мои тоже…

Галина скрестила руки на груди и отвернулась к окну. Возникла неловкая пауза. Влад с Майей переглянулись. Галина тряхнула головой, словно пытаясь сбросить тяжесть воспоминаний.

— Нет-нет! Вы не подумайте, — она поерзала на стуле, — я вовсе не о своем благополучии пекусь. Игорь Иванович хорошо мне платил и теперь я могу спокойно прожить без работы еще не один год. Хотя молва разносится быстро, и телефон звонит по нескольку раз в день. Все приглашают к себе на работу. Как сказал бы Павлов — пиар случился… Но у меня есть сын, Валера…

Галина замолчала, опустив вниз голову, а Влад почувствовал, как сотни колокольчиков застучали у него в висках. Так громко, что даже, как ему показалось, это услышала Майя — она смотрела на Влада совершенно ошалелым взглядом.

— Мой сын доставил мне немало хлопот в жизни. Я тащила его на своей шее все тридцать лет. Сначала играл в карты. На деньги, само собой. Проигрывался вчистую. Учился в физкультурном институте. Выгнали за прогулы занятий. Затем занялся гонкам на автомобилях. Знаете, эти ночные гонки, запрещенные которые. Там у него дела шли неплохо. Хотя я умоляла его не гонять — жизнь дороже. Кому нужны такие деньги? — Она бросила короткий взгляд на своих собеседников и вновь замолчала.

Влад нервно мял руки под столом. Майя взяла обеими руками чашку и поднесла ко рту, но отпивать не стала, лишь коснулась губами края.

— Ой, что же вы сидите… Владислав, возьмите хотя бы сыр! И пирог черничный вкусный, вчера вечером пекла. Как знала, что вы придете. Майя, попробуйте…

— Спасибо, Галя. Вы мастерица известная. Для Павлова с его характером — просто находка.

Домработница усмехнулась, кивнула головой:

— Да, про характер вы верно подметили. Меня Игорь никогда не обижал. Но, думаю, это потому, что я в свою очередь никогда не напрягала его своими проблемами. Как бы ни было трудно, я не подавала виду. Все в себе носила. Возможно, зря я это делала.

Влад, немного придя в себя, осторожно стал подталкивать женщину к откровению.

— Зря, конечно. Надо было обратиться к Павлову. Я просто уверен, что он подыскал бы для вашего сына работу поспокойнее, чем гонки. На студии с такими навыками люди всегда нужны.

— Вы прямо сорвали у меня с языка! — воскликнула Галина. — Да, не обратилась, когда надо было. А потом Валера таки разбился на своих гонках. И все его заработки ушли на лечение. На ноги его врачи поставили, а вот лицо порезано — это нужна пластика. Опять деньги, которых нет. Но меня удивило то, что после этой аварии в нем будто что-то надломилось. Он стал спокойным, заботливым сыном. Я не могла поверить сама себе! Неужели для этого надо было пройти через беду?

— Как раз так и бывает в жизни, — обронила Майя.

— Но я, собственно, к чему весь разговор затеяла, — ее лицо болезненно дернулось, она шмыгнула носом и продолжила: — Валера сам обратился к Павлову. Представляете?

Майя с Владом дружно издали удивленный возглас. Женщина воодушевленно продолжила свой рассказ.

— Игорь Иванович, царствие ему небесное, сам мне рассказал об этом. Звонил, говорит, твой сын. Что ж ты молчала, что парню помощь нужна? — Галина пожала плечами и улыбнулась. — Вы же кино ставите, — ответила я, а сын мой гонщик бесшабашный. Не артист, одним словом. Так мне в кино всякой твари по паре бывает нужно, — возмутился он. — К тому же, как я понял, парень умеет делать массаж, уколы. А я человек старый, больной…

Влад едва не поперхнулся.

— Простите, — кашлянув, поинтересовался он, — Игорь Иванович действительно болел?

— Да нет, не думаю, — мотнула она головой. — Валера рассказал ему, что в институте у них была спортивная медицина. Короче, выложил Павлову про все свои таланты разом. До сих пор не могу понять, как он осмелился? А тот, наверное, захотел поддержать Валеру и попросил сделать ему курс массажа. Ну, массаж — это такая вещь, которая никому не повредит, сами понимаете. Уколы потом еще придумал. Витамины, я видела коробочки. Еще говорил, что попробует его как каскадера. Но тут я, правда, умоляла отказаться от этой затеи. Слез мне и так хватило. Все в моей жизни вроде стало налаживаться. А теперь все рухнуло, хочешь плачь, хочешь вой…