Либератту застыли на месте, скованные немыслимым напряжением. Застыли в ожидание чего-то ужасного. Мерцая причудливыми зелёными огоньками, их визары напряжённо вглядывались в непроницаемую тьму. Тьму, из которой всё громче и всё чаще доносились нечеловеческие вопли, от которых перехватывало дух. Внезапно раздался пронзительный вой, что вполне мог бы сойти за волчий, если бы под конец не сорвался на звучный истерический хохот. Послышался торопливый топот и бренчание упавших на пол инструментов. Обитатели этого проклятого места окружали своих жертв, с нетерпением предвкушая расправу. Их тяжёлое дыхание и стоны доносились со всех сторон, с каждой минутой становясь всё ближе.

Закончив молитвы, Эльза Рик неспешно поднялась с колен. С невозмутимым видом, старательно игнорируя приступ своей недавней слабости, девушка извлекла из болтающихся на поясе ножен штык-нож. Прилаживая его к своему «разящему», она бегло огляделась. Лицо девушки стало нарочито суровым и сосредоточенным, но, не смотря на это, её большие глаза по-прежнему выдавали неподдельный страх, которым полнилась душа своенравной жрицы. Наползающая со всех сторон тьма была столь вязкой и плотной, что разглядеть что либо в ней было совершенно не возможно. Закончив крепить штык-нож к винтовке, Эльза осторожно взглянула на стоявшего неподалеку Фирза. Десятник тщетно пытался рассеять плотный саван тьмы тусклым светом своего фонарика. Желтоватый кружок спешно перемещался по станкам и цеховым механизмам, которых здесь было великое множество. Перемещался в надежде подсветить то, что прячется во мраке и непременно жаждет напасть.

Лишь едва различимые неуловимые тени, что стремительно проносились промеж рядов бесконечных станков, на доли секунды попадали под тусклый свет желтоватого круга фонаря.

Тени словно боялись стать увиденными, раскрытыми и рассекреченными. Они словно живые хищные существа прячущиеся в засаде, в ожидание подходящего момента для нападения. Да, Фирз уже видел подобное. Тогда, когда вся его бригада слетела с катушек, он тоже видел подобные тени, что едва различимой полупрозрачной дымкой кружили над лишёнными рассудка гвардейцами.

Закончив изучать своего десятника и удостоверившись в том, что он тоже напуган, жрица перевела взгляд на своё молчаливое и невозмутимо-грозное сопровождение.

Неподвижно замершие поджигатели, чьи силуэты были едва различимы в мерцающем пламени их горелок, послушно ждали, готовые высвободить таящуюся в их баллонах ярость, обрушив её на обезумевших безбожников. Их стоицизму можно было лишь позавидовать. Крепкие духом воины в причудливых остроконечных колпаках и стальных масках с круглыми выпуклыми линзами, казались совершенно безучастными и безразличными к творящемуся вокруг хаосу.

Вспомнив, что неплохо было бы вновь надеть свою маску, которую она была вынуждена снять из-за захлестнувшего её приступа тошноты, Эльза закинула винтовку за плечо и потянулась к томящемуся на поясе серебряному лику. Через пару мгновений крепления уже защёлкнулись и красные визоры угрожающе блеснули, с жужжанием активируя ночной режим. Теперь Эльза могла видеть то, что видят Либератту и Златоликий и то, что совершенно точно не видят Фирз и поджигатели. За красно-серой рябью мельтешащих перед глазами помех, постепенно начали проявляться чёрно-белые очертания предметов окружения. Лишённые энергии станки, замершие и застывшие. Громоздящаяся в центре зала цистерна, увешенная освежёванными трупами несчастных жертв. Стальные мостики, идущие вдоль стен. Всё это вновь стало различимо, как в прочем и стали различимы те, кто до сего момента прятались за непроглядным саваном тьмы.

Их было много. Очень много. Уродливые лица одержимых выглядывали из-за станков и замерших цеховых механизмов. Выглядывали, что бы получше разглядеть своих жертв, что так опрометчиво и беспечно пришли в их обитель. То нетерпение, что читалось на их изуродованных и совершенно безумных лицах, пугало ещё сильнее и невольно зарождало паническое чувство обречённости. Полнящиеся неукротимым хаосом глазки то и дело поблескивали белесоватыми вспышками характерными для ночного режима. Поблёскивали так, словно у бродящей в ночи кошки, выискивающей крыс у переполненных помоек.

