— Ты настоящий засранец, ты это знаешь? У меня нет времени сидеть здесь весь день и играть с тобой в гляделки, особенно когда я должен закончить этот сбор средств, который ты на меня взвалил. Тебе что, нечем заняться? И что за хрень с этой девчонкой? Ты же сам нам сказал, что она была просто добычей в лесу, хорошей подстилкой, так с чего ты вдруг так вцепился ей в задницу?

Почувствовав, что мы на более безопасной почве, я вжимаюсь в кресло и испускаю долгий, хриплый вздох.

— Да, за ней пришлось гоняться по гребаному лесу, но в ней что-то есть. Что-то, что притягивает меня, что-то, что я берегу.

— Бережешь… для отношений? ― его лицо искажается в гримасе, на высоких скулах проступает непонимание.

Я не отвечаю на вопрос. Не хочу, чтобы он знал, насколько сильно я заинтересован Бел, потому что, как и я, он тоже время от времени может зацикливаться.

— Еще не решил. Итак, карнавал? Просто запиши меня на что-нибудь и дай знать, где и в какое время мне быть. Перед этим у нас тренировка, так что убедись, что у меня будет достаточно времени привести себя в порядок.

Смещаюсь так, чтобы снова взглянуть на Бел через его плечо, и замечаю, что каждые пару минут она переводит взгляд на нас. Как будто появление Себастьяна нервирует ее больше, чем девушка, которая подошла пофлиртовать со мной. Не уверен, как я к этому отношусь.

Себастьян издает разочарованный звук и вскакивает со стула.

— Жди моего сообщения, придурок. Если мне снова придется ловить тебя, как ребенка, то не для того, чтобы сообщить дату и время. А для того, чтобы надрать тебе задницу.

Я одариваю его нахальной ухмылкой и показываю средний палец.

Он качает головой и поворачивается, уходя. Я не свожу взгляд с его спины, пока он пересекает библиотеку. Сердце сжимается в груди, опускаясь куда-то в желудок, когда он останавливается у стола Бел. Вскакиваю со своего места и притворяюсь, что стою как ни в чем не бывало. Баскетболист и Бел на мгновение поднимают на него глаза. Вижу, что Себастьян что-то говорит, и от его слов Бел неодобрительно морщит нос.

Что, черт возьми, он задумал?

Любопытство берет верх и я подхожу к ним, прижимаясь плечом к Себастьяну. Он на несколько дюймов ниже, но его плечи шире.

Тем не менее, он не сдвинулся ни на дюйм, когда я врезался в него, тонко намекая, чтобы он убирался нахрен отсюда. За все разы, что мы ссорились, это никогда не было из-за девушки. Не то чтобы мы ссоримся. Мэйбел моя. И все же, его интерес к тому, что я с ней делаю, и к тому, что у нас с ней роман, заставляет меня усомниться в его верности и нашей дружбе.

Повернувшись спиной к Бел, я хватаю его за руку и наклоняюсь к нему.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Он даже не смотрит на меня.

— О, я просто говорил Бел, какая бы милая пара из них получилась. Как думаешь, Дрю? Я предложил Паркеру купить билеты на карнавал и сводить на свидание его маленькую наставницу. В конце концов, она так усердно трудилась ради него. — Он хлопает своими длинными ресницами, изображая невинность. — Или, думаю, если закончу с планированием, я мог бы сам ее сводить.

Каждая клеточка моего тела вибрирует. Никто никуда ее не поведет, и черт бы побрал Себастьяна за то, что он вообще это предложил. Я скрежещу зубами и шиплю на него.

— Отвали на хрен.

— Не могу. Думаю, мне нравится, как ты выглядишь, — говорит Себастьян, наконец-то взглянув на меня, и вызов в его глазах разжигает во мне адское пламя. И снова он не двигается с места.

— Извините нас, — рычу я.

Из всех моих друзей Себастьян, пожалуй, больше всех похож на меня. Самый упрямый, самый твердолобый. Такой, блядь, упрямый, что я вот-вот стукнусь головой о стол. Бросаю на Бел предостерегающий взгляд через плечо, который она должна истолковать как не смей, черт возьми, и тащу Себастьяна обратно за руку. Он даже не пытается меня остановить. Готов поспорить, что на его тупом лице ухмылка. Я прохожу через двойные двери, и как только мы оказываемся на улице, где нас встречает прохладный осенний воздух, толкаю его так сильно, что он запинается. Легко придя в себя, он оказывается со мной лицом к лицу.

