Джейн охватило огромное облегчение, но к нему примешивалась и изрядная доля разочарования.

На буфете красовалось множество накрытых крышками блюд с горячими и холодными закусками на тарелках. Перед стулом графа лежал на столе серебряный прибор, но тарелку уже унесли. Однако Джейн ощущала присутствие графа… впрочем, это могло ей лишь казаться. Прибора для Джейн на столе не было. Решительно повернувшись, девушка вышла из столовой и направилась на кухню. По дороге она видела по меньшей мере дюжину ничем не занятых слуг, болтавших по углам. Войдя в кухню, Джейн обнаружила, что продукты, предназначенные для обеда графа, лежат на грязном столе, и баранина, даже не завернутая, валяется рядом с тарелкой. Джейн ужаснулась. В раковине громоздились грязные горшки и кастрюли. Пол был скользким от грязи и пролитого жира. Стены, когда-то белые, а теперь посеревшие, отчаянно нуждались в мытье.

– Мэм, вам что-то нужно?

Это была Молли. Джейн улыбнулась.

– Да. Пожалуйста, принеси мне прибор в столовую, для завтрака. С сегодняшнего дня… – Джейн на мгновение замялась. – С сегодняшнего дня я буду завтракать там. – Ей, конечно, хотелось не только завтракать с графом, но она понимала, что продвигаться вперед следует не спеша. – Молли, почему здесь беспорядок?

– Простите, мэм?

– Кто здесь отвечает за все?

– Я, мэм, – ответил подошедший к ним круглолицый мужчина в белом поварском колпаке. Он улыбался, глядя на Джейн, и думал, что в жизни не видел такого прелестного ангелочка. – Меня зовут Франкель, мэм.

– Франкель… – Джейн подумала, подбирая нужные слова. – Вы не против того, чтобы вот эту баранину отдать собакам, а для графского обеда найти что-нибудь другое? – Она обольстительно улыбнулась. – И может быть, вас не затруднит помыть как следует всю кухню, а особенно столы, прежде, чем готовить еду? – Она помолчала, глядя на повара и желая понять, не обиделся ли он. И снова улыбнулась – тепло, ласково. – Этой кухне явно не хватает женской руки!

– Верно, мисс! – от всей души согласился Франкель. И просиял в ответ на улыбку Джейн.

– Так вы распорядитесь, чтобы и стены, и полы были вымыты? А горшки и кастрюли следует вычистить немедленно! – Безусловно, Джейн требовала очень многого, но она собиралась сама присмотреть за тем, чтобы все было сделано как полагается. – Может быть, вам нужны помощники? – с невинным видом спросила она, прекрасно зная, что они не понадобятся.

– Нет, мисс, – весело ответил Франкель и мгновенно принялся отдавать приказы, раздуваясь от удовольствия при виде своей армии слуг – ему нравилось представление, которое он мог продемонстрировать прекрасной леди. А Джейн, кстати, и в голову не приходило, что ее могут не послушаться. Она давно привыкла завоевывать людей своей улыбкой, красотой и хорошим настроением.

Одна лишь Молли не тронулась с места. Она нервно смотрела на Джейн. Девушка вопросительно обернулась к ней.

– Но, мэм… а что скажет его светлость?

Джейн изо всех сил постаралась не покраснеть.

– Его светлость ничего не будет иметь против.

В глазах Молли отразилось глубокое сомнение.

В утренней столовой Джейн подождала, пока Молли расставит на столе все необходимое. А потом вдруг увидела графа.

Подойдя к высокому полукруглому окну, она наблюдала за тем, как он вынесся верхом на коне из-за угла дома. Галопом. По прекрасным, тщательно ухоженным лужайкам. Клочья травы и комья грязи летели во зсе стороны, несколько из них даже ударились в оконные стекла. Конь графа был черным, словно дьявол. И он не был оседлан. Всадник и конь казались каким-то странным единым существом, может быть кентавром. Граф помчался прочь от дома, подгоняя коня как сумасшедший и оставляя за собой глубокие вмятины в земле.

– Да он обезумел! – Джейн не сразу заметила, что говорит вслух. – Он же убьется!

– О нет, мэм, никто в мире не ездит верхом так, как его светлость.

