Но излагать свои соображения я не торопилась. Мало ли что, лучше придержать их до лучших времен. Возможно, придется торговаться за наши жизнь и здоровье, тогда, если я смогу предложить королеве интересный вариант, это может сыграть нам на плюс.

Но сейчас вопрос в другом: выходить мне в результате за архимага или не выходить? Если он оставит барышень в покое, то, получается, выходить. С ним у меня интересное будущее вырисовывается, гораздо интереснее, чем с тем же Юстином.

Правильно сказал Кориолан: я плебейка, и нечего мне во дворцы лезть, все равно ничего хорошего для меня там не припасли. А архимаг…

— Ал, я не хочу после получения звания магистра оставаться здесь, на Острове магов. Валариэтан, конечно, местечко престижное, но я бы предпочла частную жизнь вместо здешнего политического гадюшника. А ты — член Совета Магов…

— Мели, да я с удовольствием пошлю весь Совет куда подальше, если ты согласишься уехать.

— Но сначала мне нужно звание магистра.

— Будет тебе магистр. Так ты согласна?

Я опять сделала шаг назад:

— Давай не будем торопиться. Давай ты сначала хоть немного выздоровеешь. А там… Я дам тебе ответ.

— Положительный?

И я твердо сказала:

— ДА!

Сказала и не соврала. Если я дам тебе ответ, дорогой, то только потому, что деваться мне некуда. Тогда уж он точно будет положительным.

Гиаллен со счастливым лицом откинулся на подушки. Кажется, снотворное давать не придется. Он так умаялся, бодаясь со мной, что теперь проспит до самого ужина.

Я выбралась в кабинет и решила прилечь там на диван. Готовить я ничего не собиралась: взбить творог со сливками и ягодами — одна минута, зелья у меня еще пара кувшинов. Так что я со спокойной совестью могу отдохнуть. Но сначала…

Я достала все свои последние записи, которые не были сделаны на зачарованных тетрадях, и сожгла их в камине. Жалко? Еще как! Но так я точно буду уверена. Что они ни при каких обстоятельствах не попадут в чужие злонамеренные руки. Мои же лабораторные журналы были в безопасности, их я могла оставить где угодно и не бояться, что кто-то прочтет их секреты.

Еще в университете одна ушлая ведьмочка по имени Люсинда за десять золотых зачаровала мне десять тетрадей. На сегодня я исписала не больше половины. Прочитать, что там написано, могла только я. Если же кто-то другой пытался снять это колдовство, тетрадь осыпалась белым пеплом. Это довольно распространенный прием, но Люсинда не поленилась: обычно зачаровывают всю тетрадь и заклятие снимают тоже со всей, а тут каждый лист был зачарован отдельно, за то и заплатила золотом, а не серебром. До такого извращения ни один маг не додумается, а значит, злоумышленник сможет прочесть максимум одну страницу.

Не то, чтобы я не доверяла Гиаллену, или кому-то конкретно, я просто не доверяла никому. Даже себе не очень: ведь я практически согласилась на предложение архимага без особой внутренней борьбы. Вот в таком параноидальном настроении я уничтожила все мои текущие записи, половина которых относилась к расследованию, а другая — к созданию моего эликсира. Не то, чтобы по ним можно было восстановить ход моих мыслей, я просто не хотела давать гипотетическому врагу ни малейшей зацепки. Ничего, если понадобится, восстановлю. Уж факты и ход собственных рассуждений как-нибудь вспомню, память у меня хорошая.

Выполнив то, что сочла долгом перед самой собой, я все же улеглась и часочек-другой подремала. Затем поднялась, прошла на кухню, приготовила ужин для двоих и решительно разбудила Гиаллена.

— Ал, проснись, я тебе творожок принесла.

Он тут же открыл глаза и одарил меня той сияющей улыбкой, с которой начинались все его лекции. Но сейчас все это сияние предназначалось мне одной. Покормить себя с ложечки он мне не позволил, но вот вытереть обляпанные щеки и рот разрешил. Ужин прошел так, как будто мы давно женаты, и я выхаживаю своего дорогого мужа после тяжелой болезни. Убрав посуду, я решила вернуться в кабинет и лечь спать там. Гиаллену ночная сиделка, на мой взгляд, уже не требовалась. Но он ухватил меня за руку и так жалобно упрашивал остаться, мотивируя тем, что все равно сделать мне ничего не сможет, я в безопасности, а ему приятно… В конце концов я сдалась.

