Из-за дождя увидел Рейчел, только когда она постучала в окно с пассажирской стороны. Сначала она открыла багажник и бросила в него сумку. На ней была зеленого цвета штормовка с поднятым капюшоном. Должно быть, в обеих Дакотах такая одежда ей подходит, но в Лос-Анджелесе она выглядит слишком громоздкой.

– Да, погодка могла бы быть и получше, – сказала она, плюхаясь рядом со мной на сиденье, которое сразу же стало мокрым. Никаких чувств Рейчел не выказывала, и я тоже. Об этом мы договорились с ней еще по телефону. Пока я не поделюсь с ней своим озарением, будем вести себя как профессионалы.

– А что, у тебя есть выбор?

– Нет, просто вчера вечером, на совещании у Алперта, я выложила все карты на стол. Похоже, с насиженного места в Южной Дакоте меня вытурили. Между прочим, погода там действительно лучше, чем здесь.

– Ну что ж, добро пожаловать в Лос-Анджелес.

– А я-то считала, что прилетела в Бербанк.

– Формально – да.

Отъехав от терминала, я двинулся по Сто тридцать четвертой на восток, в сторону Пятой, чтобы, обогнув Гриффит-парк, повернуть на юг. Час пик еще не начался, но из-за дождя мы двигались медленно. Беспокоиться, что опоздаем, пока не приходилось, но если дело так пойдет и дальше, то скоро придется.

Мы долго ехали, не говоря ни слова, – дождь и пробки превращали езду в настоящее испытание, быть может, для Рейчел, пребывавшей в бездействии, даже более мучительное, чем для меня, которому хоть было чем заняться. Наконец она заговорила – лишь для того, чтобы немного разрядить напряжение.

– Ну так что, может, поделишься все же своим грандиозным планом?

– Это не план, это предчувствие.

– Как же так, Босх, ведь ты сказал, что знаешь следующий ход Бэкуса.

Любопытно. После того как мы занялись любовью у меня в номере, Рейчел стала называть меня по фамилии. Как это, интересно, следует понимать – как проявление профессионализма? Или столь формальное обращение к тому, с кем ты вступила в столь неформальные отношения, это какая-то изощренная форма близости?

– Мне надо было вытащить тебя сюда, Рейчел.

– Я здесь. Излагай.

– На самом деле это не мой грандиозный план. Это план Поэта. Бэкуса.

– И в чем же он состоит?

– Помнишь, я вчера говорил тебе о книгах, ну, тех, что были в мусорном баке? Вернее, о той обгоревшей, что я извлек оттуда?

– Помню. И что из этого?

– По-моему, я все вычислил.

Я рассказал ей о чеке и о том, что «Бук кар» – это скорее всего «Бук карнавал», книжный магазин отставного офицера полиции Эда Томаса. Последнего из тех, на чью жизнь Поэт покушался восемь лет назад.

– И книга, которую ты нашел в баке, заставляет тебя думать, что Бэкус где-то здесь и собирается совершить убийство, которое мы предотвратили восемь лет назад?

– Вот именно.

– Это всего лишь твои фантазии, Босх. Жаль, что ты не поделился ими перед тем, как я с риском для собственной задницы помчалась сюда.

– Совпадений не бывает, Рейчел, особенно в таких вещах.

– Ладно, излагай. Шаг за шагом, психологический портрет. Что это за великий план Поэта?

– Психология преступления и преступника – это дело Бюро. Я этим не занимаюсь. Но если ты хочешь знать, что я думаю о его дальнейших действиях, – изволь. Мне кажется, что трейлер и взрыв подстроены как мощный финальный аккорд всего представления. Дальше директор появляется перед телекамерами, объявляет на всю страну, что с Поэтом покончено. Тут-то он и выныривает на поверхность и достает Эда Томаса. Все сходится. Это сильнейший ход, это окончательная расправа, это шах и мат. В то самое время, когда Бюро хвастает своими победами, Бэкус под самым его носом расправляется с человеком, которого агенты, раздуваясь от гордости, спасли восемь лет назад.

– А при чем здесь книги в мусорном баке? Какая связь?