— Какого хрена?

Он безразлично пожимает плечами, но я вижу, как в его глазах разгорается война. Он хочет крови, хочет причинить мне боль, но все, что получит от меня — это пинок под зад.

— Я не лезу в твои дела… ты не лезешь в мои, запомни.

— Пошел ты, Себастьян. — Я качаю головой, и, как и ожидал, он бросается вперед и толкает меня, его обычное бесстрастное лицо искажается маской ярости.

— О, вот как? Ты не лезешь в мои дела, да? А как насчет того, что мой дед пытался продать меня за связи среди своих богатых друзей, тому, кто больше всего заплатит? Ты не вмешивался в это?

Внезапно то, что Бел сказала на днях, доходит до меня и обретает больше смысла, чем я хотел бы признать. Я не пытаюсь спасти тебя. Я просто хочу помочь всем, чем могу. Я не стал спрашивать, понимает ли она, что значит помочь мне, потому как никто другой знаю, что она не готова услышать о моих жизненных проблемах.

— Есть разница. Я пытаюсь помочь тебе, придурок! Я вмешался, чтобы убедиться, что он больше не попытается повторить это дерьмо. Я не саботировал тебя.

Похоже, мои слова не производят на него никакого эффекта.

— Хорошо, а что насчет Ли?.. Когда отец избил его до полусмерти за то, что тот флиртовал с мужчиной на последней вечеринке выпускников, ты ведь тоже не вмешивался, верно?

Во мне все еще кипит ярость, и я сжимаю в кулаке его рубашку, притягивая ближе.

— Повторяю, я, черт возьми, помогал.

— Помогал. Хм, и ты думаешь, что кто-нибудь из нас хочет смотреть, что сделает с тобой отец, если увидит, что ты привязался к какой-то гребаной маленькой степендиатке? Может, у тебя амнезия из-за всех этих ударов по голове на футболе, но нужно ли мне напоминать, в какой ад он превратил твою жизнь? Мы все знаем, что он сделает. Я не виноват, что единственный, у кого хватает смелости сказать тебе об этом в лицо. Не дай ей стать жертвой в войне, на которую она не подписывалась.

Если бы я не знал Себастьяна лучше, то подумал бы, что у него появляется сердце, потому что это самое приятное, что он когда-либо о ком-либо говорил. Мы смотрим друг на друга, так близко, что я чувствую запах зубной пасты в его дыхании. Отталкиваю его с рычанием и отворачиваюсь, делая пару шагов назад, чтобы не смотреть на него. Чтобы не ударить его, потому что мне очень хочется это сделать, черт возьми.

— Ты знаешь, что я прав, и мне жаль, если это тебя злит, но она этого не заслуживает. Никто этого не заслуживает.

— Она тебя не касается. Ты никогда не интересовался тем, что происходит с другими девушками, которых я трахал, так что не притворяйся, что тебе сейчас не насрать. — Бросаю я через плечо. Мэйбел — моя проблема. Моя. Вся. Блядь. Моя. Иду обратно в библиотеку, игнорируя само его существование.

— Она другая, — кричит он, когда я дохожу до дверей, и останавливаюсь на миллисекунду, прежде чем распахнуть их и войти внутрь.

Вернувшись туда, где сидел ранее, падаю на один из стульев, направляя свое внимание на Бел. Собственническая ярость не покидает меня. Я хочу заявить на нее права прямо здесь, оставить отметины на ее коже и сказать всем, что она принадлежит мне, но не могу. Не буду. Ее клиент уже ушел, но я прищуриваюсь, поскольку рядом с ней сидит новый парень, и, что еще хуже, он одет в цвета моей гребаной команды.

Встаю и подхожу к нему, упираясь руками в стол и наклоняясь вперед. Его рука лежит на спинке ее стула, большой палец касается воротника ее рубашки, словно он хочет коснуться ее обнаженной кожи. Я не думаю. Я просто действую.

— Реб, предлагаю тебе убрать руки от моей девушки, если хочешь сохранить все свои конечности для следующей игры.

На мгновение между нами тремя повисает ошеломленное молчание. Затем Реб, один из моих защитников, встает, поднимая руки в знак капитуляции.