— Расслабься, Элли, мы уже в походе! — Йимт смачно утер губы рукавом. — Тут правило одно: быть готовым к бою! Когда стоишь в строю, а на тебя летит орда вопящих дикарей, надраенные пуговицы и налощенные ремни тебе ничем не помогут. Так что такими красивенькими, как сейчас, мы долго не пробудем! Вот, взгляни на наше новое обмундирование! — Он обвел вокруг себя правой рукой, левой придерживая «костолом». — Вишь, какое все? С иголочки, аж блестит! Форма свежая, что клевер по весне, ремни кожаные начищены, кокарды сверкают, на мундире кантик серебряный, пуговки все на месте… покуда. Даже носки эти щегольские и то без единой дырки!
Гном на ходу принялся задирать ноги повыше, дабы Элвин мог как следует разглядеть черные шерстяные чулки с вышитой каймой из зеленых листьев чуть ниже колена.
— Посмотри хорошенько, Элли, и запомни одно: ничто из всей этой красоты не защитит тебя ни от копья, ни от мушкетной пули. Ты можешь блестеть, как магический кристалл в лунном свете, однако стреле, выпущенной с двухсот ярдов, это совершенно пофигу.
Элвин вдруг пожалел о своей старой, поношенной форме.
— Так ты что хочешь сказать, что не надо ухаживать за своим обмундированием? Да капрал меня живьем сожрет!
Йимт взглянул на Ренвара так, будто у него вдруг отросли бивни.
— Ты там что, настолько высокий, что до тебя медленно доходит? Я говорю, что заботиться надо в первую очередь о главном. Мушкет, порох, обувка, штык, вода и провиант. Нет, за обмундированием тоже следить надо, но ровно настолько, чтоб капрал не цеплялся, ясно? Вот, гляди, — он ткнул себя пальцем в грудь, — видишь, большая часть пуговиц прикрыта портупеей? Так вот, в походе, если уж берешься начищать пуговицы, начищай только те, что видны капралу, понял?
Элвин кивнул, однако про себя все-таки решил чистить все. Просто на всякий случай.
— И этого достаточно, чтобы остаться в живых?
Йимт с минуту шагал молча. Ренвар уже собирался повторить вопрос, но тут гном наконец заговорил:
— Видишь ли, Элли, — на сей раз в его голосе не было и тени веселья, — чтобы остаться в живых, правило простое: когда Смерть размахивает своей косой, постарайся оказаться где-нибудь в другом месте.
— Но мы же пехота! Нам как раз и положено быть там, где Смерть.
— Ну, тогда пусть твоя коса будет самой длинной! — ответил Йимт, любовно похлопывая по «костолому».
Элвин покрепче стиснул мушкет, от души надеясь, что он тоже окажется достаточно длинен.
Воздух над равниной дрожал, как над раскаленной сковородой. Угольно-черные колючки кактусов сверкали на солнце сквозь оплетавшие их лианы. Они казались когтями, злобно тянущимися к приближающейся плоти. Принц Тиккин выбрал эту дорогу, решив, что здесь меньше вероятность попасться на глаза вражеским разведчикам. Теперь Конова понимал почему.
Его высочество ехал во главе полка на великолепном скакуне по кличке Рокот Грома, серебристо-сером жеребце-четырехлетке редкой мернийской породы. Мернийские лошади пользовалась большой популярностью у знати из-за красивой масти металлического оттенка. Сам Конова в подобных тонкостях разбирался исключительно благодаря пространным рассуждениям Джаала о свойствах и достоинствах различных ездовых животных, которые ему поневоле приходилось выслушивать в течение многих лет. С точки зрения эльфа, ситуация, когда солдат получает чуть больше одной серебряной монеты в месяц, а принц ездит на лошади стоимостью в сотни золотых, граничила с преступлением.
А кроме того, все эти деньжищи оказались брошены на ветер. Хотя, скорее, развеяны в пыль, превратившую серебряную шерсть скакуна в тусклое олово. К тому же спину животного укрывал чепрак из пятнистой звериной шкуры, изменяя его внешний вид до неузнаваемости. Очередная куча денег ушла на обеспечение комфорта филейной части будущего монарха. Седло Тиккина обтягивал густой рыжий мех медведя, собственноручно убитого принцем в одной из предыдущих экспедиций. По всей вероятности, его высочеству позволили подойти и потыкать в зверя мечом, когда бедное животное, наверное, сутки как сдохло. А на тот случай, если и это не произведет на барышень должного впечатления, уздечку лошади богато украсили серебряными и медными бляхами. Конова мог поручиться: не пройдет и недели, как одну-две из них прикарманит какой-нибудь предприимчивый солдатик.