Знаю я этого типа: с него станется устроить мне веселую ночку и начать помирать просто назло. Зато теперь он доволен, а я смогу спокойно выспаться. Завернулась в отдельное одеяло и до утра…

Утро настало как-то внезапно. Разбудило меня непривычное чувство, что кто-то на меня смотрит. Открыла глаза и увидела, что Ал уже не лежит на боку тихонько, а приподнялся, опирается на локоть и смотрит на меня сверху вниз. Хотела вскочить и начать суетиться, а потом подумала: зачем? Мне и так хорошо, ему тоже. Сейчас еще полежу, потом встану и пойду готовить завтрак. Но Ал не захотел ждать, когда я соизволю подняться:

— Мели, ты мне поможешь? Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, думаю, сам дойду до туалета. Ты только подстрахуй.

Не станешь в таком отказывать. Пришлось встать, привести себя в порядок т отконвоировать Ала в ванную. На этот раз шел он сам, только пошатывался, но я вовремя подставляла плечо. Там попросил сначала его оставить, затем позвал:

— Мели, ты мне не поможешь принять ванну?

Помогу, куда денусь. Налила воды, подогрела, помогла мужчине туда залезть. Он стыдливо не стал снимать белье. Можно подумать, я чего-то там не видела. Зато когда я взбила пену, он выбросил на поверхность грязные вещи.

Чистюля, по два дня в одном не ходит. По мне, так это плюс, причем огромный. Ненавижу грязных вонючих мужиков, которые благоухают помойкой но при этом считают себя подарками.

И вот, когда одетый в чистое и уложенный в кровать Гиаллен пытался удержать меня еще минутку, чтобы сказать что-то, по его мнению очень важное, в лаборатории послышался грохот.

Я рванулась туда, надеясь, что не случилось ничего особо страшного. Но меня опередили. Двери ванной распахнулись и в них возникла толпа народа. Впереди шел здоровенный мужик в синего цвета мантии охранных магов. Морда у него была… Как будто он надел когда-то шлем от древних доспехов, да так и не снял. За его плечами стояли другие, и было их много, большинство незнакомые. Но двоих я узнала: белую бороду Эбенезера и голубые глазки Ригодона. Оба смотрели на меня из-за широченных плеч мага в синем, и препротивно улыбались. Особенно гнусно выглядел Ригодон.

Охранец вытащил из кармана свиток и произнес, глядя на меня оловянными пуговицами глаз:

— Девица Мелисента, аспирант отдела эликсиров! Ты обвиняешься в запретной черной волшбе!

Сразу после этих слов в спальню вбежали шесть молодых парней в синих мантиях, местные силовики. Они окружили меня и кровать с Гиалленом. Бежать я не могла, да и архимага не бросишь.

Вот и случилось то, чего я боялась больше всего на свете. Если бы не обессиленный больной Гиаллен у меня за спиной, я бы упала духом. А так…

— Ерунда и глупость! Я эликсирщик, маг третьего уровня! Для черной волшбы, которую Вы мне приписываете, нужен хотя бы пятый! Ваше обвинение несостоятельно!

Из толпы вывинтился другой маг, уже в изумрудно-зеленом. Если мне не изменяет память, отдела с такой униформой на Острове Магов нет. Это валариэтанские служащие магического правопорядка, юристы. Жидкий невыразительный блондинчик сиял от сознания своей власти.

— Девица Мелисента, мы не уполномочены разбирать Ваше дело, мы должны лишь доставить Вас в место, где Вы будете содержаться до суда. Ордер на Ваш арест оформлен верно. Протяните руки.

Он тряхнул тем, что вытащил из кармана: это были кандалы, да не простые, а блокирующие магию. Они перекрывают каналы и магическая энергия, до того свободно циркулировавшая, устремляется к своему источнику, выжигая все на своем пути. Для сильного мага это страшная пытка, для такой, как я — практически убийство. Несколько часов в этих наручниках — и меня можно будет хоронить, причем умру я в страшных мучениях.