Чьёрт… По-моему он совсем спятил. Я спиной ощутил буравящий взгляд Эрни, обещающий нарезку меня тонкими ломтиками. Уж точно не такого союзника он ожидал увидеть!

— Так, стоп! — оборвал я излияния Андрея. — Главный квест. Мы здесь за ним. Ты обещал нам помочь, найти союзников, которые помогут нам его пройти!

— Гм… — Андрей заткнулся и с минуту глядел на меня как на сумасшедшего, а потом в мгновение переменившись в лице, подпрыгнул с пола и, забыв о чае, рвану на выход приговаривая. — Так а че, ты расселся, болван, пойдем, пойдем! Нас же уже ждут! Ждут же уже нас! Ха-ха-ха…

Горы притихли, когда мы вышли на поляну перед домиком. Андрей вдруг сбросил с себя суету и встал, будто врос, в центре лужайки. Медленно, словно пробуждаясь от долгого сна, он выпрямился во весь, как оказалось, немаленький рост. На какое-то время перестал быть похожим на карикатурный образ Радагаста в «Хоббите». Плечи его расправились, исчезла постоянное дерганье. Он нахмурил брови, грозно посмотрел куда-то в небеса, и закричал, раскалывая небеса:.

— Ни к кому не взываю, ибо вы прокляли меня, проклятые Боги!

Горы содрогнулись от подобного святотатства… Но еще больше они обладели от дальнейших криков сумасшедшего полуголума:

— Срал я на вас, Проклятые боги! Трижды срал! Имел я тебя, сраный Угг! Имел я тебя, сраный Яр, имел я тебя, Абардараг… Имел я…

Твою ж мать, моя челюсть чуть не шлепнулась на пол, от такого заклятья. Сумасшедший дурак, раскинув руки, смело глядел в небеса, на все лады понося самый могущественных из известных существ Дар Огара…

Но вдруг я почувствовал магию. Она в мгновение внезапно сгустилась до такой концентрации, что ее можно было хватать руками. Густая как мед наполненная силой субстанция выдавилась из горы, словно из сот и ручейками потекла к беснующемуся сумасшедшему.

— Имел я тебя трижды, сраный Гарн, имел я тебя еще раз, сраный Йемол…

В растерянности от творящегося, я обернулся к Тихому, но у того у самого глаза были, как оловянные пятаки.

Эта вязкая магия была совершенно мне незнакома. Та, которой орудовали мы с Тихим, походила на охлажденный пунш, отпускаемый нам строго ограниченной мерой — ровно столько, чтобы хватило на наши Чары. Нам не требовалась задумываться, откуда она является, как выцарапать ее из мироздания и употребить на свои нужды. Если Заклинания были проучены, единственно, что требовалась — это мысленная активация. Конечно, я знал, что в Дар Огаре полно племен и рас со своей собственной магией, но честно говоря, никогда не задумывался, а имеет ли она отношению к самому Дар Огару или я является «автохтонной», а значит не структурированный в его Чары?

Но, клянусь, Андрей творил что-то совсем непонятное. Вязкая сила, которую он будто приманил на свои проклятия из-под земли, вдруг исчезла… Но это было обманчивое впечатление. Я догадался, что он просто вложил ее в уже заготовленный каркас Заклинания!

Блин… Я и не знал, что так можно!

Полуголум, тем временем, наконец перестал поносить богов и теперь просто стоял, чего-то ожидая… И вскоре выяснилось, чего.

Портал.

Рваной раной над травой возник небольшой разрыв континуума. Он выглядел совершенно не так, как тот, через который из Пирамиды нас выкинул Последний Страж. Этот был… каким-то кустарным, что ли… И совершенно ничего не показывал «стой стороны» — его поверзность подергивала лишь зеркальная рябь.

— Прр-ошу… — обернулся к нам Андрей с елейной улыбочкой.

В этот момент он мне напомнил Бабу Ягу, что предлагает усесться на лопату Иванушке-Дурачку.

Мы переглянулись с «братвой», и я, пожав плечами, шагнул внутрь. А какой у нас еще был выбор?

Портал полыхнул ледяной вьюгой, а затем я зажмурился от внезапно блеснувшего в глаза солнца.

Приставив ладонь ко лбу, я медленно открыл глаза, пытаясь справиться с внезапным потоком света. А когда поднял взгляд, то сердце ухнуло куда-то в самые пятки.

