Музыкальная индустрия способна сделать людей богатыми помимо их воли за какие-то месяцы. Хотел он того или нет, он уже попал в водоворот событий, превративших его в одного из богатейших людей Великобритании. Но успех опустошил его, и мне пришлось научиться жить с этой ответственностью. До сих пор не знаю, должен ли я был тогда заставлять его участвовать в концерте. Майк уехал со своей подружкой в отдаленную часть Уэльса и отказывался разговаривать со всеми, кроме меня.
Когда я в первый раз поехал на машине навестить его, то еле-еле смог найти дом. Это был маленький каменный коттедж, построенный на горной гряде Херджест Ридж. С задней стороны дом был открыт всем ветрам и находился так далеко, что напоминал Уатеринг Хайте[47]. Всю переднюю комнату занимал рояль. Майк взял меня в горы, прихватив шестифутовый планер, который сам смастерил из пробковой древесины. Я наблюдал за тем, как он осторожно бежал вниз по горе, а затем мягко запускал огромный самолет. Сначала казалось, что он совсем неподвижен и завис над головой Майка, но затем ветер подхватывал его, планер делал вираж, взмывая вверх и улетая от нас за гору к полям внизу. Майк следил за этим, порывы ветра откидывали его волосы назад так, что были видны глаза, и я впервые видел, как он улыбается.
Я вернулся в Лондон и оставил Майка на Херджест Ридж. В отличие от меня, перевезшего вещи Кристен на борт «Альберты». чтобы принудить её переехать ко мне, он сделал все с точностью до наоборот. Однажды вечером пошел в местный паб, попросил приятеля упаковать вещи своей подружки и отвезти ее на станцию. Последующие десять лет Майк Олдфилд жил как затворник и ничего не предпринимал для рекламы своих альбомов. К счастью, мы сняли документальный фильм о Майке, исполняющем «tubular bells». Кадры перемежались абстрактными скульптурами Уильяма Пайа. Би-Би-Си доказала этот фильм трижды. Каждый раз после показа продажи «tubular bells» и других альбомов Майка заметно увеличивались. Проведи Майк следующие десять лет на гастролях, как Pink Floyd, уверен, он стал бы одной из крупнейших рок-звезд в мире, и предсказание Джона Пила исполнилось бы. Как бы то ни было, альбом «tubular bells» стал известнее самого Майка Олдфилда, и хотя он записал много красивой музыки, в том числе мой любимый альбом «ommadawm». ни один не был так же успешен, как «tubular bells».
Многие фирмы звукозаписи были озадачены тем, что Майк избегал публичного представления. Ахмет Эртеган, которого я оставил в окружении двух его чернокожих красавиц, в конце концов, после длительных переговоров, приобрел лицензию на производство альбома «tubular bells» в Америке, не мог этого понять:
– Ты говоришь, что для рекламы у тебя есть фильм со скульптурами? – рычал он. – Не понимаю этого. И не уверен, что кто-нибудь здесь поймет. Мы все можем сходить в музей, если захотим.
Как всегда, Ахмет сумел найти решение: он продал «tubular bells» в качестве фонограммы к фильму «Изгоняющий дьявола»[48]. Поскольку фильм стал в Америке хитом, таковым стал и альбом. В итоге он достиг первой строчки в американских чартах, через год после британских.
Одна из целей, которую ставит каждая фирма звукозаписи, – превратить группы, чью музыку она записывает, в общеизвестные. Когда группа достигает определенных высот, она больше похожа на торговую марку, и люди начинают покупать ее новые альбомы на веру. Несмотря на то, что два плохих альбома не пройдут бесследно для карьеры почти любой звезды, если уж ты создал имя артисту, довольно легко предугадать количество экземпляров следующего альбома, которое будет продано. Начинающие артисты чаще терпят неудачу, но, однажды перейдя некий порог, имеют намного больший потенциал для роста, чем книги, фильмы или что-либо другое. Если пластинка начинает хорошо продаваться, она может совершить головокружительный взлет: сегодня никто не слышал о Karma Chameleon, а через неделю весь мир напевает шлягер.