Джейн бросила на Молли внимательный взгляд. Ошибиться было просто невозможно: в голосе горничной прозвучала явная гордость… да и глаза ее сияли слишком подозрительно. Джейн изумленно подумала, что Молли, похоже, чуть ли не влюблена в хозяина!

– Но посмотри, во что он превратил газоны! Молли пожала плечами:

– Его это не заботит.

Джейн подумала о грязи, которую она вечером видела на полу в холле, о пыли в гостиной, о том, в каком состоянии пребывала кухня.

– Молли, а ты давно здесь работаешь?

– Всего несколько месяцев, мэм.

Джейн почувствовала разочарование.

– Так ты не знаешь, правда ли все это…

Лицо Молли оживилось.

– Это вы насчет его жены? – прошептала она оглядываясь.

Джейн прикусила губу. Ей не нравилось сплетничать с прислугой, но…

– Да, – шепнула она в ответ.

– Он вполне мог ее убить, – сказала Молли. – Он такой вспыльчивый! И такой сильный!

– Да. Я думаю… – Джейн умолкла, глядя на Молли. – А ты откуда знаешь, что он сильный?

Молли внезапно покраснела.

Джейн отнють не была дурочкой. Ей не составило труда сообразить, что может произойти между хорошенькой и пухленькой Молли и интересным графом. Джейн словно обожгло изнутри, какая же она простофиля. Многие лорды развлекаются со служанками, в этом нет ничего необычного. Так почему же к ее глазам подступили вдруг слезы? Джейн отвернулась и уставилась в окно. И, к немалому своему потрясению, увидела целую армию садовников… их было не меньше дюжины; одетые в мешковатые штаны, вооруженные граблями и лопатами, они заравнивали следы, оставленные на лужайках копытами графского коня, и укладывали свежий дерн. Джейн задохнулась.

– Он никогда не возвращается этим путем, – пояснила Молли, видя удивление Джейн. – И явится теперь только к обеду. Так что к его приходу все будет как новенькое.

Джейн не могла поверить собственным глазам.

– И где же они берут новый дерн?

– Покупают каждую неделю, его там целые тонны в сарае. Граф ведь каждый день ездит верхом.

Изумление Джейн понемногу утихло. Этот человек безумен, решила она, иначе он не стал бы обращаться с таким пренебрежением с собственным поместьем.

– Томас был здесь, когда это случилось, – сказала Молли низким, доверительным голосом.

Джейн резко обернулась:

– Дворецкий?

– Да, мэм. Вы знаете, наверное, – она погибла во время пожара.

– Нет, я этого не знала.

Молли кивком указала на южное крыло дома, видное через окно. Джейн посмотрела на черные остатки стен, на неровные дыры вместо окон, похожие на разинутые беззубые рты.

– И что же, все подумали, это он сам поджег дом – чтобы убить ее?

Молли кивнула:

– Он чуть не убил ее любовника. Вы об этом не слыхали? Искалечил его, вот что он сделал, да! Это был граф…

– Молли! Достаточно болтать. У тебя есть дела наверху.

Обе девушки стремительно обернулись. Джейн вспыхнула. Томас, дворецкий, стоял в дверях, сложив перед собой руки. Он проводил взглядом умчавшуюся Молли. Джейн, совладала с собой, пожелала Томасу доброго утра; но она чувствовала, что ее глаза блестят от слез. Томас вежливо поздоровался, но в его внимательном взгляде Джейн заметила легкое неодобрение.

К двум часам этого дня Джейн уже знала, что ей делать. И, спустившись в холл, ожидала возвращения графа словно влюбленная школьница. Но она не была влюблена, о нет, ни чуточки! Она была… зачарована.

Пока Молли занималась делами наверху, Джейн сумела вытянуть из горничной все, что та знала и слышала о графе. Граф пил кофе, а не чай, и он завтракал в шесть часов утра – яйцами, свининой и картофелем – все только жареное… и он никогда не ел копченой рыбы, даже лосося, и ненавидел пирог с почками. За завтраком он читал газеты, а потом садился на коня и отправлялся осматривать свои земли. И при этом почти всегда разрушал газоны и лужайки. Возвращался он от двух до половины третьего, к обеду, а остаток дня проводил в библиотеке, занимаясь делами по имению и неизвестно чем еще. Ужинал граф в восемь. Он пил много виски перед ужином, но бренди он не любил. Иногда он проводил вечер дома, а иногда уезжал.