«Необходим именно миссиологический анализ того, что происходит на Западе и на Востоке, а не высокомерная и презрительная констатация кризиса западной религиозной жизни, которую мы постоянно слышим от наших православных публицистов», [19] – пишет известный миссионер прот. Вл. Фёдоров. О низком уровне полемических трудов православных противосектантских буклетов, статей и книг богословами обоих сторон упоминалось не раз. Тем не менее, уровень объективности восприятия оппонента во многих публикующихся православных апологиях оставляют желать лучшего. Несколько примеров: «Баптисты — современные фарисеи. Они считают, что спасаются добрыми делами, формальным истолкованием заповедей».[20] «Баптистские эмиссары щедро... сулят своим слушателям лёгкое спасение на небе и процветание на земле».[21] «Итак, древо добра, это – истинная христианская вера. А древо зла, это еретики. И от злого дерева происходят баптисты».[22] «Они считают, что как только человек уверовал во Христа и крестился, он может успокоиться на свой счёт – ему уготовано райское блаженство».[23] «Заманчивой стороной сектантского учения является лёгкое достижение спасения человека через веру: «Веруй в Христа и спасён», – говорят сектанты. Спасение без всякого подвига и труда. Разве это не заманчиво? – в особенности для нашей современной молодёжи»,[24] – пишет Трофим Сергеевич Тулупов. А между тем в реальной жизни протестанты, и в частности ЕХБ, требуют от молодёжи гораздо большего, нежели православные пастыри.

Ситуация, характерная для дискуссий с католическим Западом XI века, сегодня распространяется и на православно-протестантскую полемику: полемисты заострялись на наиболее очевидных несоответствиях, оставляя почти без внимания сущность и подлинную глубину расхождения. «Яркой иллюстрацией сказанному могут послужить многочисленные памятники антилатинской полемики, сохранившиеся в византийской церковной письменности... Святитель Фотий Константинопольский, один из самых просвещённых иерархов и богословов всей византийской истории, начинает своё "Окружное послание", посвящённое важнейшему догматическому вопросу об исхождении Святого Духа, не серьёзными богословскими рассуждениями, а нападками на латинян за различные обрядовые мелочи»,[25] – замечает митр. Илларион (Алфеев). «Важно подчеркнуть, – пишет прот. А. Шмеман, – что в момент окончательного разрыва предметом спора и полемики оказались не вопросы, по-настоящему разделяющие Церкви – о папстве и Святом Духе, а обрядовые отличия Западной Церкви от Восточной: опресноки, пост в субботу, пение «Аллилуйя» на Пасху и т.д. Здесь сказалось сужение вселенского кругозора Церкви: второстепенное, внешнее, обрядовое заслонило собой Истину! Как это ни звучит парадоксально, но разделились Церкви в XI веке не из-за того, что их действительно разделяло и разделяет до сих пор».[26]

Хотя и гораздо реже, но неадекватность восприятия оппонента бывает и в обратном векторе. Так, среди публикаций православных богословов прослеживаются и «крайне толерантные» тенденции. Например, однобокая статья архиеп. Михаила (Мудьюгина) «Кафолики и католики» и вовсе лишена богословского анализа католицизма, бичуя только «извращённые представления», сопряжённые с «устойчиво отрицательным отношением» к католичеству, что в итоге выливается в досадные «предубеждения, национальную отчуждённость и даже враждебность»[27] православных к инославным. То же можно сказать и о статье архимандрита Августина (Никитина): «Мы не должны чуждаться. Славянофилы и Западная Церковь», в которой односторонняя подборка цитат славянофилов призывает читателя «как можно скорее засыпать этот пагубный ров, разделяющий стадо Христово [православных и инославных – прот. В.Р.]».[28]

Впрочем, православная апологетика преимущественно всегда была трезвой, и не теряла интереса к изменениям в стане инославных, если изменения происходили. Так, в «Вестнике РХД» (1983г., №140) под псевдонимом Богданов С.Т. была помещена статья Георгия Кочеткова (тогда ещё мирянина), имевшая название «Священство православных и баптистов». В ней была отмечена тенденция восточных баптистов в пользу признания традиционной православной иерархии. Основываясь на евхаристической экклезиологии прот. Н. Афанасьева, автор статьи призывал баптистов к согласию на этой почве. Прот. Иоанн Мейендорф откликнулся на эту статью своей публикацией в следующем номере «Вестника РХД» (статья «Заметка о Церкви»). В частности, он писал: «При наличии почти полного, вынужденного молчания православия, баптисты сами собой приходят к традиционным понятиям об иерархии. Впрочем, всё это происходит на уровне весьма примитивном».

Со стороны инославных недостаток внимания к православию исторически укоренён намного больше, так как определённая закрытость протестантских общин, их защищённость от проникновения внешних идей долгое время были частью церковного устройства. Как пишут авторы учебников отечественной истории баптизма С.Н. Савинский,[29] А.В. Карев и К.В. Сомов,[30] это стало причиной зарождения их «восточной» специфичности. Однако формированию корректного представления о вероучении православных это отнюдь не способствовало. Восточный (русско-украинский) баптизм традиционно противопоставлен православию и всю историю своего существования ведёт с ним интенсивную полемику. Но, как бы это ни казалось нелогичным, уровень знаний православного богословия в среде ЕХБ всё ещё крайне низок.

«Чем больше я знакомился с православием, тем больше я приходил к очевидному выводу: во-первых, мы совсем не знаем православия, а то, что мы знаем о нём, – это одно извращение, а не православие»,[31] – описывает свой опыт бывший баптист (ныне православный священник) Сергей Кобзарь. «Знакомясь с православием, с книгами, священниками и рядовыми верующими, я просто удивлялся тому, что на самом деле есть православие... В принципе, то, что мы часто имеем в виду под православием, вообще не является православием».[32] Подобное пишет о себе и бывший миссионер Евангельских Христиан Баптистов, перешедший в 2001г. в православие, Вадим Акентьев: «Православие оставалось для меня, без пяти минут выпускника Московского Богословского института Союза ЕХБ, тайной за семью печатями».[33] Свт. Иоанн Златоуст об этом говорил так: «Кто не знает причины, тот скоро может дойти до истинной причины. А кто, не познавши истинной причины, вымышляет ложную, тот нелегко может принять истинную, но много требуется от него труда и пота для того, чтобы уничтожить прежнее. На чистом пергаменте всякий удобно может писать что ему угодно, а на исписанном, не так: прежде надобно стереть то, что худо написано».[34] В продолжение этого образа можно сказать, что на сегодняшний день обеим сторонам «прежде надобно стереть то, что худо написано».

Анализ протестантских учебных пособий выявляет их весьма низкую компетентность. Так, П.Д. Савченко для составления учебника ЕХБ по "Сравнительному богословию" использует всего один православный источник – катехизис митр. Филарета (Дроздова). Таков и богословский анализ православия: "Благочестивое стремление в служении старчества было парализовано византийской сотериологией, искавшей спасения не от власти греха, а от осуждения за жизнь во грехе", – пишет он.[35] О православной аскетике он демонстрирует тот же уровень знаний: "Епитимья – наказание. Мера духовного наказания".[36] Показателен сам уровень «сравнительного богословия».