Кит опустила письмо. Ноги ее лежали на столе, пивная кружка стояла почти нетронутая, а она продолжала сидеть, нахмурившись и раздумывая. По правде говоря, время от времени Китиара думала об Утехе — о доме, старых тамошних друзьях и врагах, о Гилоне и братьях, о Розамун.

Письмо было поводом вернуться. В течении часа она расплатилась по счету и нагрузила лошадь подарками и сокровищами.

Пухлая женщина, пересекающая дорогу, была так удивлена лошадью, внезапно проскакавшей мимо, забрызгав грязью ее чистый передник, что только мельком увидела наездника. Худощавая мускулистая молодая женщина, одетая в хорошие леггинсы и блестящий нагрудник, сидела в седле. Ее непослушные темные волосы развевались в воздухе, а широкий алый плащ топорщился позади. Минна погрозила кулаком высокомерному наезднику, затем пригладила волосы на голове. Она не узнала Китиару Ут-Матар, а Кит не заметила старую акушерку.

В доме Маджере ее ждала смешанная сцена радости и горя. Мальчики тепло встретили Кит. Мальчики! В свои шестнадцать они уже были молодыми людьми. Рейстлин был высок и хил, постоянно кашлял — но он довольно сердечно встретил свою единокровную сестру. Здоровяк Карамон сжимал ее в медвежьих объятиях, пока она сурово не попросила его опустить ее на пол. Оба были поражены, увидев ее доспехи, одежду и крепкую чалую лошадь, с которой они сгрузили множество пакетов. Кит привезла достаточно денег, чтобы заплатить все долги и несколько подарков для каждого члена семьи.

Счастливое возвращение домой было несколько омрачено трагедией, разворачивающейся в комнате, где умирала Розамун. Она была похожа на бледное привидение. Ее маленькая комната была освещена свечами, а преданная Квивера сидела у кровати. Квивера нервно кивнула Кит, когда та вошла.

Розамун, видимо, вообще не осознавала, что Кит вернулась домой. Китиара ночевала в кровати Гилона, чтобы быть рядом в последние дни. И все же дни проходили, а Розамун не умирала. Она не открывала глаз, никогда не вставала с кровати и ее дыхание превратилось в слабые всплески. Тем не менее она не умирала.

Однажды утром Кит увидела на рынке Аурелин. Ее старая подруга вся лучилась здоровьем, будучи теперь замужем и тащила за собой двоих маленьких детей. Красивый коренастый крестьянин нес покупки и задержал на Китиаре взгляд, пока Аурелин с силой не потащила его за собой. Дальше они пошли быстрее. Старые друзья не знали, что сказать друг другу.

В один из дней Кит каталась верхом вместе с Карамоном. Старший из близнецов очень изменился — не только стал еще более большим, но и более разумным. Смерть Гилона заставила его повзрослеть. Теперь, когда Кит смотрела в глаза своего единокровного брата, она вспоминала отчима, настолько сын был похож на отца и, так же как и Гилон, Карамон был хорошим парнем. Кроме того, Карамон изменился еще кое в чем. Кит с ухмылкой заметила, как он крался поздним вечером к берегу озера Кристалмир, чтобы встретиться с одной из местных девочек.

В большинство ночей Кит не ложилась спать и сидела вместе с Рейстлином, который взял на себя ответственность заботы о Розамун в течении самых темных часов. Видения, некогда преследовавшие Розамун, пропали, но она все еще часто подскакивала и крутилась в кровати, стоная. Этим жалким способом мать Китиары расходовала всю скудную энергию, которой располагала.

В отличие от Карамона, Рейстлин был молчалив — фактически противоположность брату. Но будучи с ним, Китиара училась слушать тишину и время когда они провели вместе у кровати Розмаун, даже при таких тяжелых обстоятельствах, снова сблизило их.

Сестра Розамун пребывала в доме большую часть времени, выручая их в течении дня и свернувшись на поддоне у огня ночью. Непримечательная женщина, Квивера почти не попадалась им и для Китиары она как будто не существовала.

Утеха казалась меньшей и более унылой, чем была. Дом был окутан неопределенностью, столь же утомительной, столь и ужасной. Приезжая сюда, Кит хотела примириться с Розамун, но ее мать не приходила в себя и не смогла бы ничего ей ответить. И Китиара задавалась вопросом, что она вообще намеревалась сказать своей матери.

Кит стала желать со всей страстью, чтобы все это наконец закончилось и не чувствовала никакой вины за свои мысли.

Через пять недель с того дня, как Китиара вернулась в Утеху, Розамун умерла. Рейстлин был с нею один и разбудил остальных этой новостью. Тем утром Китиара сказала, что не будет оставаться на похороны, которые, по утехинской традиции, должны были состояться через три дня.

— Останься, — взмолился Карамон.

— Все нормально, — сказал Рейстлин. — Уезжай.

Каждый по-своему, они поняли ее.

Как раз когда тело Розамун обмывали и обертывали в саван, Китиара уже стояла у дома, глядя на свою лошадь. Подойдя, чтобы попрощаться с братьями, она дала каждому из них мешочек тщательно отобранных драгоценных камней, стоящих столько денег, что они могли бы беззаботно прожить в течении года.

— Спасибо, — запинаясь, сказал Карамон.

Глаза Рейстлина выразили его благодарность.

— Используйте их с умом. Их было трудно заработать, — сказала Кит и подмигнула им.

И тут, в последний момент, она что-то вспомнила и побежала в дом, а затем по короткой лестнице в комнатку, где она прожила все свое детство, оставшуюся до сих пор такой же как и раньше.

Вещи в комнате были переставлены и ей пришлось некоторое время порыться в них, прежде чем найти тайник в стене. Она засунула туда руку и вынула детский деревянный меч, казавшийся гораздо меньшим, чем она его помнила и покрытый пылью. Взяв его, она вышла, даже не посмотрев в сторону комнаты, где Квивера трудилась над телом своей мертвой сестры.

Кит прикрепила деревянный меч к седлу и тронулась с места. Зачем он ей понадобился было трудно сказать. Но деревянный меч был единственной вещью из Утехи, которую Китиара хотела бы взять с собой. Воспоминания о Грегоре Ут-Матаре. Но больше она о нем не думала. Ни о нем, ни о Патрике, Беке Гватми или Урсе Ил Кинт. Все они остались позади.

© Закнафейн.