Музыка имеет куда более интернациональный характер, чем любой другой вид бизнеса. Такие страны, как Франция и Япония, стоят несколько особняком, но большие звезды – Стив Уандер, Пол Маккартни или Fleetwood Mac – продают столько своих пластинок, сколько большинству промышленных компаний и не снилось. Отправка продукции на экспорт – трудное дело для любой компании, но только музыке удается преодолевать большинство границ: она распространяется по эфирным волнам, сведения о ней передаются из уст в уста, и если группа становится популярной, для нее уже нет никаких ограничений. В мире легче продаются песни на английском языке: немецкая и скандинавская публика с удовольствием слушает записи Beatles, тогда как мы (при некоторых исключениях в пользу Je T'Aime или Viva Espana) редко выносим исполнение популярной песни на иностранном языке.
Учитывая все это, мы с Саймоном разработали три ключевых принципа, которых придерживались во время переговоров с группами.
Во-первых, мы старались оставаться владельцами авторского права настолько, насколько это было возможно. Делали все от нас зависящее, чтобы никогда не заключать сделку, в которой авторское право переходило бы к артисту, потому что единственное, чем обладает фирма звукозаписи, – это авторские права. Мы также старались включить в контракт как можно больше прежних записей артиста, хотя часто это было связано с другими звукозаписывающими компаниями. При всем очаровании рок-звезд их единственная ценность состояла в авторском праве на песни. Мы, естественно, предлагали высокие стартовые суммы, но при этом стремились связать артиста обязательствами записать не менее восьми альбомов. virgin music никогда не упускала группу, которая записывалась у нас. И все потому, что мы всегда пересматривали условия контрактов после выпуска нескольких альбомов, хотя, но иронии судьбы, Майк Олдфилд был единственным человеком, с кем я не поспешил перезаключить контракт и потому едва его не потерял. Основополагающая позиция, связанная с новой группой, заключалась в том, что, если ты создал ей имя, то часто только третий или четвертый альбом мог оказаться наиболее ценным. Хорошим примером может служить группа Human League, которая выпустила на Virgin два альбома, причем второй продавался лучше первого, но настоящий успех пришел только после третьего альбома под названием «dare». проданного двухмиллионным тиражом. Меньше всего мы хотели упустить группу после выхода первых двух альбомов и увидеть, как к ней пришел успех в работе с другой звукозаписывающей фирмой. Вскоре после того, как контракт с артистом был подписан, мы, как правило, старались продлить его, и хотя иногда авторский гонорар увеличивался на 2 или 3%, это было незначительной уступкой по сравнению с потенциальными деньгами, которые можно было получить за два дополнительных альбома к концу срока контракта.
С самого начала я и Саймон старались позиционировать компанию Virgin как международную, и вторым принципом, на котором мы всегда настаивали при заключении контрактов, была возможность использовать авторское право я продажи пластинок, как в Великобритании и за рубежом. Смысл завключался в следующем: virgin менее всего заинтересована в том, чтобы раскручивать альбомы в Великобритании, а затем наблюдать, как группа использует свой здешний успех для продажи пластинок за океан с какой-нибудь другой компанией.
Наш последний принцип: гарантия, что Virgin является собственником авторского права на музыку не только конкретной группы, но и отдельных ее членов. Иногда трудно точно определить группу: например, в состав Rolling Stones всегда входили Мик Джаггер, Кейт Ричарде, Билл Уайман и Чарли Уотс, но другие музыканты менялись. Звукозаписывающая индустрия в итоге определила группу Rolling Stones как «Мик Джаггер плюс еще трое». Некоторые коллективы раскололись и их бывшие участники добились собственного успеха. Возможно, пример группы Genesis стоит здесь на первом месте, поскольку Питер Габриэл и Фил Коллинз приобрели гораздо большую известность после того, как покинули группу, нежели когда были в ее составе. virgin не заключает контракт с группой, от которой впоследствии может остаться только название, а ее ведущий гитарист будет преуспевать в качестве солиста на другой фирме звукозаписи.
