Кид заходит следом за мной, замирает на пороге и хмурится. Собственно, Лоретта так и говорила: после его отъезда — стало только хуже.

— Говорю тебе, мне нужен кабинет, а ты устроил там склад! Возомнил себя Ван Гогом? — кричит мама, стоя к нам спиной.

— Эти картины всю жизнь тебе покоя не дают, — отвечает отец, отмахиваясь.

— Потому что они не приносят никакой пользы, Джош! Только место занимают, вот и всё, — невозмутимо произносит мама.

— Ты никогда меня не понимала! — сокрушается он. — Для тебя всегда имели значение только деньги!

— Да! Потому что без них никуда! У тебя в семье профессиональная гимнастка, и ты прекрасно знаешь, что этот спорт — развлечение не из дешёвых. Как считаешь, долго бы мы протянули, продавая твои, никому не нужные произведения искусства?

— Мам, пап, — неуверенно вмешивается Кид, и они, наконец, замечают, что в гостиной уже не одни. Элис сердито смотрит в нашу сторону, а отец пытается незаметно улизнуть на кухню. Скандалы — совсем не его стихия.

— Кид? — удивляется мама. — Ты не говорил, что собираешься приехать.

— Сюрприз хотел сделать, а у вас тут…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Может вам развестись? — громко предлагаю я. Не знаю, зачем я говорю это сейчас, но у меня уже сил нет слушать их ежедневные споры. Да они же просто не выносят друг друга! И эти двое прожили бок о бок больше двадцати пяти лет?

Кид в ужасе смотрит на меня, а мать от неожиданности открывает рот. Поднимаюсь по лестнице и иду к себе в комнату.

По видеосвязи звонит Дженна.

— Онил, ты там шпагатом задницу не порвала ещё? — как всегда в своём духе интересуется она. — Что за шум кстати, ты ещё в своём серпентарии?

Так подруга именует общество гимнасток. Потому что я часто рассказывала ей о том, с каким презрением и холодком теперь ко мне относятся девчонки из моего бывшего спортивного клуба.

Я вижу её красивое лицо на весь экран.

— Нет, это отец и мать рвут связки, — поясняю я. — Только вернулась.

— Они опять ругаются? — удивляется Смит. К сожалению, даже моя подруга не раз была свидетелем семейных разборок.

— Ага. И в этот раз я предложила им развестись, — равнодушно отвечаю я, снимая куртку.

— Жестоко, но может это и правда пошло бы им на пользу.

— Кид приехал в гости, — сообщаю я. — Вот тебе и тёплый домашний приём.

— Да уж… Слушай, Онил, хочешь посмотреть, что я нашла сегодня вечером? — она хмурится и переключает камеру.

Я укладываюсь на кровать и жду. Явно будет что-нибудь нехорошее. Те послания, которые она получает, становятся хуже день ото дня.

Вижу освещаемый зелёный газон перед домом Дженны. Кладу подбородок на ладони, пытаясь разобраться куда именно смотреть. Камера дёргается, а потом я вижу то, что сперва приводит меня в замешательство, а затем вызывает полнейший ужас: на траве лежит маленький кролик. И он мёртвый. Его шёрстка на голове испачкана кровью. Похоже, беднягу убили камнем или другим тяжёлым предметом.

— Смит, это просто кошмар, — тихо шепчу я, разглядывая несчастное животное. — Не могу больше, извини.

Она переключает камеру, и я замечаю, что ей тоже не по себе.

— Пожалуйста, расскажи родителям. Всё это пугает меня до чёртиков. И прошу тебя, иди в дом.

Не могу унять чувство тревоги в груди. Понимаю, что возможно прямо сейчас этот извращенец наблюдает за Дженной со стороны. Если она так и будет молчать, кто знает, чем всё закончится.

— Если сама не скажешь, то это придётся сделать мне! — серьезно говорю я.

— Не вздумай! — она испуганно смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Смит, это ни в какие ворота не лезет! Я не понимаю почему ты… — начинаю возмущаться, а потом вдруг до меня доходит. — Ты хочешь сказать, что твой отец не знает о том, что произошло в Торонто?

