И тогда я сделал то, что напрашивалось само собой. Крепко уцепив щупальцами чернильное марево, я сформировал фантомную руку, на которой тут же засияло болью кольцо Тормадуса, и с неслышным рыком вонзил в него сомкнутый кулак!

И совершенно не удивился, когда, взвыв, клякса с шипением втянулось в его поверхность.

В следующее мгновение я оказался посреди схватки.

Ревущая толпа простолюдинов безбрежным морем клыкастых раззявленных ртов и горящих ненавистью глаз штурмовала прижатых к стене дома «клыков». От десятка баронских дружинников осталось лишь три чрезвычайно потрепанных рыла. Остальные, походу, улетели на перерождение. Все вокруг было буквально завалено залитым кровью пеплом. Страшно представить, сколько здесь было срублено буйных голов. Пару покосившихся домиков превратились в дымящиеся развалины, а один пылал, словно бензиновый факел.

— Ты где шлялся, щен? Баффай, твою мать! Маны Нурдугу!

«И тебе привет» — хотел было сказать я Найге, но счел излишним раздражать командиршу в такой момент.

Вся наша братия была жестко потрепана. На каждом из бойцов Кулака висело по несколько травм, а на Джагере еще и какое-то противнючее проклятье. Бедняга кулем валялся у ног гнома, но все на что его хватало — это переливать свою Манну Нурдугу, бормоча что-то с закрытыми глазами.

Святой Лагунин!

Я, как бешенная лейка, принялся заливать Жизненную Силу в товарищей по оружию, активно перемежая ее с баффами. По-моему, отряд держался только за счет силы воли и грязного мата Найги. Впрочем, я и сам был в крайне неудовлетворительном виде. Эксперименты меж жизнью и смертью, казалось, выжрали все ресурсы организма. Жутко хотелось спать, а окружающие недруги казались всего лишь надоедливыми тараканами, кои мешают прилечь на боковую и отдохнуть.

Зато я мог полюбоваться на акари во всей красе. Тогда, когда они дерутся не на жизнь, а на смерть. Фейерверк Умений и Чар встречал волны нападающих и кромсал их натурально в кровавую капусту. Гном давно пренебрег защитной магией в ущерб немногочисленным, но убойным атакующим заклятьям. Огненная круговерть опаливала клыкастые морды до самых костей, а силовой молот плющил тела орков в аккуратные отбивные. Найга орудовала верткой саблей, ловко меняя ее на уже знакомый легкий лук, как только выдавалась малейшая возможность, и снова материализуя в руке меч уже через мгновение после пуска стрелы. Синелицый, забравшись на какую-то бочку, сменил огромный магический лук на его уменьшенную копию, выпуская по молниевидной стреле каждую секунду. Возвышаясь над головами остальных, он привлекал на себя всю ярость дальнобойных супротивников, кои заваливали его камнями из пращ и дохленькой магией. Лишь щиты гнома спасали Гуварга от лютой смерти. Альезе же, как всегда была центром обороны нашего хлипкого построения. Стоя в центре шеренги и возвышаясь над остальными подобно крепостной башне, она буквально через удар юзала свои Умения. Фейерверк искр и силовые поля, вкупе с широкими замахами двуручного меча прокладывали настоящие просеки в противостоящих нам ублюдках. На ее фоне скрючившаяся за ее могучей спиной Месания казалась карлицей. Погруженная в полный дзен эльфийка сидела с закрытыми глазами и лишь ее руки порхали подобно рукам пианиста… Множество ручейков магии сплетались перед ней в сложные структуры, поддерживающие «разгон» и хил для всего Кулака.

Но противника было слишком много. Да, по большей части это были горожане и беженцы-крестьяне, чей Уровень едва достигал тридцатого. Но среде них встречались и значительно лучше упакованные сумрачные типчики, подобно тем мордоворотам, что ворвались в наши порядки на телеге вначале боя. И, черт подери, кажется, одного из них я признал! Тощий словно жердь, с длинным лошадиным лицом… Клянусь яйцами, именно к нему мы заглядывали с Нурдугом!