Эльф поерзал в седле, взглянул через плечо на марширующий полк и тут же поспешно развернулся лицом вперед. От перспективы двигаться на чужих ногах, в то время как его солдаты перемещаются на собственных, майору становилось до жути не по себе. К сожалению, принц уперся, точно скала: они поедут верхом, как подобает офицерам! Конове ничего не оставалось делать, кроме как уныло трястись на крупном черном звере по кличке Цвиндарра, одолженном у щедрого герцога Рейкстроу. В отличие от блистательного наследника престола и его не менее блистательного скакуна, сбруя на майорской лошади выглядела совсем простецки. Ремни для нее вырезали из прочной коричневой кожи, а чепраком служила наскоро перешитая каэрна с полковыми гербами по краям. Само седло было обтянуто выделанной шкурой какого-то животного. Уж не с дракона ли вонючки ее содрали? Джаал на прощанье вполне мог устроить подобную шуточку.
О дороге Конова думал с плохо скрываемым ужасом. Повсюду, куда ни глянь, сплошной извивающейся массой жилистых зеленых колец и петель тянулись лианы. Местами стебли их, сравнявшись по толщине со стволом баньяна, образовывали сплошные стены не хуже каменной кладки. До Луугут-Йора оставалось двести миль через эти чащобы. Две недели пути, если им повезет и по дороге не встретится никаких препятствий, кроме тех сюрпризов, которые непременно должна преподнести сама местность. Конова почему-то сомневался, что природа выступит их единственным врагом.
— Сэр, я, пожалуй, проверю, как там бойцы! — Эльф указал на извивающуюся позади колонну.
— Стоит ли с ними так нянчиться, майор?
Тем не менее принц снисходительно махнул рукой.
Отдав честь, эльф развернул Цвиндарру и остановился. Пехота потянулась мимо.
— Жирный болван! — буркнул Конова вслед Тиккину.
В отличие от командира, его заместитель поначалу испытывал тревогу относительно боевого духа в подразделении. Вопреки опасениям майора солдаты, пережив изначальный шок, связанный с необходимостью носить каэрны, мало-помалу начинали гордиться своим полком. Конова наблюдал, как распрямляются спины, поднимаются головы. Бойцы решительно печатали шаг, постепенно охватываемые мистическим чувством причастности к «Железным эльфам», хотя, если разобраться, многие из них и эльфа-то живого вблизи отродясь не видели.
Поудобнее устроившись в седле, майор привычно похлопал себя по карману. Воинство тянулось непрерывным потоком. Они шли строем, по шесть эль… по шесть человек в шеренге. Крылышки на киверах колыхались в такт шагам. Из-под краев каэрн то и дело сверкали белые коленки, обычно прикрытые одеждой.
Некоторые приветствовали его. Конова улыбался и кивал в ответ. Вид солдат, облаченных в форму «Железных эльфов», вызывал смешанные чувства. Воображение рисовало старых однополчан, а в реальности перед ним мелькали новые, незнакомые лица. «Я вас больше не подведу!» — поклялся он про себя.
— Э-э, Стремительный Дракон, да ты как будто в седле родился!
К нему на здоровенном чалом жеребце подъехал герцог Рейкстроу.
— Джаал! Ты что тут делаешь?!
— А ты думал, я так и смоюсь не попрощавшись? — улыбнулся великан.
— Да нет, я думал, ты вернешься проверить свои капиталовложения, — отшутился Конова. — Ты меня напоил до полусмерти, купил мне чин майора и вдобавок коня одолжил. Недели не прошло, как я выбрался из леса, а уже по уши у тебя в долгу!
Джаал громко хлопнул себя по колену. Обе лошади шарахнулись в стороны.
— Ба! Как будто ты бы не сделал для меня того же. Забудь об этом. К тому же Цвиндарра не простой конь. Его прабабка была единорогом, так что он не чужд магии. Случись что, этот зверь останется верен и не подведет.
