Зря, пожалуй, я все-таки выпил с Рейчел еще одну бутылку пива. Уже у Викторвилля накатила усталость. Слишком много мозгами пришлось шевелить, а тут еще и алкоголь. Я притормозил у «Макдоналдса». Забегаловка эта, открытая допоздна, обставлена была под железнодорожное депо. Я взял два кофе с пирожками и, заняв купе старого вагона, в который раз принялся за папку Терри Маккалеба. Похоже, скоро я выучу документы наизусть.

Покончив с первой чашкой, я ничего нового для себя не открыл и захлопнул папку. Нужно что-то новое. Надо либо плюнуть на все это дело, в надежде, что с ним справится Бюро, либо искать новые подходы.

Против Бюро я ничего не имею. С моей точки зрения, это самая основательная, подготовленная и эффективная спецслужба в мире. Слабость в ее громоздкости, слишком много сбоев происходит на пути от одного подразделения к другому, слишком сложна система отделов, управлений и так далее. Нужна катастрофа вроде 11 сентября, чтобы мир понял то, что и без того ясно большинству сотрудников спецслужб, включая агентов самого ФБР.

Как учреждение оно слишком озабочено своей репутацией и, начиная с самого Эдгара Гувера, слишком глубоко залезает в политику. У Элеонор Уиш был знакомый, который служил в Вашингтоне еще при Гувере. По его словам, негласный закон конторы гласил: если за агентом в лифт входит директор, агент не имеет права к нему обращаться, даже здороваться запрещено. Следует немедленно выйти из кабины, предоставив боссу думать свою великую думу и одиноко нести бремя своей ответственности. Этот рассказ хорошо мне запомнился. Наверное, потому, что он наглядно демонстрирует высокомерие, которым отравлено это ведомство.

Все это я к тому, что у меня не было ни малейшего желания звонить Грасиэле Маккалеб и говорить ей, что убийца ее мужа все еще разгуливает на свободе, но ловить его отныне будет ФБР. Поймать Бэкуса – мое дело, это мой долг перед ней и Терри, а долги я привык платить.

Кофе с сахаром подбодрил меня, и я продолжил свой путь к Городу Ангелов. Едва я добрался до Десятого шоссе, как полил дождь, и движение превратилось в сплошную муку – машины не столько ехали, сколько ползли. Я переключил радио на канал погоды и выяснил, что дождь зарядил на весь день и, по прогнозам, продлится до конца недели. Сообщение гласило, что местные жители закладывают двери в дома и гаражи мешками с песком и готовятся к худшему. Потоп, оползни – вот чего все опасались. Страшные пожары, полыхавшие на возвышенности год назад, выжгли практически все, что могло бы сдержать стихию. Селевые потоки беспрепятственно низвергались в долину.

Такая погода будет стоить мне как минимум часового опоздания домой. Я посмотрел на часы. Начало первого ночи. Я планировал позвонить Кизмин Райдер из дома, но теперь ясно, что будет слишком поздно. Я достал мобильник и набрал домашний номер Киз. Она откликнулась после первого же звонка.

– Привет, Киз, это Гарри. Не разбудил?

– Да нет. Не могу спать, когда так поливает.

– Хорошо тебя понимаю.

– Ну, что скажешь хорошего?

– В счет все – или никто.

– То есть?

– Если ты в игре, то и я в игре.

– Не надо втягивать меня в эту историю, Гарри.

– Если ты в игре, то и я в игре.

– Слушай, но я ведь и без того в игре.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Это твой шанс на спасение, Киз. Ведь на задворки оттеснили не только меня. Нас обоих. И мы оба знаем, что нам делать. Пора приступать!

Я замолчал. Она тоже долго не отвечала, потом наконец заговорила:

– Это расстроит старика. Он на меня крепко рассчитывает.

– Если старик таков, каким ты его изображаешь, он поймет. Наверняка поймет и согласится. Ты сумеешь его убедить.

Очередная пауза.

– Ну ладно, Гарри, ладно. Я в игре.

– Что ж, в таком случае я подписываюсь. Начиная с завтрашнего дня.

– Хорошо, до скорой встречи.

– Ты ведь знала, что я соглашусь, а?

– Скажем так: анкеты, которые ты должен заполнить, у меня на столе.

– Ты всегда была слишком умной для меня.