Послышался хлопок, и перед Найгой вдруг возникла знакомая массивная туша. Сейчас Адеканог и не думал спать. Мужественное лицо исказила безудержная ярость, и чертова зверюга бросилась топтать бедных крестьян…

И его появления, наконец, переломило ход схватки. Маги противника запустили в Рипла несколько молний и ментальных ударов, заставившие его пошатнуться, но мы с Месой и Нурдугом быстро прикрыли наш живой танк баффами и защитой.

Потеряв за несколько секунд троих бойцов, орки попятились. Кто-то достал из Инвентарей копья, но их было слишком мало, чтобы представлять серьезную угрозу для устрашающего Рипла. Уже вскоре он веселился в самой гуще противника, а я задавался вопросом — почему Найга не выпустила его сразу. Впрочем, с командирского поста виднее. Возможно, опасалась, что у ублюдков что-то припасено в запасе?

— Победа-а-а! — радостно выдохнул Мэт, когда повсюду замелькали пятки бегущих орков и его поддержали два оставшихся баронских дружинника.

Но не Найга.

— Заткнись, — устало бросила она. — До победы, как до горы сраком…

— Но почему?! Враг бежит, мы живы!

Походу Мэт не догонял ситуации.

— Мэт, твою мать, не тупи. Вспомни, зачем мы идем к стене. В два мага Круг не составить и задачу не выполнить, — объяснил я недогадливому американцу.

— Валим отсюда, — сплюнув кровавую слюну, приказала Найга. — Покуда сюда не сбежались все нищие припортового района

И мы повалили.

Начиная с этого дня передвигаться по городу отрядом менее чем из двадцати — тридцати рыл стало категорично небезопасно. Банды беженцев, нищих и городской черни, под руководством сумрачных типчиков методично нападали на людей и нелюдей барона, будто бы зная о всех планах по передвижению войск в городе. Впрочем, я-то как раз понимал, что это всезнание отнюдь не случайно. Но, сдается мне, в этих нападениях дело было не только в науськивании Рельяра и проповедям вдруг объявившихся жрецов Безымянного, что вливали в уши простому народу несусветную хрень о райской жизни после перехода Синкола под контроль Мертвого Бога. На барона Гланайра у местного люда был ба-а-а-альшой зуб.

Одновременно с этим с запада пришли вести, что в Асуалии высадились объединенные дружины Ааха и Хегеля, чьи бароны решили поудить рыбку в мутной водице разгорающейся войны. На фоне надвигающегося голода в самом большом городе Синкола намечалась настоящая гуманитарная катастрофа.

От одной мысли о бесконечной голодной смерти, становилось дурно.

Уж не поэтому ли Рельяр для взятия под свой контроль выбрал именно этот Синкол, где, как оказалось, достаточно чиркнуть спичкой, чтобы воцарился хаос? Впрочем, все могло быть намного сложнее. Цели Рельяра не были ясны не только мне, новичку, что шастает по Дар Огару жалкий месяц, но и, как говорят, и самому барону.

В следующие два дня Кулаку Найги еще дважды приходилось разгонять толпы черни. Как самая боеспособная часть войска барона «Клыки» стали настоящей пожарной командой, бросаемой тушить огонь в разных частях города. А из лагеря, разбитого в нескольких километрах восточнее, за всей этой суетой наблюдал Рельяр Наддар.

Но все поменялось на утро десятого дня осады.

Я как раз закончил распределять баллы, упавшие мне после вчерашнего взятия 17-го уровня, как в казарму залетел Мэт.

— Том, пойдем! Жарах собирает всех в Большом зале Дворца! Чувствую, будет жара!

Ох… Меня тут же кольнули нехорошие предчувствия. Но… я, пожалуй, испытал даже некоторое облегчение. Бесконечная тягучая нервотрепка последних дней основательно подзадолбала. Пусть уж случится то, чему суждено случиться!

В Большом Зале, что когда-то использовался для приемов одним из предков нынешнего барона, уже толпились десятки «клыков». Взглядом я нашел Эрни тусившего со своим Кулаком (Кулаком Сарго). Тут же, у стеночки перебалтывались Нурдуг и Гуваргом. Эльфиек видно пока не было. Гном что-то с улыбкой заливал синемордому, но по регулярному потиранию мясистых ручек, я понял, что бородач на взводе.