Порождения Циклона непрерывно перемещались, стараясь при этом не показываться из-за своих укрытий. Эльза видела, как они с жутким топотом пробегали меж обесточенных устройств. Пробигали один за другим, задыхаясь при этом от истерического, невменяемого подобия смеха. Сейчас все эти существа, что некогда были верными Иерихону людьми, напоминали Эльзе стаю гиен, что скачут по ущелью, выискивая себе добычу.

— Сколько здесь персонала? — по-прежнему опираясь на свой посох-зонтик, невозмутимым голосом уточнил Ёрмунганд.

Златоликий, так же как и жрица, видел кружащих за обесточенными механизмами одержимых и, так же как жрица, внимательно за ними наблюдал.

— Не меньше сотни, если считать соседние цеха. Впрочем, возможно и больше, — тихим и каким-то неуверенным голоском ответила Эльза, не отрывая взгляда от безрезультатно пытающихся раствориться во тьме «гиен».

— Считай, что сто пятьдесят или сто семьдесят. Производственные мощности увеличили после того как объявился Доминионский Авангард, — неожиданно громко и грубо вмешался Фирз, не переставая при этом размахивать своей винтовкой, в надежде пролить свет фонаря на неразличимую но от того не менее очевидную угрозу.

— Плохо, — монотонно и тихо, словно сам для себя, отметил Златоликий. Лепестки его посоха-зонтика тряслись и непрерывно вздрагивали, причудливо разворачиваясь в разные стороны, словно живые. Так, словно посох-зонтик, как и все остальные члены этого немногочисленного отряда, боялся и нервничал, предвкушая грядущую гибель. Его лепестки то вспыхивали слепящее-ярким светом, то тлели едва различимым и тусклым сиянием. Замысловатые механизмы, которыми было усыпано древко посоха, непрерывно шипели и жужжали, выполняя какие-то неведомые функции и задачи.

— Нужно их сжечь и дело с концом, — раздался разрываемый статикой помех голос одного из поджигателей.

— Испепелить! Превратить в золу и угли! — вторил ему второй, чей искажённый помехами голос утопал в натужном шипение клапанов системы охлаждения, что с неизменным упорством стравливали сжатый воздух из его скафандра.

Поджигатели переглянулись, оценивающе разглядывая друг друга своими выпуклыми круглыми линзами, после чего одобрительно кивнули, окончательно определившись с тактикой.

Их высокие остроконечные колпаки делали образ этих фанатиков каким-то церемониальным и неимоверно пугающим. Двое здоровяков в замысловатых скафандрах и с огнемётами в руках странным образом походили на средневековых палачей или каких-то жутковатых аколитов мрачного культа.

— Мне бы твою уверенность… — сдавленным голосом выдал Фирз, вытирая рукавом проступившую на лбу испарину.

— Десятник уже в штаны наложил, — раздался раскатистый хохот одного из поджигателей, тут же преобразованный статикой помех в жутковатый звук напоминающий рык.

— Заткнитесь и контролируйте периметр! Нас уже взяли в кольцо, — вмешалась Эльза Рик, строго блеснув своими визарами.

Поджигатели молча кивнули. Один из них чуть подпрыгнул, поправляя висящий за спиной баллон, второй принялся что-то подкручивать на закопчённом корпусе своего оружия.

Фирз же напряжённо вслушивался во тьму из которой доносилось еле различимое прерывистое дыхание, мучительные стоны, хрип, смех и нечеловеческий вой сменяемый пронзительным плачем. Звуки, в которые десятник был вынужден вслушиваться, сводили его с ума, деморализуя и лишая надежды. Как бы ему хотелось проснуться и осознать, что это был всего лишь сон и ничего больше. Но это было не так. Ночной кошмар стал явью.

Ёрмунганд вновь извлёк из кармана карту и с шуршанием её развернул, после чего незамедлительно преступил к внимательному изучению местности.