– Когда я говорила, что ты нам нужен, это был не пустой комплимент. Так оно и есть, и это главное. А помимо того, как-то не очень мне верилось, что ты долго продержишься в одиночку. Я знала и знаю ребят, которые уходили из полиции в свободное плавание, становились агентами по продаже недвижимости, машин, домашней утвари, даже книгами торговали. И большинство довольны такой жизнью. Но ты не принадлежишь к этому большинству, Гарри. И мне кажется, ты сам это подозреваешь.

Я промолчал. Вглядывался во тьму, куда не проникал свет фар моей машины. Ощущение было такое, будто слова Киз вызвали целую лавину.

– Эй, Гарри, ты здесь?

– Да, да. Слушай, Киз, ты сказала – книги. Я так понял, у тебя есть знакомый, который, выйдя в отставку, занялся книготорговлей. Это, часом, не Эд Томас?

– Он самый. Меня перевели в Голливуд за полгода до его заявления. Его отпустили, и Эд открыл книжный магазин в Ориндже.

– Знаю. Ты-то сама там бывала?

– Была однажды, Дин Кунц подписывал экземпляры своей книги. Я прочитала об этом в газете. Это мой любимый автор, а презентации он не очень-то любит. Вот я и отправилась в Ориндж. Перед магазином выстроилась очередь на целый квартал, но Эд увидел меня и провел прямо к Кунцу. Эд представил меня, и я получила свой автограф. Хотя стало как-то неловко.

– А как называется?

– Э-э, дай вспомнить… По-моему, «Странные дороги».

Ну да, вот и пропущенное звено в логической цепочке.

– Хотя нет, – поправилась Киз, – эта книга вышла позже, а та называлась «Единственный уцелевший» – об авиакатастрофе.

– Нет, я спрашиваю, как называется магазин Эда.

– Ах вот ты о чем. «Бук карнавал». По-моему, он и при старом хозяине так назывался. Эд наверняка дал бы ему другое имя, что-нибудь загадочное – ведь торгует-то он в основном фантастической литературой.

«Бук кар» – «Бук карнавал». Я инстинктивно надавил на педаль газа.

– Ладно, Киз, пока все. Завтра поговорим.

Я отключился, не дождавшись прощального «пока». Глядя попеременно то на дорогу, то на монитор мобильника, я пробежался по списку последних звонков, отыскал номер Рейчел Уоллинг и нажал кнопку «ОК». Похоже, она ответила, даже не услышав звонка.

– Рейчел, это Гарри. Извини, что беспокою так поздно, но дело важное.

– Я тут кое-что нарыла, – шепотом сказала она.

– Ты все еще в управлении?

– Да.

Интересно, что ее заставляет так долго сидеть на работе, особенно в день, который начался так рано.

– И что же это? Мусорный бак? Сгоревшая книга?

– Нет, до них я еще не добралась. Тут кое-что другое. Извини, мне пора.

Говорила она довольно мрачно и, судя по тому, что ни разу не назвала меня по имени, в кабинете была не одна, а «нарытое» не обещало ничего хорошего.

– Слушай, Рейчел, у меня тоже кое-что есть. Тебе придется приехать в Лос-Анджелес.

Ее тон переменился. Наверное, уловив в моем голосе напряжение, поняла, что дело серьезное.

– А что такое?

– Я знаю следующий ход Поэта.

– Перезвоню позже.

Рейчел закрыла мобильник и сунула его в карман куртки. Последние слова Босха эхом отозвались в ее сердце.

– Агент Уоллинг, я буду весьма признателен, если вы прекратите отвлекаться от нашего разговора.

– Прошу прощения. – Рейчел посмотрела на Алперта, затем перевела взгляд на монитор, всю поверхность которого занимало лицо Брасс Доран. Та улыбалась.

– Прошу вас, агент Доран, продолжайте, – проскрипел Алперт.

– Да, собственно, я закончила. Это все, чем мы располагаем на данный момент. Судя по отпечаткам, хотя и неотчетливым, Роберт Бэкус был в этом трейлере. Это мы можем утверждать. Но был ли он там, когда трейлер взлетел на воздух, утверждать мы не можем.

– Что с ДНК?

– Соответствующий анализ материалов, добывая которые агент Уоллинг, хотелось бы подчеркнуть, сильно рисковала, может быть проведен, только если мы найдем образцы для сравнения. Иными словами, если нам каким-нибудь образом удастся получить генокод Роберта Бэкуса. Лишь тогда можно будет с уверенностью заявить, что это его или чей-то другой труп.