Поляна, где мы оказались, была забита зелеными телами. Злобные рожи кривились в масках ненависти, а взоры их пылали яростью.

— Харан акари! Брувок гырал! — прорычал один из них и наставил на меня копье.

Я почувствовал, как в спину мне ткнулся Санчез, а за ним Тихий с Эрни. Последним через портал прошел Андрей. Надо было что-то делать, но я чувствовал, что любое неверное движение окончится валом стрел, магии и стали, что обрушится на наши бедные головы.

— Харвыг Удару мудар! — не унимался Голум, хмуря брови и размахивая копьем.

— Хи-хи-хи… Сань, кончай ломать комедию, — хохотнул Андрей, протискиваясь меж нами и протягивая злобному Голуму лапищу.

Несмотря на бодрый тон, в голосе полуголума чувствовалась тревога. Будто тот до конца не знал, ломает ли его знакомый комедию или нет.

Тот некоторое время хмурился и играл желваками, но потом все-таки пожал протянутую руку.

— Извини, друг… Арах думаг… Мутнее иногда, сам знаешь… — а затем, обернувшись к зеленокожей братве, добавил. — Это свои, халым оруг недарг!

Голумы нестройно заворчали, а потом вдруг все разом разбрелись, в одну секунду, занявшись своими делами. Остался лишь Саня. Мы же звучно выдохнули.

— Это и есть, чьёрт побьери, твои «союзнички»? — сплюнув, спросил Эрни у Андрея.

— А то ж, хе-хе… Кто же еще, хе-хе-хе?..

Я же, меж тем, с интересом разглядывал вождя Голумов. С первого взгляда он совершенно от них не отличался. Та же лысая башка, зеленоватая, лоснящаяся шкура, острый подбородок, глубоко посаженные глаза, под тяжелыми надбровными дугами. Разве что одежда была чуть побогаче: хорошо выделанная кожа с многочисленными нашитыми металлическими бляшками, богато украшенная секира на поясе, да целая россыпь разноцветных бус на шее. Но в нем чувствовалась какая-то отсутствующая у других глубина.

Как оказалось, портал Андрея забросил нас аж в само поселение Голунов! Которое они называли странным названием — Горная Блажь. Вернее, не совсем в само поселение — в стремительно наступающих вечерних сумерках оно неясным пятном виднелось в километре западнее, а в нечто типа тренировочного лагеря, где собирались охочие Голумы, перед тем, как двинуться в восточную часть Синкола бродить по лесам в ожидании, когда их завалят Игроки.

На первый взгляд в лагере царила деловая суета. Туда-сюда вышагивали отряды с копьями на перевес, бежали вестовые, кто-то работал по хозяйству, таща здоровенные чаны с похлебкой, мелькали вышагивающие с горделивым видом Шаманы… Но, когда я присмотрелся, то понял, что все эти действа походили на дурно выученный спектакль. Отряды тупо ходили вокруг лагеря, вестовые перебегали между двумя-тремя командирами, Шаманы кажется, вообще не понимали, где они находятся… и лишь повара, делали свое дело. Особняком от всего этого цирка находились несколько Голумов, сгруппировавшихся под раскидистым деревом. Они лежали, облокотившись на его корни, и о чем-то неспешно беседовали.

— Ты заметил? — тихо ткнул я Эрни в бок локтем, указывая на лагерь.

На что тот лишь мрачно кивнул.

Обстановка не внушала доверия и потому, чтобы не провоцировать местное народонаселение, мы разбили наш собственный бивак чуть в стороне — метрах в пятидесяти.

Я хотел было перехватить Андрея, чтобы как следует его потрясти по поводу местных раскладов, но наш бывший соотечественник как в воду канул, и куда бы я не шел, натыкался лишь на угрюмые взгляды Голумов. Тех же бедняг, что отрабатывали здесь «второй шанс», я вообще решил обходить стороной. Если у них в голове шалят те же тараканы, что и у Андрея, для всех будет лучше, если мы будем с ними пересекаться как можно реже.

Был ли я удивлен тем, кто станет нам союзником? Да, пожалуй что, нет. Меня волновало скорее другое: в какую цену, а главное — кто оплатит банкет? Ни в какой, из наших сумбурных, полных моего непонимания и его сумасшествия, разговоров с Андреем, он ни разу не упомянул о том, что я ему что-то буду должен. Походу, у него с Мастерами, несмотря на всю ту ненависть, кою он к ним высказывал, были свои расклады. И соответственно с Голумами.