Но он и без ее явных жестов знал, что пора. Замедлив темп пальцев, Солнце выпуталось из объятий девушки, нависло над ней и, словно издеваясь, поцеловало соски, медленно, каждый обводя языком, заставляя девушку вздрагивать и изнывать от нетерпения; прикоснулось головкой члена к влажной вульве — Лина напряглась в предвкушении и ногами обхватила тело партнера, самостоятельно проталкивая его вовнутрь — и он, поддавшись, осторожно, медленно вошел в нее.

Лина зажмурилась, стиснула зубы, сдвинула ноги вместе и скрестила их, плотно обхватывая член; Солнце, ускоряя темп фрикций и одновременно кончиком пальца едва ощутимым движением массируя увеличенную горячую точку, довело ее до исступления, до слез из глаз — и в критический момент, когда она была готова закричать «Хватит!», подхватило девушку за поясницу, приподняло и с силой прижало к себе.

— О-ох, — в экстазе выдохнула Лина, чувствуя, как мышцы с силой сокращаются, принося ей восхитительное чувство полного удовлетворения и эйфории — и именно в этот момент Солнце издевательски надавило на клитор тремя пальцами и замерло, тем самым усиливая ощущения стократ.

— Мама дорогая, — утирая мокрые глаза, свернулась она калачиком, когда мышечные сокращения пошли на спад. — А теперь я хочу чай и повторить в ванной!..

А ее желания в этом доме были законом.

— О-о! А-а! Ох всемилостивые боги, да, да! — постанывала Лина, когда Солнце чесал ей, изнеможенной, спину, с силой надавливая на кожу ногтями.

Он мог чесать ее часами. Часами! Да хоть всю ночь напролет, если ей того хотелось. И не ныть, что устал и что ему надоело. И переставал только тогда, когда надоедало ей, ну, или когда Лина засыпала. Как, например, сейчас.

Трех оргазмов за вечер ей вполне хватало. Четвертый получился бы вымученным, приносящим не удовольствие, а усталость. Солнцу было без разницы, он мог ублажать ее хоть всю ночь, если потребуется, но при этом никогда — никогда! — не кончал сам. Лине иногда казалось, что их секс чем-то напоминает мастурбацию, где он выступает в роли самостоятельного, живого вибратора. Впрочем, такой секс, направленный на удовлетворение исключительно ее, устраивал девушку более чем. И она никогда не задумывалась, а зачем ему все это надо, почему он над ней так трясется — если сам с этого профита, вроде бы как, не имеет.

Посапывая во сне, Лина не видела, как тихо отошло от нее Солнце. В наушниках с негромкой музыкой она не слышала, как он приводил себя в порядок — подлатал осыпавшуюся штукатурку на чердаке, заделал трещину в крыше, с трудом дотягиваясь до нее со стремянки; натер мебель до блеска и собрал пыль по углам.

Лина уже и забыла, когда приводила дом в порядок самостоятельно.

До самого ура Солнце шуршало и делало то, что не могло сделать без тела. И, когда девушка проснулась по будильнику, ее окружал идеальный порядок. Чисто, свежо, все по полочкам; а с кухни просачивался терпкий аромат свежезаваренного чая. Настоящее солнце вовсю светило в окна, из леса доносился бодрый птичий клич; чудесное, восхитительное утро.

Он присел на край кровати и провел рукой по волосам Лины, головой кивая в сторону выхода.

— Тебе уже пора? — потирая глаза и улыбаясь, спросила она. Могла бы и не спрашивать: сквозь серый туман в глазах Солнца стала слабо просвечиваться радужная оболочка, что обозначало только одно — время пришло.

Он кивнул.

Зевая, девушка набросила на плечи банный халат, взяла в ванной вещи вчерашнего парня, обняла Солнце на прощание и поцеловала его.

— Ну, давай.

Вчерашний обряд повторился, только в обратном порядке — теперь туман сочился из парня и впитывался в стены. Вскоре бездыханное тело распласталось по полу, иногда вздрагивая конечностями от серии мелких судорог — но уже через секунд пятнадцать начало подавать признаки жизни.

— О-ох, — простонал парень, с трудом принимая сидящее положение. Лицо его позеленело, рот искривился. Он недоуменно осмотрелся и уперся взглядом в Лину, сурово нависшей над ним и упершей руки в бока.