– Думаю, он купил их в магазине Эда Томаса. Может, по почте заказал, может, вживую. Видно, на них имелись какие-нибудь штампы, по которым можно проследить место покупки. Эти следы ему были не нужны, вот он и сжег книги. Рисковать не хотел: а вдруг одна-другая сохранится при взрыве! Но с другой стороны, в душе он мог именно этого и желать. Ведь тогда после смерти Эда Томаса и исчезновения Бэкуса следователи обнаружат нити, ведущие к книжному магазину, и убедятся, как долго и терпеливо Поэт готовил эту акцию. И гений его предстанет перед всеми. А ведь это-то ему и надо, согласна? Ты ведь у нас психолог, тебе и решать, прав я или ошибаюсь.

– Я – бывший психолог. Теперь я занимаюсь мелкими правонарушениями в Дакоте.

Ближе к центру пробки начали рассасываться. Шпили домов делового квартала постепенно исчезали в густой пелене дождя. При такой погоде Лос-Анджелес мне всегда кажется городом-призраком. Возникает тяжелое чувство, будто мир сошел с рельсов и катится в бездну.

– В твоих рассуждениях, Босх, есть слабое место, – заговорила Рейчел.

– А именно?

– Директор действительно собирает сегодня пресс-конференцию, но вовсе не собирается объявлять, будто мы поймали Поэта. Как и ты, мы полагаем, что это не Бэкус сгорел в трейлере.

– Но он-то этого не знает! Вместе со всеми он будет смотреть выпуски новостей по Си-эн-эн. И намерения его останутся прежними. Я уверен, что именно сегодня он попытается расправиться с Эдом Томасом. В любом случае главным для него остается доказать: «Я лучше вас, я умнее вас».

Рейчел кивнула и надолго задумалась.

– Ну что ж, – промолвила она наконец. – Положим, я соглашусь с тобой. Каковы в таком случае наши действия? С Эдом ты связывался?

– Каковы наши действия, я пока не знаю, и с Эдом я не связывался. Сейчас мы едем к нему в магазин. Это в Ориндже, открывается в одиннадцать. Я узнал в справочной.

– А почему в магазин? Ведь других полицейских Бэкус застрелил у них дома, одного – в машине.

– Потому что я не знаю, где живет Эд Томас. И еще из-за книги. В общем, мне кажется, Бэкус собирается сделать свое черное дело в магазине. Но если это не так, если Эда там не окажется, мы узнаем его адрес и поедем туда.

Рейчел кивнула в знак согласия и посмотрела на часы.

– К открытию успеваем?

– Вполне. А когда у директора пресс-конференция?

– В три по вашингтонскому времени.

Часы на приборной панели показывали десять утра. У нас еще час в запасе до открытия книжного магазина Эда Томаса и два до начала пресс-конференции. Если мои предположения верны и интуиция не подводит, очень скоро нам предстоит увидеть Поэта. Я был готов к встрече, более того – дрожал от нетерпения, чувствуя, как с каждым мигом поднимается уровень адреналина в крови. По старой привычке я убрал руку с руля и похлопал себя по бедру. В кармане у меня был старый приятель – «Глок-27». По закону я не имел права на ношение оружия, и, если придется пустить его в ход, дело плохо кончится – меня не возьмут назад в полицию.

Но иногда риск, с которым сталкиваешься, понуждает идти на новый риск. Ты просто должен рисковать. И кажется, сейчас как раз такой случай.

Из-за дождя здания магазина было почти не видно, а если не выключать «дворники», это сразу привлечет внимание. Так что приходилось вглядываться сквозь заливаемое потоками воды лобовое стекло.

Мы припарковались на стоянке торгового центра в городке Ориндж. «Бук карнавал» оказался небольшим книжным магазинчиком, разместившимся между винной лавкой и чем-то вроде пустующего гаража. Через три дома отсюда располагался оружейный магазин.

С улицы в «Бук карнавал» вела единственная дверь. Но перед тем, как припарковаться, мы проехались по центру и обнаружили, что у магазина имеется и черный ход с дверным звонком и объявлением, гласящим: «Для поставщиков. Звонить».

В идеальном случае в нашем распоряжении были бы четыре пары глаз, наблюдающих за обоими входами. Бэкус мог воспользоваться любым, прикинувшись либо покупателем, либо работником службы доставки. Но сегодня мир был далек от идеала. Лил дождь, и нас было только двое. Мы остановились на некотором отдалении от главного входа, однако же достаточно близко, чтобы все видеть и в случае необходимости действовать.