По лицу Дженны я понимаю, что попала в точку. Она кивает и беспомощно глядит на меня. Поверить не могу, что её мать скрыла подобное от бывшего мужа. Припоминаю, что Клэр обсуждала с моей матерью эти небылицы: якобы Эмили, мать Дженны перестала справляться с трудным подростком и потому решила отправить её к Бену в Блу Бэй. Думаю, на самом деле Эмили догадывалась, что Дэвид однажды вернётся, и потому выслала Дженну из страны.

— Ладно, до завтра. Мне надо похоронить его, пока они не увидели, — Смит озирается по сторонам и сбрасывает вызов. Я в шоке смотрю на тёмный экран и напряжённо думаю.

Она должна всё рассказать родителям, опасно спускать происходящее на тормоза.

В комнату заглядывает Кид, спрашивает не хочу ли я прокатиться до побережья. У него довольно расстроенный вид. Да… осознавать, что твоя семья распадается — больно и неприятно.

Мы гуляем по набережной, держась за руки, как в детстве. Со стороны, наверное, может показаться, что мы влюблённая парочка. Сейчас наша с братом разница в возрасте уже не так заметна глазу. Потому что я выросла.

— Значит свадьба в июле, — мучаю его я, зная, что он терпеть не может все эти разговоры о предстоящем торжестве.

— Вроде да, — смеётся Кид. — Ещё даже весна не наступила, а Эм столько всего запланировала, что мне уже страшно. Недавно она заказала пыльно розовые бантики на бутылки. Несчастный курьер полчаса выслушивал, что цвет этих бантиков вовсе не пыльно розовый, а бледно-розовый. Ну ты понимаешь…

Мои брови ползут вверх, но я стараюсь не подавать вида, насколько нелепым мне кажутся подобные вещи.

— Ты девчонка, тебе тоже кажется такой уж важной вся эта бутафория? — интересуется он, поворачиваясь ко мне.

— Если честно, никогда не задумывалась о свадьбе, но мне кажется, это настолько незначительно. Бантики, ленточки, цветочки…

— Вот! Ты меня прекрасно понимаешь, молочный ломтик. Я с ужасом представляю, во что она захочет нарядить меня на церемонию.

— Ты же не манекен, чтобы тебя наряжать! — недовольно замечаю я. Аманда начинает чем-то напоминать мне мою мать.

— Позавчера устроила скандал, — делится со мной брат.

Мы садимся на скамейку, и я кутаюсь в олимпийку, потому что с океана дует холодный ветерок.

— Я вернулся с корпоратива чуть позже, чем обычно. Эм кричала громче сирены полицейской машины. Ей показалось, что рубашка пахнет женскими духами. Представляешь? — он откидывается на спинку и обнимает меня.

— А она действительно пахла? — осторожно спрашиваю я, отчего-то вспоминая Лероя и Сандерс.

— Пахла, Роуз, — признаётся он, и я смотрю на него осуждающе.

Ну нет. Кто угодно, но только не мой брат!

— Пахла, потому что миссис Браун прижималась ко мне в танце. Это моя начальница, и чтобы ты понимала, ей пятьдесят семь!

— Кто знает, — хихикаю я и шутливо толкаю его плечом. — Будь осторожен! Говорят, у женщин в пятьдесят жизнь только начинается…

Кид прыскает, откручивая крышку на бутылке Evian.

— Не поняла, а почему Аманды не было на этом корпоративе?

Я точно знаю, что они работают в одной компании. Там и познакомились.

— А ты сообразительная! — он треплет меня по волосам. — Меня повысили, Роуз, и я теперь руковожу в другом отделе.

— Получил продвижение по карьерной лестнице и молчишь! — возмущаюсь я.

Он смущённо улыбается.

— Погоди, а пятидесятилетняя миссис Браун точно не причём? — серьёзно спрашиваю я, прикладывая ладонь ко рту.

— Роуз! — он сгребает меня в охапку и пытается щекотать.

— Прекрати, мы же на улице! — я хохочу до слёз и прошу брата остановиться, а потом резко перестаю улыбаться, потому что замечаю его. Того самого парня, из-за которого я практически не сплю ночами.

Сидит за столиком в Родео-патио. Курит и смотрит в нашу сторону. За секунду до того как отвернуться, замечаю с кем он сидит. Думаю, именно поэтому в груди разгорается пожар, а сердце пропускает удар.

Рядом с ним девушка. Красивая, вне всяких сомнений. У неё очень яркая внешность: длинные красные волосы и такие же длинные ноги. Почему мы так отлично запоминаем ненужные детали?