Судя по всему, он в упор не помнил, кто это такая.

— Убирайся! — артистично и гневно выкрикнула она. — Пошел вон!

— А-а, меня тошнит… где я?.. ты кто?.. — схватился парень за голову, едва удерживая рвотные позывы.

— Накуренный придурок! Приехал и отрубился прямо на полу! Пошел вон и чтобы глаза мои тебя больше никогда не видели! — перешла на визг Лина, прекрасно зная, что сейчас ее пронзительный голос доставляет жертве невыносимую боль, и что он что угодно сделает, только бы она замолчала. — Во-о-он!

Обессиленный, он с трудом поднялся на ноги. Лина сунула ему в руки одежду и вытолкала за дверь, с силой хлопнув ею за его спиной. Ничего не понимающий парень кое-как натянул одежду и шатающейся походкой побрел прочь, не зная, где он находится и куда ему идти.

На лесной тропе его обильно вырвало.

— Слушай, Кира, а ты точно не гей? — с насмешкой в голосе спросил парень из компании, заглянувшей в ближайшее кафе на чашечку кофе. Напротив него сидел молодой человек, чей внешний вид действительно вызывал вопросы — обильный пирсинг в ушах, отполированные до блеска ногти, полупрозрачная футболка и довольно длинные волосы. Но, если к метросексуальной внешности парня друзья давно уже привыкли, то к новой прическе — пяти заплетенным колоскам, змейками оплетающим голову от лба к шее — отнеслись с долей иронии.

— Да вы достали меня, — беззлобно откликнулся он.

— Нет, ну серьезно. Нафиг ты чучело-то из себя строишь? Че как фрик-то? Будь мужиком!

— Не, ну ты посмотри вокруг! Все бабы, как бабы, мужики как мужики, а ты как… как… как гей! — поддакнул другой товарищ.

— Очень оригинально, — хмыкнул Кира, но вокруг все-таки посмотрел.

Ну, да. Все собравшиеся девушки походили одна на другую — длинные волосы, юбки-платья, каблуки. То же и с мужчинами. Джинсы, футболки, ежики на голове… Одна только дама сидела в брюках, да один паренек прятал длинные волосы под капюшоном. Или не паренек… приглядевшись, Кира понял, что тот человек за обособленным столом — все-таки девушка, просто она надела на себя определенно мужскую толстовку и мешковатые джинсы с дырками на коленях. Судя по всему, внешний вид ее не особо заботил, на лице не наблюдалось ни грамма косметики, а на ногах красовались старые, потрепанные, но наверняка очень удобные кеды. Что не могло не заинтересовать Киру — он любил что-то отличное от большинства.

— Что, понравилась? — заговорщицки прошептал товарищ, склонившись к нему чуть ближе. — А познакомиться подойти слабо?

— А? Да не, зачем, — отмахнулся Кира, продолжая, однако, наблюдать за девушкой. Что-то такое в ней было. Что-то притягивающее взгляд. Не то небольшая грудь, формы которой почти не угадывались, не то прилипшая к рукаву пушистая нитка…

Она вызывала ассоциацию с хорошим, крепким вискарем. Черт бы знал, почему.

— Значит, ты все-таки гей! — победоносно воскликнул собеседник.

— Как ты меня достал! — прорычал Кара, закатывая глаза.

— А чего сидишь тогда, как истукан? Давай.

— Давай, Кирюха, сделай это!

— Смотри, она как Кенни! — девушка успела заметить интерес к своей персоне, и, наверное, от смущения, потянула за шнурки капюшона и стянула его так, что наружу выглядывали только большие глаза да кончик носа. — Ты же любишь Южный парк!

— Не ссы, нормально все будет!

— Не будь геем! — поддакнули со всех сторон.

А девчонка смотрела в упор и невинно хлопала огромными глазами. И Кира, глотнув кофе для храбрости, под подбадривающий хор друзей, все-таки поднялся с места и выдвинулся ей навстречу…

Лина частенько заглядывала в уютное кафе, расположенное напротив ее работы. Потому что готовить она не любила — это во-первых, а во-вторых, работала она до семи, в то время как маршрутка приходила в половину восьмого, и лишние полчаса нужно было чем-то занять.